Встреча на просёлочной дороге закончилась тем, что старик поделился водой с нашей изнывающей от жары троицей. Емкость с водичкой находилась в заплечной сумке селянина, он расщедрился и отдал всю фляжку. По его рассказу выходило, что до посёлка нам пилить ещё часа четыре. Сам же старик со своим зверем двигался в другую сторону, и ему было не по пути.
Мы тепло распрощались и двинулись дальше. Вскоре от дедовской воды и от земляники, которой Эрвин меня порадовал, не осталось даже воспоминаний, пить хотелось еще больше. Дорога петляла по полю, засеянному пшеницей; здесь негде было укрыться от солнца, ни малейшей тени на десяток километров. Я, еле двигая ногами, чувствовала, что сейчас свалюсь прямо на дорогу, как цыпленок-гриль.
Снова устроили привал.
Вдалеке появилось странное существо, бегущее весело подскакивая вверх-вниз. Его голова на высокой шее то появлялась, то исчезала над колосящейся пшеницей. Добромир поднялся, всматриваясь в приближающуюся животину. Он скинул кепку и куртку, закатал рукава рубашки. Эрвин проследил за телодвижениями Добромира.
— Надо остановить, — коротко бросил чемпион.
— Там, кажется, два седока, — щурясь от солнца, сказал Эрвин, — крупный бегун.
— Если не остановится, — хватаем за поводья, — Добромир покосился на парня, — берегись, у него сильный удар.
— Знаю, — буркнул тот в ответ, — с пассажиров не спускай глаз. Впереди мужик сидит, сзади кто-то мелкий, — Эрвин встал рядом с Добромиром. Я почти не вслушивалась в их разговор, — солнце окончательно разморило меня.
Животное, похожее на большого страуса, приближалось. Отчётливо стало видно, что на спине у него два седока. Добромир поднял руку, прося остановиться. От удушающей жары я почти ничего не соображала, марево было не только над головой, но и в голове. Я смотрела то на парней, то на подпрыгивающего страуса и думала только об одном: «Воды попросим». У меня даже мысли не мелькнуло, что ребятушки замышляют недоброе, но сидевшие на страусе, оказались более догадливыми.
Не добежав метров десяти, страус, пришпоренный наездником, резко свернул и помчался по полю. Добромир и Эрвин бросились наперерез. Высокие побеги пшеницы путались в ногах, но парни, скачками, как спринтеры по бегу с барьерами неслись к страусу. Бегун из страуса был мощный, но двое седоков ощутимо влияли на его скорость. И всё же быстрей в поединке оказался бегун с длинной шеей, — от сильного испуга он выдал предельную скорость и пронёсся под самым носом у преследователей. Эрвин только успел заметить полные ужаса глаза девчонки, которая всем телом приникла к мужчине.
Добромир и Эрвин остановились, переводя дух. Страус, отбежавший на безопасное расстояние, вдруг остановился, потоптался на месте, потом развернулся к преследователям. Седоки о чем-то совещались.
— Эй, — крикнул мужчина, — вы кто такие?
Эрвин и Добромир переглянулись.
— Добромир Светозаров из Светозара. Извините, что напугали вас. Мы боялись, что вы не остановитесь.
Сидящие на страусе активно шушукались, девчушка что-то горячо втолковывала верховому.
— Что вам надо? — грозно крикнул мужчина.
— Ваша помощь. У нас нет воды. С нами девушка, ей трудно идти.
После минутной паузы мужчина сменил гнев на милость.
— Добромир Светозаров, подойди ближе, — позвал он.
Раздвигая ногами пшеницу, Добромир, не торопясь, двинулся вперёд, я из-под руки наблюдала за ним. Немного не дойдя до страуса, чемпион остановился. Переговоры длились минут пять, после чего в руки Добромира полетела бутыль с водой, а страус развернулся и потрусил к дороге. Вскоре бегун скрылся из вида.
Возвратившиеся на просёлочную тропу горе-преследователи вручили мне воду.
— Тут недалеко ферма этого крестьянина, — объяснил Добромир, — они пригласили у них остановиться и переночевать.
— С чего такая щедрость? — хмыкнул Эрвин.
— Дочка отца упросила, — ответил Добромир, даже не улыбнувшись, — узнала меня.
— Это плохо, — Эрвин нахмурился, — свидетели ни к чему.
— Мы просто совершаем пеший поход, только не рассчитали сил. Устраивает?
— Неужели они поверят, что чемпион в таком э… виде бродит по дорогам Верховии?
— Так я специально переоделся, чтобы не узнали, — ответил Добромир своим фирменным невозмутимым тоном, — надо уходить из этого пекла, скоро будет тропинка вправо, как раз к ним на хутор.
— А что это за животное? — напившись воды, я обрела голос, — такое быстрое?
— Рейхель, по-простому бегун или бегунок, — ответил Эрвин, и я вспомнила, как чуть не съела яйцо рейхеля в избушке, когда мы прилетели из Энобуса. Ура! Тайна имени раскрыта.
Везение, которое началось в момент встречи с рейхелем, продолжилось. Во-первых, мы, действительно скоро вышли к ферме, во-вторых, нас сытно по-домашнему накормили, и в третьих, нам отдали под ночлег хлев, забитый наполовину сухой соломой. Всё то время, пока мы ужинали, сидя в саду под тенистыми деревьями, чемпион развлекал хозяина и его дочку рассказами о гонках.
Он оказался прекрасным собеседником, обладающий юмором и чувством меры. Дочка фермера просто таяла от одного взгляда на своего кумира. Она призналась, что и не мечтала так близко познакомиться с Добромиром Светозаровым. На что её отец резонно заметил, — если бы не доча, он бы ни за что не остановился на поле.
Как только его Ева умудрилась опознать «чемпивона» в одном из лиходеев? Девчонка тряслась от страха, а Добромира узрела. Вот, что значит быть внимательной к воле небес. Ведь Боги именно так решили исполнить желание его дочуры. Рассуждая об этом вслух, добродушный фермер необыкновенно развеселил нас. Под одобрительные выкрики.
— За встречу! — были выпиты еще несколько стаканов холодного сидра.
От кисловатого напитка, по вкусу напоминающего квас, и сытной домашней еды меня разморило прямо за столом, я извинилась и ушла в хлев на сеновал. Здесь уже лежало несколько одеял, в одно из которых я закуталась и мгновенно уснула.
Какое счастье, никто в эту ночь не нарушил моего сна.
Следующее утро преподнесло сюрприз. Добромир не зря старался понравиться дочке и её отцу. Чемпион уговорил фермера отдать двух бегунов на время, чтобы добраться до Светозара, потом же, заверил Добромир, рейхелей с гонцами отправят обратно. Свою просьбу аристократ в десятом колене подкрепил именной распиской, что оказалось еще более весомым аргументом в нашу пользу.
Весь этот цирк, расшаркивания и политесы Добромира, ни на йоту не уменьшили недоверия Эрвина. Он постоянно косился и подмигивал мне, и я всерьез опасалась, как бы его окончательно не перекосило. В каждом слове Эрвин искал подвох, бормоча себе под нос так, что Добромир — хитрый плут задумал что-то против нас. На самом деле, по мнению Эрвина, моими врагами были все жители Верховии. Вышнев нашёптывал про ужас надвигающейся катастрофы и предлагал бежать от Добромира в противоположную сторону.
Но окончательно настроение Эрвина рухнуло в пропасть, когда я решила сесть на рейхеля позади Добромира. Такой выбор объяснялся тем, что чемпион умел управлять животным, а Эрвин нет. Парню предстояло ехать в одиночестве, предварительно получив пару советов от фермера и его дочки.
Ева, лихо гарцуя на бегунке, демонстрировала Эрвину тонкости управления животным. Ученик с трудом вникал в её рекомендации, искоса поглядывая на Добромира. Во взгляде Эрвина читалось только одно желание: чтобы самоуверенный чемпион, нарезающий круги на подпрыгивающем транспортном средстве, сверзился на землю. Хлопнуться с бегуна, однако, пришлось самому Эрвину, когда он не справился с резким спринтером, бросившемуся с места в карьер. Это окончательно разозлило парня, тем более я непроизвольно рассмеялась, чем подлила масла в огонь. Стараясь загладить вину, я подошла к Эрвину со словами, что он весьма неплохо осваивается с новым животным, и тем самым подписала приговор.
— Иди к Добромиру, — зашипел Эрвин.
Трястись на бегунке под горячим солнцем Верховии целый день оказалось невыносимо нудно и утомительно. Я дремала за спиной Добромира, когда резкий крик заставил меня вскинуть голову. Рейхель, пришпоренный чемпионом, прибавил скорости. Параллельным курсом бежал скакун Эрвина. Парни поминутно оглядывались назад.
