— Тебе пришлось принести мой спальный мешок, — пробормотала я.
— Он был ближе всего, — сказал Зак, пожимая плечами.
Мы провели вторую половину дня, устанавливая следящее снаряжение, наблюдая за стаей Леопольда и натягивая бельевую веревку между соснами, чтобы просушить мокрое снаряжение. Я даже расстелила спальный мешок на большом гранитном валуне, обращенном к югу, хотя и не очень надеялась, что последние несколько часов августовского солнца смогут его высушить.
Было уже почти время ужина, когда я встала из-за спутниковой тарелки, потянулась и сунула сотовый телефон в карман. Колин и Зак снова обсуждали достоинства различных марок альпинистских веревок, что я восприняла как хороший знак. Я бесцельно бродила по лесу минут десять, пока не поняла, что вернулась к маленькому ручью, где вчера принимала ванну. Там я видела огромного черного волка.
Я покачала головой и вытащила телефон из кармана, набирая номер Сьюзен, моей лучшей подруги во всем штате Монтана.
— Привет, Карен? — ответила она. — Я думала, ты в парке?
— Да, я сейчас в парке. Слушай, мне нужно попросить тебя об услуге.
***
Я купила дом, как только переехала в Бозмен.
Вообще-то я купила дом еще до того, как переехала в Бозмен. Как только я подписала трудовой договор на должность ассистента профессора биологии дикой природы в Университете штата Монтана, я сразу же связалась по телефону с агентом по недвижимости. Где-то в мае я слетала в город на выходные, осмотрела с полдюжины маленьких домиков в вычурной и доступной южной части города, а затем обратилась в банк, чтобы купить один из них.
Моими соседями стали Сьюзен и Боб. Сьюзен была высокой и сильной, с длинными вьющимися каштановыми волосами, из тех женщин, которые носят удобную обувь и сами рубят дрова. Зимой она работала ассистентом преподавателя испанского языка в Университете, а летом — лесничим в Йеллоустоне, и мне она сразу понравилась. Ее парень Боб, однако, был коротышкой и был каким-то дерганным. Он был, насколько я могла судить, торговцем марихуаной и, возможно, еще каким-то рыболовецким гидом. Мне не нравился Боб, но я любила Сьюзен, и я отчаянно хотела снова иметь нормальных друзей, так что в первый год мы разделили несколько пикников и обедов.
А потом, в июле, Сьюзен неожиданно получила несколько дней отпуска со своего поста у «Олд Фейтфул»7. Когда она решила вернуться в Бозмен и сделать Бобу сюрприз, Боб был совершенно удивлен, увидев ее… как и обнаженная женщина в их постели. В ту ночь Сьюзен переехала ко мне. Мы прожили вместе почти три месяца, пока она не нашла маленькую квартирку над художественной галереей на главной улице.
«Если тебе что-нибудь понадобится, — сказала она мне, когда я помогала ей переехать на новое место, — просто позвони. Я у тебя в неоплатном долгу».
***
Мой сотовый телефон затих, так что мне пришлось убрать его от уха, чтобы убедиться, что не пропал сигнал.
— Сьюзен? Ты все еще там?
— Да, извини. Все еще здесь. Что случилось? Ты в порядке?
Не совсем, подумала я. Я только что стреляла в кого-то из пистолета с транквилизатором. Или я просто теряю свой гребаный рассудок. Оба варианта были довольно дерьмовыми.
— Слушай, а у тебя есть доступ к записям путешественников?
— Ты имеешь в виду тех, кто в начале тропы? — спросила она.
— Да, к тем, где должны зарегистрироваться с именем, датой и номером группы. Ты хранишь их в электронном виде или как?
Сьюзен рассмеялась в трубку
— Карен, это лесная служба. Конечно, мы не храним их в электронном виде.
Я скорчила гримасу, хотя и знала, что она меня не видит.
— Тогда это будет настоящая заноза в заднице. Есть ли какой-нибудь способ найти в записях туристов некоего Вали Локисена? Вероятно, в долине Ламар, но думаю, что он мог прийти откуда угодно.
На линии повисла пауза.
— Да, я могу это сделать, — наконец сказала Сьюзен. — Но должна тебе сказать. Эти записи туристов фигня какая-то. Я имею в виду, что большинство людей даже не заполняют их. Особенно если они не хотят, чтобы их нашли.
— Я все заполнила, — запротестовала я.
— А твои ученики?
Я подумала о Колине и Заке, которые приехали на стоянку с опозданием на четыре часа и загрузили свои рюкзаки двенадцатью банками «Миллер Хай Лайф».
— Наверное, нет, — вздохнула я.
Последовала еще одна пауза, прежде чем снова раздался голос Сьюзен, на этот раз более низкий.
— Если хочешь, я могу обратиться в полицию. Осторожно.
— Спасибо.
— Повтори еще раз, как его звали?
— Вали Локисен.
— Внешность?
— Высокий, — сказала я. — Сильный, атлетичный. Длинные темные волосы.
— Одежда? Рюкзак?
Я почувствовала, что мои щеки краснеют.
— Э-э, нет ни того, ни другого, — пробормотала я.
Сьюзен рассмеялась.
— Поверь мне, ты бы удивилась, узнав, как много людей раздевается на задворках города.
— Да, — пробормотала я, вспоминая свое купание в ручье.
— Когда ты вернешься в город, то расскажешь мне, в чем дело, хорошо?
— Конечно. — Как только придумаю способ объяснить это так, чтобы не выглядеть сумасшедшей. — Спасибо снова.
— Я напишу тебе, если что-нибудь найду. Береги себя.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Я снова была на нашем лугу, на этой прекрасной поляне, окруженной осинами. Высокие травы склонялись и танцевали на легком ветерке, их головы отяжелели от семян. Трава расступалась передо мной, когда я шла, пахнущая осиновыми листьями и мягким, нежным ароматом пенстемона, люпина и коломбины.
— Сплю, — прошептала я. — Мне опять снится сон.
Дрожь пробежала по моей спине, и я обернулась. Вали наблюдал за мной из-за деревьев. Он был высоким, худым и голым, его мускулистое тело бесшумно двигалось в пятнистом свете. Его длинные, растрепанные волосы падали на спину буйными кудрями.
— Привет, — сказала я, чувствуя себя немного нелепо.
Его золотистые глаза следили за моим движением.
— Карен.
— Вали.
Он наклонил голову, внимательно наблюдая за мной.
— Ты… — Он издал звук, похожий на то, будто камни скрежещут у него в горле.
— Что?
— Маг. Колдунья. Ведьма.
Я чуть не рассмеялась, но ни в его глазах, ни в жестких чертах лица не было веселья.
— Нет. Вали, нет.
Его глаза сузились.
— Ты не первая, кто ищет меня во сне.
Это меня задело. Моя спина напряглась.
— Я не ведьма, — сказала я.
— Тогда как же ты это сделала? Как же тебе удалось вырвать меня из тюрьмы?
Разочарование, что горело глубоко в моей груди, было опасно близко к гневу.
— Я даже не знаю, о чем ты говоришь, Вали. Я стреляла в волка.
Он скрестил руки на груди, приподняв бровь.
— Ты… стреляла в меня?
— Послушай. Я же ученый. Я изучаю волков. И да, иногда я стреляю в них. С помощью крошечного дротика. Он усыпляет их примерно на тридцать минут, а потом они просыпаются, и с ними все в порядке. — Я поняла, что мои руки дрожат, и скрестила их на груди, подражая его позе.
— Никто никогда не мог разрушить тюрьму, — сказал Вали таким тихим голосом, словно разговаривал сам с собой. — Она держалась веками.
— Какую тюрьму?
Намек на улыбку заиграл на его полных губах.
— Мою тюрьму. Я совершал ужасные поступки, Карен Макдональд. Тело волка — это моя клетка.
Я вздрогнула.
— Где ты сейчас находишься? Я имею в виду, когда не спишь?
— Возвращаюсь в свою клетку. Там, где мое место. Я свободен только во сне. Это то, что не дает мне полностью потерять себя, хотя я часто задаюсь вопросом, является ли это милосердием или просто еще одной формой пытки.
Он отвернулся, глядя на деревья.
— Если бы у меня была хоть какая-то магия, если бы я мог отдать должное имени моей семьи, возможно, все было бы по-другому.
Его голос замер, и мое сердце сжалось от боли. Он выглядел таким отчаянно несчастным. Не раздумывая, я подошла к нему и обняла за талию. Его тело напряглось в моих объятиях.
