— Вы с Натом не остались ночевать во дворце. Мне сообщили с утра, когда я хотел позавтракать в вашей компании. Могу я узнать причину? — Он поднял на меня глаза, и я увидела, что там нет гнева, только грусть.
— У меня много дел перед отъездом, и я хотела бы побольше времени провести с Петером. И еще нужно собрать необходимые вещи. Не захотели терять время, его не так много.
— Только в этом была причина?
— Да. Не вижу другой.
— Ты не умеешь врать, Ана. Но это неважно. А пришел я, потому что хотел бы, чтобы вы с Натом переехали жить во дворец. Мне казалось, что ты поняла, что тот досадный промах я постарался исправить, и теперь вас будет окружать максимальный комфорт. Если что-то тебе не понравилось, можешь исправить и поменять, как тебе заблагорассудится. Госпиталь находится не так далеко от дворца, ты сама убедилась, проделав путь пешком среди ночи. Так что на экипаже будет совсем быстро. Я могу увеличить финансирование твоего этажа и нанять дополнительного жреца. Это существенно облегчит и ускорит твою работу, ты сможешь больше времени проводить во дворце со мной. То есть… я хотел сказать с Петером.
— И в качестве кого ты там хочешь меня видеть?
— Ана. Мы с герцогиней Камилой знакомы уже очень давно. Между нами никогда не было сильных чувств, почти деловые отношения. Я испытываю по отношению к ней, пожалуй, те же чувства, как, скажем, к Тилу. Она как мой второй заместитель. Ками, подозреваю, тоже испытывает подобное, хотя вчерашняя сцена меня порядком удивила. Раньше не было ничего подобного. Ана, я не хочу от тебя скрывать то, что известно всем. Ками будет для меня идеальной императрицей. Она красива, умна и ее отец герцог многое сделал для империи. Ее род очень древний и уважаемый в империи. И она темная аристократка. У нее высокие шансы подарить мне сына и сделать императором. Ни Ян, ни тем более Марк не стремятся стать единоличным правителем. Марк старался этого избежать всеми способами. Яну тоже глубоко плевать на власть. Мы это обсуждали и не раз, они с превеликим удовольствием готовы видеть во мне единственного императора. И Ками это тоже понимает и хочет быть императрицей со всеми вытекающими обязанностями и дворцовыми интригами.
— Я рада за вас, император Иврар. Вот только я по-прежнему не понимаю цель вашего визита. И во имя света, что вам от меня надо?
— Ана, я и сам не знаю. Вернее знаю, но понимаю, что хочу невозможного. Я схожу с ума, когда долго не вижу тебя. Я начинаю ломать мебель и пытаюсь, кого-нибудь убить, если они причинили тебе боль. Я впадаю в ярость, когда вижу тебя в опасности или существует хоть малейшая возможность потерять тебя. Мне плохо от одной мысли, что ты где-то далеко, и в последний раз я нормально спал, когда ты единственный раз переночевала во дворце и была иллюзия, что ты здесь, рядом, за соседней дверью. А когда я вспоминаю про магическую клятву и то, что ты могла принадлежать мне, если бы не тот дурацкий заговор и это нелепое нападение при нашем возвращении в столицу, я впадаю в бешенство. Я казнил всех. Всех, кто выжил тогда. Я отдал приказ, даже не разбираясь в степени вины каждого и можно ли было кого-то сослать на рудники. А иногда я вспоминаю, как ты тогда спала рядом со мной, и мне достаточно было протянуть руку, чтобы дотронуться до твоего лица, прикоснуться к твоим губам.
— Ив, хватит. Этот разговор ни к чему хорошему не приведет. — И я вскочила со стула, отошла к окну, повернувшись к императору спиной.
— Ана, я не могу отпустить тебя. Возможно, разумом я понимаю, что должен сделать это. Но я не могу. Ты вчера с обожанием посмотрела на Ната, когда он прекратил ваш диалог с Ками и я был готов убить его. Я понимаю, что Нат твой наставник и друг. Он стал и моим другом, у него это получилось за короткий промежуток времени. Но вчера он был близок к смерти. Потому что я едва сдержался. Мне показалось, что ты могла бы влюбиться в него. Он привлекательный мужчина. И еще этот ореол наставника и опытного товарища. От одной мысли, что он может обнимать тебя и целовать я чуть не взорвался, как тот шар на площади. — Ив подошёл ко мне и встал у меня за спиной.
— Нат мой друг, и это ты был должен прекратить тот разговор за столом.
— Ана. Я многое чего должен был. Я должен был привязать тебя к себе канатом и не выпускать из рук. Должен был найти тебя до того, как ты разорвешь магическую клятву. Я должен был убедиться в твоем комфорте у меня во дворце, когда ты пришла туда в первый раз. Я должен был сам найти тебе работу, а не стоять теперь в этом крошечном кабинете и смотреть на крышу соседнего дома. Я столько был должен. И еще больше не должен. И как теперь с этим справиться я не знаю. Даже учитывая твое всепрощение и доброту.
— Тебе не надо с этим справляться. Просто отпусти меня. Прости, Ив, но я не смогу. Я вчера честно попыталась, но у меня не получится. Ты сделаешь меня несчастной, если принудишь к этому. Я не смогу быть сегодня с тобой, когда завтра ты пойдешь в спальню к другой на соседнем этаже, пытаясь сделать ей ребенка, чтобы стать единственным императором. Я сломаюсь, не выдержу.
Ты прав и мне нечего тебе возразить на то, что она тебе идеально подходит. Вы и смотритесь хорошо вместе. Оба высокие, черноволосые, красивые. И я рядом с тобой, похожая на маленького, беленького гнома. И ты прав. Жрицы не рожают от темных магов, а вот темные аристократки очень часто. Я все это знаю и понимаю, и поверь, почти не злюсь. Но и с тобой я не буду. Ты хочешь быть императором, и это желание для тебя важнее других. Просто когда ты будешь смотреть на меня, думай, что я досадная помеха к единоличной власти. Это должно помочь.
— Когда я смотрю на тебя, то думаю лишь о том, что я могу снять твое дурацкое платье и прижать к себе так сильно, чтобы у тебя в голове не осталось ни одной здравой мысли, и ты думала бы только о моих руках на своем теле. Во имя тьмы, как же ты была вчера красива там, на ужине. Я мало что соображал, мог только смотреть на тебя и думать, что хочу, чтобы ты всегда была только моей, и ничьей больше. А еще я знаю, что мои руки могут не причинить тебе боль. Если я вот так прикоснусь руками к твоим плечам, а губами проведут по волосам, то тебе же не будет больно? Я наблюдал, как прикасается к тебе Сара и Нат, и знаю, что больно только на талии, где был пояс. Дурочка моя, зачем же ты это сделала?
Он провел руками по моим плечам и зарылся носом в мои волосы. Потом его губы скользнули по моей шее, а руки настойчиво прижали меня спиной к его груди. Я откинула голову назад, давая ему лучший доступ к моей шее, чем он незамедлительно воспользовался, покрывая меня жадными поцелуями. Я растворилась в его руках и не поняла, когда, развернувшись в его руках, стала жадно целовать эти волшебные губы. Мы целовались стоя у окна в моем крохотном кабинете, и я забыла обо всем на свете. Я положила руки ему на плечи, и они сами начали свое путешествие к его затылку, зарылись в его волосы, и я с наслаждением ощутила их мягкость и шелковистость. Потом словно сквозь сон я услышала его шепот.
— Маленькая моя, только не останавливай меня. Не надо просыпаться.
Его руки, казалось, были везде, а я потеряла себя. С трудом понимала, где я начинаюсь и где заканчиваюсь. Все сплелось в огромный яркий ком наслаждения от прикосновений, чувств, ощущений. Я не возражала, когда его руки вынули гребни и неуловимым движением распустили мои волосы. А потом лиф моего платья оказался расстегнут и вот уже его руки касаются моей обнаженной груди. А потом он подхватил меня на руки и, толкнув спиной дверь, вошел в мою спальню. Он не отрывался от моих губ, а я с трудом могла сейчас понять, где нахожусь. И тут я услышала сдавленный стон.
— Нет. Ана. У тебя тут даже кровати нет. Маленькая моя, пожалуйста, давай ты переедешь во дворец. Я обещаю, что буду самым нежным и предупредительным на свете. Я исполню любое твое желание, только, пожалуйста, будь со мной.
Он продолжал покрывать мое лицо поцелуями. Жадно впивался в губы как в родник с чистой водой после месяца в пустыне. Я лихорадочно расстегнула на нем рубашку и наконец прикоснулась руками к его широкой груди, втянув носом мужской завораживающий запах его тела. Мои руки прошлись по его груди и сами потянулись к поясу его брюк. Ив застонал в мои приоткрытые губы. Он приподнял меня и прижал спиной к стене. Я уже была согласна на все, даже на узкую, почти походную койку у меня в спальне, но тут в дверь постучали, и почти сразу за этим она с шумом открылась, и раздался голос Ната.
