И только пол был просто черного цвета без надписей.
— Доподлинно неизвестно. Но, зная на что способна первосоздательница в гневе, несчастной женщине с ребенком не позавидуешь, — мужчина подошёл ко мне, встал позади и положил руки мне на плечи.
— На этом наш экскурс в историю на сегодня закончим и перейдём к более важному.
Я, чутка приуныв, вяленько кивнула и вздохнула. Чувствую, сейчас начнётся экзекуция.
— Твоя сила долгое время спала и теперь, распечатанная, она пытается реализоваться. Да, звучит странно, но так и есть. — Мужчина чуть сжал мои плечи, не причиняя боли. — Вообще, детей-титрионов еще с детства приучают к самоконтролю. Учат использовать силу, менять внешность. Но ты у нас исключение. Ты не знаешь, как менять личины, однако ты титрион, от этого никуда не деться. И для титриона не уметь менять внешность — это все равно что не уметь человеку дышать. Это главная наша защитная функция тела. Не магия, а именно особенность менять облик. Я тебе уже говорил, что истинное свое обличие титрион никому не показывает. Он, на самом деле, вообще за всю жизнь очень редко его принимает, потому что банально именно в этом своём облике смертен.
Интересно, а у меня сейчас мое настоящее лицо? Или же мои родители и над этим вопросом позаботились?
— Сейчас твое естество, наконец освобожденное, пытается защитить свою же хозяйку вот таким вот изощрённым способом. Это своего рода условный рефлекс, пока ты не научишься использовать свою силу. Не научишься контролировать превращение.
— Но я ведь не смогу это научиться быстро делать? — Я была реалисткой, идиллии с их козочками и пастухами не для меня. — Получается, мне придется переживать это каждую ночь? — Я попыталась повернуться, заглянуть в лицо мужчины, хотя с моим ростом можно было бы просто задрать голову.
Титрион не дал мне этого сделать, повернув голову быстрым и аккуратным движением назад, наклонился к уху и выдал, заставляя меня возмущённо выдохнуть.
— Есть два способа справится с твоими ночными мучениями. Либо ты ночуешь каждую ночь со мной, либо проводишь день, также активно напрягаясь.
Вот уж правду говорят: натура-дура. У кого-то эта натура, даже несмотря на трагичный вид и сложности в жизни, просачивается.
— Третьего не дано, так? — буркнула, все же задрав голову.
Мужчина улыбнулся и покачал головой.
— Тогда готовьте кровать для меня и для себя, так уж быть, коврик рядом с кроватью.
Титрион расхохотался. Наконец из его глаз пропала грусть и боль, на пару секунд заменившись смешинками.
— Хорошо, Лиса. Ты выиграла, — выдал он, просмеявшись. После чего выпустил меня из объятий и вывалил на меня план наших действий.
Вот не зря у меня зал сначала ассоциации со кабинетом физической культуры вызвал.
Мне предстояло бегать, прыгать, отжиматься, качать пресс и даже участвовать в рукопашных боях. И надобность данных упражнений ректор объяснил тем, что если мы измотаем тело, то оно ночью будет набираться сил, а также мы еще такой деятельностью натаскаем меня для выезда с боевыми тройками, ведь их никто не отменял.
Я, конечно, насчет последнего повозмущалась, но меня заткнули, сказав, что моя связь меня все равно насильно притащит в этот чертовый лес.
Также под конец моих черепашьих забегов и косплея половой тряпки (да я в жизни так много не занималась спортом!), ректор еще прочитал мне лекцию, как работает вся эта муть с изменением внешности. Я ничего не поняла, но с умным видом покивала, при этом возлежа на полу в позе звезды.
— Поверь мне, Лиса, способность менять лица, как маски, — это огромная сила. Титрион неуловим, при желании такового, титрион способен узнать все, что захочет, нужно только правильно выбрать личину. Титрион немыслимо силен, потому что помимо лиц мы также можем и силу воспроизводить выбранной нами расы. Ты понимаешь насколько это большая сила?
Я кивнула и добавила:
— Да, и также понимаю сколько ответственности она за собой несет.
Честно говоря, мне без нее легче жилось. Но это мое наследие. Титрионами были мои родители, а значит я должна с гордостью принять тот факт, что и я тоже титрион.
— Способность менять лица — это еще не все, Лисабэль, — почему-то напряжённо и даже немного трагично выдал ректор. — Мы те, кто знакомы не понаслышке с масками и личинами, можем видеть маски и других людей.
Озвученные мужчиной предложение озадачило меня настолько, что я даже амебу перестала изображать.
— Все в этом мире носят маски, Лиса. Для этого необязательно быть титрионом. И мы можем видеть их. Видеть фальшь. Со временем и ты научишься. Однако особо много радости тебе это не принесёт.
— Я понимаю. — Кивнула и попыталась сесть. Вышло с третей попытки.
Люди не просто так скрываются за фальшивыми ими же и созданными образами, иногда и личностями. На все есть своя причина. И на самом деле непонятно, что страшнее, узнать, что за маской друга скрывается монстр или изуродованный жизнью несчастный.
— Тебе пора, Лиса, — за секунду меняя и атмосферу, и выражение лица, и эмоции, выдал ректор, подавая мне руку.
Я приняла помощь и встала.
— Я жду тебя завтра.
Я кивнула, краем глаза видя, как на меня несётся знакомая зелёная лепёшка.
— Мне нужна будет ваша помощь! — успела выкрикнуть я, перед тем как меня снесла эта зелёная магическая фигня.
Я решила довериться, скоропалительно. Да. Но больше пока мне не у кого искать помощи.
Последнее, что я успела увидеть, это удивленное лицо мужчины.
Яркая зелёная вспышка заставила закрыть глаза. Когда же та перестала пытаться выжечь мне глаза, я рискнула открыть их. И расстроенно выдохнула.
Нет, я подозревала, куда меня приведет портал, но вновь оказаться в лесу ивритов, да еще прямиком перед тем розововолосым, то еще удовольствие.
— Здрасте. — Выдохнула я и сдула с лица волосы, которые растрепались в процессе моей тренировки и переноса.
— Здравствуй, Лисабэль, — сказал мужчина так, словно одолжение сделал, и милостиво кивнул.
Иврит был настолько спокоен, как будто наглотался ударной дозы успокоительного, а на лице его, словно приклеенная, застыла снисходительная улыбка.
Дзен он, что ли, познал?
— Как прошла твоя встреча с архом? — как бы между делом спросил розововолосый.
Однако, какой же трендовый у него цвет.
— Еще бы знать кто это такой… — проворчала, кутаясь в мантию ректора, которую я умыкнула в самый последний момент.
— Знать? — повторил розововолосый удивлённо, а потом, словно о чем-то догадавшись, еще более снисходительно улыбнулся. И это с учётом того, что улыбка в принципе не исчезала с его лица.
Или, может быть, он укуренный? Кто их знает этих ивритов, может, они тут познают смысл бытия через различные благовония, имеющие специфические последствия.
— В знаниях сила и в них же наша погибель.
Я-я-я-сно. Кому-то приспичило пофилософствовать. И заодно задурить мне голову.
"Кто такой арх?" — воспользовалась я возможностью.
Заря сначала некоторое время молчал, думал, наверно, а потом все же ответил:
"Не знаю… — обладатель голоса, кем бы он не являлся, был, казалось, расстроен. — Это что-то известное только ивритам. Их название или же понятие."
Я расстроено выдохнула и вынырнула из своих размышлений и вслушалась в монолог, который толкал розововолосый.
— …стремимся. Но зачем? Без них же намного легче живётся. Впрочем, тебе, Лисабэль, они нужны как никогда. Только вот удовлетворят ли они твое любопытство? И те ли это знания?
Боже, да как же ты достал! Сил моих больше нет ломать голову над этими сложными словесными конструкциями в поисках смысла сказанного. Хотя ладно, тут и моя вина, надо было слушать этого философа лесного.
— Вы говорили что-то о празднике? — сменила я тему для разговора.
— Ты права. И нетерпелива. Но это хорошо. В твоём случае. — Иврит очень вовремя развернулся ко мне спиной, потому что у меня из ушей разве что пар чуть не повалил и глаз натуральным образом дернулся.
