— Спасибо.
— Свободен.
— Если хочешь, можно заменить панно на эту картину, — предложила Падме, отпивая чай.
— Зачем? Панно хорошо смотрится в зале.
Она поднялась, чтобы рассмотреть макеты кораблей на полке в шкафу.
— А это что за корабль? Я такого не видела, — спросила она, указывая на маленький чёрный кораблик.
— Это прототип, он ещё в разработке, — Энакин взял макет в руки и протянул ей. — Одноместный истребитель, который сможет летать на субсветовой без колец и без астродроида.
— R2 расстроится, если ты будешь летать без него.
— Эта модель ещё не готова. Как только будут готовы хотя бы экспериментальные образцы, можно будет что-то о них говорить, а когда они пройдут успешно, я что-нибудь придумаю для Р2, – с улыбкой ответил он.
Она не смогла удержаться и улыбнулась. Падме ценила такие моменты, когда она могла быть с ним, и когда в нём не было холодной Тени.
— Ты занимаешься разработками?
— Немного, — Энакин виновато опустил глаза. — Когда отчёты уже не лезут.
Она понимающе улыбнулась, не понимая реакции мужа.
— «Лучший отдых – это смена деятельности». Что-то не так?
— Ты была бы идеальна, если бы не была политиком, — ответил он и, приобняв, поцеловал ее в лоб. — Я думал, ты устроишь мне трёпку за то, что я трачу время на корабли, а не на тебя и детей.
Падме обдумала эту мысль.
— Вероятнее всего, я бы так сделала, не будь дипломатом. И обязательно воспользуюсь твоим советом, если пропустишь сегодняшнюю прогулку в четыре.
— Ни за что на свете не пропущу.
— Энакин, — она поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать мужа в щёку. — Я рада, что ты занимаешься чем-то, кроме налаживания порядка в Империи.
— Но ты так и ничего не сказала об Империи, — в объятьях мужа вдруг стало холодно, а по позвоночнику побежали мурашки. — Ты же была агрессивно против?
— Была против, — она подняла глаза на него, — и сейчас против.
Врать джедаю бессмысленно и глупо. Она видела в его глазах, как меняются чувства и рушится картина, которую уже создал Палпатин в его восприятии. Ситх думал, что она будет ему врать, притворяться, использовать… не дождется.
— Но Энакин, ты и дети для меня гораздо важней всего остального мира, — продолжила она, обхватывая его шею руками, — я буду с тобой, какой бы ты путь ни выбрал. Ты зашёл слишком далеко, чтобы пытаться повернуть всё вспять. Энакин, мне нужна только твоя любовь, — Падме запустила руки в его волосы. — Ради тебя и детей я отказалась от всего, во что верила и за что боролась с четырнадцати лет, и твои сомнения с подозрениями разбивают мне сердце. Я не верю Императору, я не верю в измену джедаев, — он опустил глаза и попытался вырваться из объятий жены, но Падме напрягла руки и присела, поймав его взгляд. — Но я принимаю и остаюсь с тобой, любимый. Несмотря ни на что.
Скайуокер прижал её ещё сильнее и нежно поцеловал.
— Спасибо.
* * *
— Моя дорогая, — прохрипел дряхлый старик, — как я рад вас видеть!
— Ваше величество, — Амидала поприветствовала нового Императора глубоким поклоном и покорно опущенной головой. Новый дворцовый этикет был составлен так, что все преклонялись и служили Императору, хотя с её точки зрения правящий монарх служит народу, а не наоборот. Но, как и в сотый раз за последний месяц, она прикусила язык. — Вы хотели видеть меня?
— Да, моя дорогая, уделите старику пару прекрасных минут своего общества… — Император подошёл к сенатору поближе. Падме пригодилось всё её самообладание: всего за одну ночь представительный и полный сил пожилой мужчина превратился в дряхлого старика. Ранения во время покушения джедаев, по её личному мнению, всего лишь смыли маску добродушного Канцлера и открыли истинное лицо древнего ситха. — Должен признаться, новость о вашем союзе стала для меня сюрпризом, но, конечно же, весьма приятным. Возможно, теперь мне стоит называть вас сенатор Вейдер?
— Рада, что вы на нашей стороне, но, с вашего разрешения, я предпочту оставить своё имя в знак памяти и уважения к нашему народу. — Амидала ничем не выдала свою нелюбовь к ситхскому имени супруга.
— Ах да, — прокрякал Император, — дома не принято королевам менять нареченную фамилию. Традиции, традиции. Надеюсь, ваш супруг также отнесётся к этому вопросу с пониманием, вы же знаете, какой он горделивый. На его месте я бы очень гордился такой супругой.
— Спасибо, ваше величество, — вежливо улыбнулась Амидала. — Он не против. Вы же хотели поговорить не о моём нынешнем имени?
— Да, моя дорогая, знаете, ваше участие в Делегации 2000 несколько расстроило меня. А сейчас, когда нам пришлось начать расследование мятежа джедаев, выясняется много интересного. Я прекрасно понимаю, что мы все стали жертвами их коварного заговора, но всё же некоторые сенаторы планировали параллельный заговор, и есть некоторые данные о вашем в них участии.
— Смею вас заверить, ваше величество, что моя подпись о прошении была обоснована только желанием закончить проклятую войну, желанием мира и спокойствия. Сейчас же, благодаря вашему Новому Порядку, в Галактике вновь воцарился мир, за который мы так долго сражались.
— Ваши слова мне душу греют, сенатор, — удовлетворённо улыбнулся Палпатин. — Я искренне надеюсь, что это так, потому что в противном случае вы разобьёте сердце не только нашему дорогому Лорду, но и мне.
— Я женщина Набу, и я всегда выберу путь рядом с мужем, — дополнительно заверила Амидала, пользуясь особенностями традиций своего народа.
— Традиции народа формировались тысячи лет и много поколений, они хранят в себе многовековую мудрость, отрадно знать, что их помнят и соблюдают.
* * *
Перед встречей с Императором Падме велела Мотэ отправить детей домой. Сердце ещё дико стучало, когда её спидер сел на лётную площадку дома, а желание помыться стало почти физической потребностью, которая напрочь подминала под себя материнский инстинкт взять на руки младенцев.
Заглянув в комнату на минутку, убедившись, что всё в порядке, она отправилась в душ. Тёплая вода стекала по спине, напряжение в мышцах отпускало: десятиминутный разговор с Императором мог сравниться с десятикилометровым пробегом на нижних уровнях Корусанта. Хотя даже после нижних уровней не будешь чувствовать себя так грязно.
Первая встреча с врагом с глазу на глаз. Несмотря ни на что, она выстояла, хотя даже сама такого не ожидала. Сама лояльность, искренность и преданность. Почувствовал ли ситх что-нибудь? Энакин рассказывал, что ложь чувствуется, когда человек знает, что врёт. Когда же человек верит в свою ложь, то можно и ошибиться. И, в конце концов, она соврала только один раз.
