— А вы, — ректор повернулся ко мне, — пройдёмте в зал для зельеварения. Хочу, чтобы вы подтвердили свою оценку лично мне, — и при этом указал рукой на выход.
Вышел из зала занятий, повернув направо, направился в указанном ранее направлении. Я шла следом, рассматривая его. Высокий, я конечно, не маленького роста, но ректор выше меня головы на полторы. Широкие плечи, ровная спина, руки сцеплены за спиной. Волосы ниже плеч, скреплены кожаным чёрным ремешком, костюм тёмно-зелёного цвета сидит на нём идеально. В нём, по-моему, всё идеально. Ректор открыл дверь, жестом приглашая войти первой. Я сразу же подошла к своему столу — третий во втором ряду.
— Почему вы выбрали этот стол?
— Это моё место, я всегда работаю здесь.
— Хорошо. Одна порция — слишком легко. Приготовьте три. Приступайте.
Хорошо знает, что на нечётное количество намного сложнее точно высчитать ингредиенты. Но я всё могу. Мужчина, встал напротив меня, оперевшись на стол, и скрестив руки на груди. Я подошла к шкафу, взяла набор для приготовления зелий с нужными ингредиентами. Надела перчатки, приготовившись к работе. Некоторые растворы и растения были ядовиты, поэтому перчатки — обычная предосторожность.
Я физически ощущала его взгляд на себе, от этого было неуютно, и казалось, в помещении очень душно. С новой силой разболелась голова. Так, нужно собраться! Отстраниться, представить, что здесь никого нет, я одна.
Я смешивала ингредиенты, аккуратно, не спеша. Торопиться некуда, сам пожелал, пусть теперь ждёт. Я не на последнем курсы, проверяю себя же несколько раз, чтобы не ошибиться. Так… Ная… Кай… ага, всё. Всё умножим на три — двадцать семь капель Заяра. Не всё на три, порошок Нарата на полтора, так положено… не перепутала… вроде… Размешиваю очень аккуратно, сильно нельзя, появятся пузырьки воздуха и тогда зелье потеряет часть силы… Теперь разлить по бутылочкам… три… не пролила ничего… Я поставила на край стола три пузырька с тёмно-зелёной жидкостью.
— Я закончила.
Медленно подошёл, взяв в руки зелье, повернулся на свет. Смотрит, оценивает, молчит.
— Да, идеально. Признаться, когда дак Вар на Совете отдельно выделила свою ученицу, чего ранее не делала никогда, я был удивлён. Возникли сомнения — так ли всё на самом деле. Теперь понимаю — она не ошиблась.
Ректор смотрел на меня в упор, казалось, именно от его взгляда, головная боль усиливалась. Я скривилась.
— Что с вами?
— Болит голова. Сильно.
Сделав два широких шага, оказался рядом со мной. Приложил пальцы к моему виску: мимолётное движение, практически не коснулся. Головная боль сразу прошла, как будто и не было её вовсе.
— У вас большой резерв магии для второкурсницы. Кто ваши родители?
— Моя мама умерла сразу после родов, отдав мне всю свою магию.
— Всю? Почему?
— Я не знаю. Она никому не объяснила, — я смотрела ему в глаза. Мне нечего скрывать. Захочет — всё равно узнает.
— А отец?
— Я не знаю кто он. Никто не знает.
Мне показалось, если полчаса назад он разговаривал со мной хотя бы уважительно, то сейчас, в его взгляде я отчётливо видела пренебрежение. Ну конечно, кто я — да, в принципе, никто, по сравнению с ним.
— И что же планируете делать с таким резервом? Может быть, лечить огненных, или же стать лекарем при дворе? — нет, улыбки на его лице не было — улыбались только глаза.
— Я хочу получить образование, чтобы иметь право законно лечить. Вернусь в свой родной город — Маарт, буду помогать тётушке в лавке. Она лекарь.
— Однако, небольшие у вас запросы. Ну, возможно, вы захотите найти себе достойную партию, здесь, в академии? — он сделал упор на слово «достойную», и я поняла — он откровенно надсмехается надо мной. Мне стало обидно до слёз. Если мой род один из низших — это вовсе не означает, что я не могу быть достойна лучшего.
— Вы прекрасно понимаете, с учётом моего происхождения — я не самая завидная невеста.
— Ну, к примеру, Защитники на род не смотрят, для них главное совместимость. Возможно, вы могли бы стать такой совместимостью для кого-то, ещё три с половиной года обучения впереди, — теперь ректор улыбался. Улыбка хитрая. Хотелось сказать что-то такое, чтобы она тут же исчезла с его лица.
— Я не привыкла кого-то и чего-то ждать. Меня научили рассчитывать только на себя и свои силы. У моей семьи нет денег, чтобы заплатить за обучение, поэтому я прилежно учусь. У меня есть цель — я упорно иду к ней.
— С завтрашнего дня у вашего курса занятий значительно прибавится — учить придётся больше.
— Не важно. Сколько бы ни было — я всегда буду готова к занятиям.
Он больше не улыбался, наоборот — взгляд холодный, пронизывающий. Ректор подошёл к столу, забрав пузырьки с зельем.
— Уберите рабочее место. Всего доброго, — бросил через плечо и направился к выходу.
Я так и стояла не шевелясь. Хлопнула дверь. Стало легче, казалось, даже светлее. Как будто всё это время, пока я находилась с ним наедине, на мне были тяжёлые оковы, сжимающие горло и мешающие дышать. Глубоко вздохнула. Меня трясло, наверное, от напряжения. А ещё — от злости. Я такая, какая есть — не могу родиться заново: в другой семье, с другой приставкой к фамилии. Но каждый старался напомнить о моём происхождении, раньше хоть только Трэйси была, а теперь вот ещё ректор. Очень красивый мужчина, с первого взгляда завороживший меня — разочаровал.
Всё за собой убрав, поплелась в общежитие. Девчонки, наверное, были уже там. Вошла в комнату, бросив взгляд на подруг.
— Лив, наконец-то!
— Мы переживали! Ну как?
Села на кровать. Всё. Можно больше не сдерживаться — по щекам полились слёзы. Я плакала впервые за много лет.
— Лив, дорогая! — Лэйс, подскочив, плюхнулась на кровать и обняла меня.
— Лив, ну ты чего? — Айри подсела с другой стороны.
— Ты не приготовила зелье?
Я отрицательно покачала головой.
— Приготовила? — допытывалась Лэйс.
Я кивнула.
— Ректор похвалил? — вопрос от Айри.
Я снова кивнула.
— А что тогда? — не унималась подруга. Слёзы с новой силой хлынули из глаз.
— Лив, он тебя обидел?…
Я утвердительно кивнула и уткнулась носом в плечо Лэйс. Она меня обнимала, а Айри гладила по волосам.
— Н…ну п-почему таак? Почемууу? — причитала я захлёбываясь. — П-почему все о-обязательно у-указывают на моё пр-происхождение? А? Я ж-же не могу стать д-другой…
Подруги молчали. Мы просто сидели на кровати, обнявшись. Мы всегда так успокаивали друг друга. Объятья — лучше средство. Мне было обидно — очень. Не так сильно задевало, когда Трэйси называла меня «деревенщиной», может потому что она всегда говорила всё прямо, без какого-либо подтекста. А ректор… этот умный мужчина вроде ничего обидного и не сказал, но его глаза и каждое слово как будто кричали — ты никто. Мы провели в таком положении несколько часов. Близился вечер, сегодня я невероятно устала, скорее морально, чем физически. А завтра ещё и занятия добавят. Уснула, ещё не долетев до подушки.
Мне снился ОН… горячие руки обнимали, прижимая спиной к широкой мужской груди, и я чувствовала обволакивающее меня тепло, спокойствие волной разливалось по телу, заставляя расслабиться и глубоко вздохнуть… как же хорошо… «Не плачь, снежинка, я рядом…» — нежный шёпот казался безумно родным.
* * *
Кабинет Ортаса дар Лартака.
Ректор сидел за столом, откинувшись на спинку кресла. Большой кабинет давно стал вторым домом: он здесь работал, здесь же часто оставался ночевать в смежной комнате-спальне. На территории Академии находились дома для преподавательского состава. У него тоже был такой, но появлялся он там нечасто, а иногда не появлялся неделями. В последнее время Ортас сильно уставал: дела Академии требовали много времени, а прорывы Горизонта участились. Молодняк не справлялся, и тогда обязательно вызывали его или дар Эрда. И он шёл, не мог не пойти, никому не нужны жертвы среди Защитников, их и так с каждым годом появлялось всё меньше. В дверь постучали.
