Посмотрела на сжавшегося в ее присутствии старого Водяного и решила, что Водянице лучше и не знать. Расскажи я ей, так она пришибет старого и не заметит. А без Водяного у русалок будет полная вседозволенность. Он их хоть как-то контролирует, а так…
— Русалки балуются, — вмешалась я, видя, что старый не может найтись с ответом, боясь, что я его сдам. — Водяного ослушались, едва моего демона не утопила одна из них. Вот, прошу о справедливости, — потупила я глаза, помня, что с Водяницей дружить нужно в первую очередь. Как бы старый не брюзжал, а всегда делает так, как хочет жена. Отказать он ей ни в чем не может, чем, вероятно, уже и достала несчастного, который вознамерился подать на своеобразный развод.
— Это такой рогатый здоровяк? Два метра росту мужского обаяния? — уточнила она, пока я с кривой физиономией пыталась переварить информацию по описанию Володьки. — Слышала, как не слышать? Только о нем на дне и разговору, — покивала она и плотнее прижалась к возмущенно захлюпавшему жабрами мужу. Водяница засмеялась, довольная реакцией мужа, а после уже радушнее улыбнулась мне. — Ты не обижайся, но своих мужчин нужно оберегать. Ты еще молодая, конкуренции не видела. Так то будет тебе уроком. Присматривай, а то, глядишь, уведут.
Ага, скорее утопят. А после расстроятся и от горя сожрут останки. Знаем мы эту схему!
— Так пусть уводят, — пожала я плечами, обиженно насупившись. — Он — не мой мужчина. Демон — мой работник. И призвала я его с определенной целью. Как только выполнит задание, можете хоть всем своим водным населением делить его, если на то будет его воля. Я прошу лишь о том, чтобы в эти две недели его не пытались убить хотя бы на реке. И без вас опасностей полно, а времени у меня в обрез! — надулась я, сложив руки на груди, под ехидным взглядом Водяницы. Как оказалось, Володька еще более не приспособленный к жизни в лесу, чем прежние жертвы режима. Те, по крайней мере, знали про русалок, а этот, как оказалось, нет. Глаз да глаз за таким работничком. Надо бы с Лешим встретиться, узнать, в силе ли наши с ним уговоры, чтобы не получилось как с речными. — Кстати, вот, это тебе, — опомнилась я и протянула совсем новенький гребень для волос, отчего глаза жены Водяного алчно засветились, и она едва не вырвала подарок у меня из пальцев.
— Какая красота! — ахнула она, пробно проводя обновкой по спутанным, длинным, зеленоватым волосам.
— Водяной упоминал, что твой старый поломался, а рыбьими костями твою густую косу не прочесать. Вот я решила, что тебе может пригодиться, — решила я польстить, но все лавры, разумеется, получил Водян.
— Малёчек мой, — ахнула речная дева, — ты у меня такой внимательный! — прижала она того скользкой лысиной прямо к пышной груди, отчего краски и довольное выражение вернулось к Водяному. — Все-то ты подмечаешь. Я так рада, так рада. Пойду похвалюсь, пусть все знают, какой щедрый и заботливый у меня муж!
А после с разбегу нырнула в воду, оставив меня с Водяным наедине. Но быстро выплыла на поверхность и добавила:
— Малёчек, ты не задерживайся. И помоги сухопутной. У нее и так нет шанса на счастливое и женское, так пусть хоть эти две недели порадуется мужскому вниманию!
Ну, спасибо! Удружили! Неужели со стороны все именно так и выглядит?
Не успела я предаться философским и нерадостным мыслям, как мое внимание привлек Водян.
— Спасибо, что не выдала, — слабо улыбнулся он, нервно почесав жабры.
— Поможешь? — только и спросила я.
— Да, не волнуйся. Две недели русалки не подплывут к твоему берегу.
— Отлично, — кивнула я и уже собиралась уйти, но тут он добавил:
— Но, Даринушка, я вынужден сообщить, что плата повышается.
— Чего?! — возмутилась я, резко оборачиваясь.
— Осень, — развел он руками. — Даже рыбаки почти на реку не ходят. Девочки скучают и голодают. В этом году много новых русалок вывелось, кушать всем хочется. Да и как их удержать голодных до еды и мужского внимания, особенно, когда у тебя появился «два метра обаяния»? — со злой насмешкой и большой завистью протянул старик.
— Я тут причем? Мы же договаривались на два ведра в неделю!
— Ну, а теперь три, — развел он руками.
— Да я два ведра отходов едва наскребаю! — пожаловалась я. — Я столько не потребляю продуктов, сколько вам гнилья отдаю! — вспомнила я договор с Водяным. Я ему восемь ведер в месяц пищевых отходов, заранее выдержанных на солнце и изрядно сгнивших, он мне защиту от излишней активности своих подопечных. Вот так несколько лет назад я стала поставщиком деликатесов для речного народа, который больше всего уважал гниль. Прикормила на свою голову. Расплодились, теперь еще и наглеют!
— Ну, теперь ты не одна, — хмыкнул Водян и стал отступать в воду, давая понять, что благодарность благодарностью, а мой отказ он воспринял как личное оскорбление. — Так и быть, плата увеличивается на время пребывания демона. А после договоримся по новой, — подмигнул он и с хлюпаньем ушел под воду.
Нет, надо съезжать! В город! Вот съеду, поселится здесь какая-нибудь настоящая ведьма, посмотрим, как все запоют! И речные, и лесные, и даже деревенские! Они еще настоящих ведьм не видели, вот и наглеют, а доброты моей не ценят!
***
Демон чувствовал себя неуютно. Не столько из-за того, что недавно чуть было не утонул, сколько из-за компании своих спасителей, что сейчас неотрывно смотрели на него, пока тот пытался поесть уже изрядно остывшую кашу. Хозяйка сего зверинца и, по иронии судьбы, на некоторое время и его, ушла на берег выяснять отношения с Водяным, и заботу о новеньком доверила своим питомцам, что демона совершенно не радовало.
Кошка сидела прямо на столе и провожала каждую ложку взглядом, пока Волозар пытался есть и не давиться. Магический волк замер перед столом и молча осуждал. Даже петух не заставил себя долго ждать и заглядывал в окошко. В птичьем взгляде почувствовалась угроза.
— Ну что, милок, поговорим? — послышался женский, глубокий и возрастной голос, отчего демон тут же напрягся и осмотрелся. — Все еще хуже, чем думала, — послышался вздох, и демон наконец разобрался, откуда идет голос, и посмотрел на черную кошку, что сидела аккуратной копилкой и щурила зеленые яркие глаза.
— Бездарность, — согласился Велес, который даже не пытался скрыть своего отношения к новому подселенцу.
— Не в этом дело, — вздохнула Липа совершенно по-человечески, а после подернулась туманом, и когда тот осел, перед демоном стояла низенькая домовиха в цветастом платке, расписном сарафане и белоснежной нательной рубашке. Из-под подола выглядывали совершенно крохотные сапожки, которые нервно постукивали по поверхности стола. Сама домовиха выглядела относительно молодо, видно, когда умерла, была совсем юной и глубокой старости не увидела. И пятидесяти зим не прожила.
Удивительно было то, что плохо разбирающийся в светлых духах демон знал, что домовые, как правило — мужчины — предки рода, в котором служат и охраняют дом и быт. А тут домовиха, которая, ко всему прочему, умеет оборачиваться животным.
Прежде Волозар и с обычными домовыми редко сталкивался. Там, где он бывал, люди почти не были подвержены в суевериям, а значит и духов предков не уважали, потому домовые были крайне редкими, и прежде он их не видел.
Новая хозяйка казалась демону все более и более странной, учитывая, какие редкие экземпляры магических питомцев она возле себя собрала.
— А петух тоже магический? — не сдержал демон своего любопытства, чем вверг домовиху в ступор. Она переглянулась с Велесом, пожала плечами, но ответила:
— Нет, петух самый обыкновенный, просто у тебя аура такая, что ты всех раздражаешь, — любезно пояснили демону, который прежде и не догадывался о подобном, учитывая свой прошлый опыт. Волозар, напротив, был готов поспорить, что аура у него всегда была исключительно располагающей. Иначе до своего возраста с его-то образом жизни и опытом не прожить. — Ты мне вот лучше что скажи, милок: ты кто такой, а? — уперла домовиха руки в крутые, упитанные бока, требовательно вздернув смоляную бровь.
