Как бы я не ломала голову и не храбрилась, всё-таки уснула прямо на диване с кулоном Норвиновой бабушки в кулаке. Не знаю, подействовал ли лунный камень, но до самого утра я спала крепко и спокойно, без сновидений. А мне ведь так хотелось узнать, какую тайну скрывала Эллен Уолш.
— Значит, время ещё не пришло, — утешил Пискун. — Ты пока не готова принять эти знания.
Зато после ночного фиаско я была готова встретиться со своими заклятыми “коллегами” лицом к лицу, и утром стояла как штык на входе во владения гильдии. Никто не стал меня задерживать или требовать документы, все меня уже знали, а один сонный опаздывающий практикант проводил в секционную. Парнишка учился в одной группе с Йеном и хорошо его знал.
В цокольном этаже было прохладно, а просторную круглую аудиторию заливал свет магсветильников. В центре располагался стол, вокруг которого столпилось человек пятнадцать. Во главе — нейт Лейн. Как обычно небритый и растрёпанный, в помятой рубашке с закатанными до локтей рукавами, он что-то увлечённо вещал.
Мы с юным опоздуном старались подойти тихо, чтобы не привлекать внимания, но главный лекарь вдруг поднял голову, и лицо его стало кислее лимона. Постепенно меня заметили и остальные, в том числе Йен. Надо будет расспросить его о Тае после вскрытия.
— Сейчас мы увидим, как выглядят внутренние органы этого человека и попробуем определить причину смерти.
Взяв в руку большой секционный нож, Лейн откинул простыню с тела мужчины и сделал первый разрез от шеи до лобка. С болью и брезгливостью я наблюдала, как он занимается грязной и опасной работой без перчаток — самой минимальной защиты. Для меня, современного врача, это было настоящей дикостью. Но умничать сейчас — не самая лучшая идея. Лекарь только обозлится. А он мне пока нужен, даже несмотря на то, что ведёт себя хуже самого упёртого барана.
Из курса судебной медицины я помнила, что сначала проводится осмотр наружных покровов, потом исследование полостей тела, внутренних органов и крупных сосудов. Любопытные практиканты напирали, пытаясь ничего не пропустить.
— Ммм, вкусняшка, — прошептал один из парней и хихикнул.
Да уж, идиоты-студенты есть в любом из миров.
Лейн вскинул голову и зло сверкнул глазами.
— Практикант, покиньте секционную. Шутить будете со своей мамочкой, — произнёс строго. — Следующий месяц остаётесь без стипендии.
Понурив голову, незадачливый весельчак поплёлся к выходу. Я отметила, как ловко глава гильдии орудует секционным ножом.
— Что вы видите? — спросил лекарь, обведя практикантов внимательным взглядом.
Раздались неуверенные реплики.
— Отёк в лёгких, — произнёс Йен, почесав подбородок.
— Полнокровие, — добавил рыжий парнишка.
— Гной…
Высказалась ещё пара человек и, наконец, нейт Лейн произнёс елейным голоском:
— Нейра Эллен, а что это вы притаились в задних рядах? Брезгуете?
Да, такой вопрос после участия в ампутации был немного странным, но на меня устремились пятнадцать пар любопытных глаз, а глава гильдии тоном заботливого дядюшки продолжил:
— Подходите ближе, не стесняйтесь. Расскажите, что видите именно вы. Может, такая талантливая нейра сразу определит, отчего умер этот несчастный?
Парни расступились, давая мне подойти к столу. Специфический запах стал сильнее, но я даже не поморщилась. Достала из кармана предусмотрительно захваченные перчатки и лихо натянула, вызвав смешки практикантов.
— Так-так… — протянула задумчиво.
Тем временем, нейт Лейн отделил почку и, положив её на металлический поднос, разрезал.
— Вижу участки некроза, тромбы в сосудах…
В универе нам повезло с преподавателем по судебной медицине. Проводя вскрытия, он всегда всё подробно объяснял, да и патологоанатомическую картину некоторых заболеваний я помнила. Но да, патанатомия — очень сложный предмет, а я в нём далеко не спец. Но можно определить диагноз, если включить логику и клиническое мышление.
Я внимательно осмотрела органокомплекс, всё ближе подбираясь к кишечнику. По пути встречались кровоизлияния, язвочки, отёчность внутренних органов и гнойные очаги между петель кишечника… Оп-па, стойте-ка!
— Вот, посмотрите, это похоже на гангрену червеобразного отростка.
Я не была уверена, знают ли в этом мире слово аппендикс, поэтому использовала упрощённое название. А у несчастного больного, похоже, развился гангренозный аппендицит.
— Судя по всему, больной погиб от перитонита и заражения крови. А вот и сам отросток, я даже вижу отверстие, через которое прорвался гной.
Практиканты молчали, внимательно глядя на багрово-фиолетовую плоть, нейт Лейн задумчиво хмурился.
— Что ж, нейра права, — протянул он, наконец.
А потом продолжил вскрытие, разрезая кишечник и подробно демонстрируя всем воспалённый аппендикс и урон, который тот нанёс организму.
Когда главный лекарь закончил, практиканты начали осыпать его вопросами. Было грустно от того, что в нашем мире такого пациента могли спасти, но в этом, увы. Его даже не донесли до операционной, бедолага терпел дома до последнего.
Он ощутил резкую боль в момент, когда лопнул воспалённый отросток, и из него прорвался гной в брюшную полость. Когда аппендикс начал отмирать, боль притупилась, но вместе с этим в кровь хлынули тонны микробов, и начался сепсис.
— А вы не считаете, что причина смерти этого человека и рожениц с послеродовой горячкой одна и та же? — поинтересовалась я у Лейна.
Ещё в шестнадцатом веке итальянский врач сформулировал теорию, что в возникновении заболеваний виновны какие-то мельчайшие живые существа. Но доказать её он не смог: тогда не было микроскопа. И даже после его изобретения учёные далеко не сразу поняли роль бактерий и вирусов в жизни людей.
Сейчас это кажется бредом, но в возникновении родильной горячки винили… эмоциональное потрясение роженицы! Другие считали, что смерть от неё — это наказание за то, что женщина позволила увидеть срам мужчине врачу.
В учебнике Эллен по целительству было описано примерно то же самое. Жесть. Просто жесть.
— Одна и та же причина? Вы издеваетесь? Чему вас в Академии учат! Кайсон, из-за чего возникает родильная горячка? — спросил нейт Лейн.
— Это наказание женщине за неправедную жизнь, — вперёд вышел парень с гладко зачёсанными светлыми волосами и узким лицом.
Лейн поглядел на меня взглядом под названием: “Слышала, курица?”
— Получается, тогда целая тьма женщин неправедна? — меня охватило глухое раздражение.
— Точно. Женщина — вместилище порока, — согласился Лейн.
— Да-да, вы совершенно правы. Так и есть. А в магичках порока вмещается в два раза больше.
Лекарь не ожидал, что я так легко соглашусь и приправлю ответ самоиронией, и оставил попытки меня поддеть.
— Все свободны. Отправляйтесь к нейту Калвину, у него найдётся для вас работа.
Когда практиканты разошлись, нейт Лейн, старательно делая вид, что не замечает меня, сполоснул руки в тазике и вытер их платком.
— Вы ещё здесь, нейра?
— Я хотела с вами поговорить, — подойдя ближе, я скрестила руки на груди.
— Что ещё вам от меня нужно?
— Вы нарочно выписали Тая Отто так рано? Вы ведь знали, что ему некуда идти, это было жестоко. Подозреваю, вы это сделали, чтобы насолить мне. Он ведь пошёл на поправку, это все видели.
Лейн нетерпеливо закатил глаза.
— Да у вас мания величия, нейра Эллен! А у гильдии нет денег, чтобы содержать каждого оборванца и спонсировать его лечение. Сказал бы спасибо хотя бы за то, что мы для него сделали. Нам не выделяют средства из городского бюджета, нас кормят больные. Этим и объясняется независимость гильдии от властей. Но я решил в очередной раз не ссориться с градоправителем и удовлетворил его просьбу допустить вас к практике, хотя по-прежнему считаю, что женщинам здесь не место.
— Но ампутация была успешна, а период заживления проходил удачно, с этим вы спорить не станете?
Лекарь что-то неразборчиво пробубнил.
