от костра опалял кожу, заставляя слегка отодвинуться от него. Где-то вдалеке ухала сова, стрекотали кузнечики, не позволяя нам почувствовать себя единственными гостями в небольшом лесу. Запах травы давно перемешался с запахом дыма, из-за чего скудная на первый взгляд еда показалась в разы вкуснее.
Я много раз собиралась заговорить с мужчиной, но постоянно останавливала себя, понимая, что выбранный путь не поможет добиться желаемого. Меня сперва тревожило, что палач больше не делал попыток проникнуть мне в голову с помощью миама, но затем появилась догадка, что он попросту боится. И страшится Тиррен не того, что увидит, а невозможности контролировать в тот момент ситуацию. Ведь кто знает, вдруг я на самом деле ведьма, которой не нужны определенные предметы, чтобы усыпить его снова?
— Уважаемый палач, так что вы делали в Тервиле? Не поймите меня неправильно, я рада нашему знакомству… — мне вдруг пришла в голову замечательная идея, поэтому дальше я заговорила тише, более плавно, медленно придвигаясь к мужчине и будто случайно задевая рукой вырез платья, открывая при этом обзор на оголившуюся ногу. — Просто… что делал такой важный для империи человек, как вы, в нашем захолустье?
Тиррен сидел на пне, возле которого разжигал костер. Он со скучающим видом повернулся ко мне, а затем снова устремил взгляд на оранжевые всполохи.
— Вас туда точно направили не для разбирательства со мной. Возможно… — я прикоснулась пальцами к его колену и медленно начала движение по ноге вверх, поднимая взгляд к лицу мужчины, — все дело в какой-нибудь женщине.
Палач сбросил мою руку с себя. Его резкие движения почему-то придали мне уверенности, что я на верном пути. Будь он полностью спокоен, то не убирал бы ее настолько быстро.
— О, красивейший из палачей, — я приподнялась и переместилась к нему за спину, проводя пальчиками по предплечью, наклоняясь к уху, а затем отстраняясь и перебираясь на другую сторону. — У вас ведь определенно кто-то должен быть.
Моя очередная попытка прикоснуться к мужчине была остановлена. Он схватил меня за запястье и потянул на себя, заставляя взглянуть прямо в черные глаза, в которых отражались языки пламени.
Я тихо хмыкнула, улыбнулась, ощущая близость победы. Пусть Тиррен сейчас пытался казаться мрачным и отстраненным, уже зародилась уверенность, что мои действия возымели должный результат.
— Если вы меня сейчас поцелуете, я не буду против, — мне необходимо было опередить любую колкость, которая могла бы слететь с его довольно-таки притягательных губ.
Мужчина прищурился и вдруг отпустил, слегка отталкивая. Я не удержалась и упала на траву. Наверное, этого и следовало ожидать. Однако не прошло и секунды, как на моем лице снова появилась улыбка. Я вытянула ноги, откинулась назад и оперлась на локти, чтобы занять соблазнительную позу. Мне пришлось встряхнуть головой, чтобы волосы красиво прикрыли плечи, но при этом не попадали на вырез платья на груди.
— Только не говорите, что не хотели, — почти шепотом проговорила я.
— Чего вы добиваетесь? Хотите заняться сексом? Здесь и сейчас?
Мне вдруг стало не по себе. Сердце неровно забилось в груди, а пальцы словно обожгло холодом. Однако если идти и дальше по избранному пути, то следует ответить утвердительно, чего бы не хотелось на самом деле.
— А почему бы и нет? — попыталась я выговорить тем же нежным голосом, стараясь не показать охватившую меня тревогу.
— Хорошо.
Тиррен резко встал и неторопливо приблизился ко мне. Вот совсем не так все представлялось у меня в голове. Я должна была повалить его на спину, начать медленно раздевать, лаская и целуя. Мужчина же обязательно расслабился бы, откинулся бы назад, возможно, прикрыл бы глаза. У меня сложилась четкая картина, как можно связать ему руки, обезоружить, вывести из строя, усыпить, ударить, в конце концов. И в каждой из тех цепочек событий не возникло момента, где он смотрит на меня так, словно я сейчас просто обязана отдаться сама. В планах не было снимать платье, оголять грудь и позволять прикасаться к себе.
— Раздевайтесь, — приказал маг.
— Что? — попыталась отползти я назад.
— Хотя нет, этим можно заниматься и в одежде.
В следующую секунду он опустился на колени и навис надо мной. А у меня задрожали руки. Я упала на спину, лихорадочно соображая, как выпутаться из сложившейся ситуации. Мужчина потянулся к моему вырезу на юбке, даже начал приподнимать подол.
— Что вы делаете? — попыталась я убрать от себя его руку.
Тиррен больно схватил за запястья, завел их над головой, вжимая в землю. Своим коленом он надавил на мои ноги. На этот раз паника все-таки набросилась на меня диким зверем. Я начала вырываться, раз за разом старалась оттолкнуть неотесанного грубияна, выгибалась, извивалась, тянула руки на себя, но не издала ни звука. Только теперь пришло осознание, что вокруг темный лес и спасения ждать не от кого, а мой медяк спрятан в набедренной повязке, поэтому вызвать миама никак не удастся. Я корила себя за свою глупость, ведь поступила как наивная девочка, залезшая в клетку с разъяренным животным.
Наверное, неминуемого не избежать. Мной попользуются как дешевой девкой, обычно ублажающей мужчин за деньги. Чувство беспомощности оказалось настолько резким и неприятным, что в уголках глаз защипало. Мужчина был слишком сильным, из стальных оков мага выбраться не получалось. Внезапно появившаяся мысль, что мне не удастся воспротивиться любому его желанию, и вовсе сломала всю веру в хороший исход затеянной мною игры. Я часто заморгала, но решила с достоинством принять возникшую проблему, и поэтому расслабилась, наконец посмотрев на палача.
— Так резко расхотела? — выгнул правую бровь Тиррен. — Странно.
По виску все-таки побежала слеза, однако я натянуто улыбнулась и постаралась скрыть всю бурю эмоций и море негодования, плескавшихся в груди. Стоило попросить его отпустить меня или продолжить гнуть свою линию, чтобы не упасть в грязь лицом, однако слова не шли, они застряли в горле и разъедали его накопившейся желчью.
Тиррен переместил мою левую руку вправо, обхватывая запястья одной своей и освобождая тем самым вторую, которой потянулся к завязкам на штанах. А я ненадолго прикрыла глаза и затем посмотрела вверх, на полыхающий костер, проглатывая рвущиеся наружу рыдания. Мне хотелось завопить, закричать, снова начать извиваться и вырываться, но я прекрасно понимала, что это не даст никаких результатов. Как бы мерзко сейчас не было, следовало потерпеть, пережить и потом сполна отомстить ему за унижение.
Я не сдавалась — принимала поражение, собираясь выиграть в главной битве разгорающейся войны.
Однако неожиданно мои запястья оказались на свободе. Мужчина встал и сел обратно на свой пень,
