class="p1">– В каком смысле?!
– Что ты с окном сделала, спрашиваю, прокажённая дрянь?!
Шоу встречает заблудшего новым толчком в грудь, а меня толкает за свою спину, но я вырываюсь.
– О чём ты говоришь?! – кричу, ничего не понимая. – Что с окном?!
– ЧТО?! – окончательно взрывается Гром. – Северное окно пропало, вот что! Нет его больше! И я впервые такое вижу!
– Хватит! – пресекает наш спор Шоу и кивает вперёд. – Веди нас к окну, проводник! К тому, из которого пришли!
– С радостью, но всех кроме вас! – отвечает тот, круто разворачивается и принимается бежать вверх по склону.
Шоу толкает меня в спину, чтобы пошевеливалась и в этот же момент первые осадки ударяют по земле, и мы оба замираем, глядя себе под ноги.
Не верю своим глазам. Это настолько жутко и одновременно смешно, что я попросту не знаю, как реагировать.
– Это ещё что за чертовщина? – доносится крик проводника. Он кружится на месте с раскиданными в стороны руками. – Дождь из лягушек?! Это я от них тут убегаю? Какому больному фанатику это вообще в голову пришло?!
– Точно не мне, – повторяю себе под нос и гляжу на Шоу. Тот лишь пожимает плечами и продолжает двигаться вверх по склону.
– Нужно уходить из сектора! – кричит он Грому. – Это всё хоть и похоже на шутку и я впервые вижу фантомов принявших вид лягушек, но оставаться здесь нельзя!
Оборачиваюсь на треск за спиной.
А вот о деревьях и о тех, кто идёт по ним, как по разбросанным спичкам, кажется, все и забыли.
– Матерь Божья! – кричит вдруг старый кочевник, кидает платформу и целиком залазит в одну из клеток на борту. Остальные кочевники бросаются кто куда, думаю от увиденного потеряв ориентацию в пространстве и совершенно забыв, что двигаться надо к проводнику. Но вот проблема – и сам проводник выглядит так, словно его чем-то тяжёлым по голове огрели и из последних сил держится на ногах.
Мне и самой-то поплохело.
И я понятия не имею, как назвать этих тварей…
Огромные, ростом с четырехэтажный дом жирные пауки, скребя по земле мощными волосатыми ногами, уже прорывались к реке, оставляя позади то, что когда-то считалось лесом.
Разворачиваюсь и бегу вверх что есть силы, не упуская из вида спины проводника, проворно разгребающего руками высокую траву в которой путаются ноги.
Шоу бежит рядом и то и дело оглядывается и, признаться честно, это впервые когда я вижу своего друга настолько потрясённым. Даже моим «змеиным проклятием» он не был так шокированным, как тем, что видит сейчас.
– Ненавижу… ненавижу пауков, – бормочет он себе под нос.
Лягушки лупят по голове, падают под ноги, так что приходится бежать по ним, стараясь не поскользнуться и не отстать от проводника, чья спина маячит впереди, виляя из стороны в сторону.
Гигантские пауки проворно передвигаются за нашими спинами,, следуя по пятам и если бы это были обычные насекомые, от них было бы больше шансов спастись, но это фантомы, а значит, материя тел заблудших – лучшее для них лакомство в Лимбе. Мы – их лакомство.
Что-то большое просвистывает над головой. Вовремя прижимаю к затылку руки и плашмя падаю в траву. Шоу поступает также, и на этот раз мы не становимся добычей огромного тарантула пытавшегося нас зацепить. Его добычей становится кочевник тащивший баулы с барахлом на спине: паук вонзает в него толстые чёрные клыки, подбрасывает в воздух и целиком заглатывает бедолагу.
Поднимаюсь и бросаю взгляд назад. Тут же жалею об этом, потому что от увиденного сердце предательски сжимается.
– Я не должна. Не должна помогать ему. Нет – я даже не смогу помочь ему, – шепчу себе под нос и не замечаю, что ноги уже несут меня в обратном направлении – к старому кочевнику запершему себя в клетке вокруг которой кружат два фантома.
– Катари! – как обычно не без осуждения кричит в спину Шоу, но я не оборачиваюсь, бегу к старику, сама не зная, чем могу помочь ему. Я слишком мало времени нахожусь в Лимбе, материализация моих мыслей ещё не способна на массовое воплощение и уж тем более такого мощного фантомного скопления, как эти гиганты.
Но я всё же попытаюсь.
Есть кое-что, что всегда получалось у меня отменно.
«Вода», – думаю я, но ничего не выходит.
«Вода»! – повторяю про себя, сверля взглядом чёрную тушу одного из тарантулов, но опять лажаю. Они слишком сильны для такой, как я.
«ВОДА»! – ору в собственных мыслях, сжимая кулаки, до боли вонзая ногти в кожу.
И в этот раз получается.
Фонтан взрывается над клеткой и обрушивает на старика мутную грязно-зелёную воду, но не успеваю я выдохнуть, как второй фантом возносит острую конечность к небу и обрушивает её на клетку, протыкая старика насквозь. Надеюсь лишь, что удар пришёлся по сердцу и старик даже понять не успел, что произошло, когда клетка рассыпалась, а сам он полетел монстру в пасть, а если нет… то перевариваться ему в желудке этой твари и молиться о том, чтобы это случилось как можно быстрее.
Оборачиваюсь, пытаясь разглядеть Шоу, но не нахожу его. Лишь какое-то небольшое пятно пролетает перед глазами, кубарем прокатывается по земле и замирает у моих ног. Тело заблудшего. Нет, это не Шоу – это наш уже мёртвый и выпотрошенный проводник с застывшими в ужасе глазами и открытым ртом. А это значит – спасения уже не будет. Ни для кого.
Пячусь к деревьям и негромко зову друга. Пытаюсь держать себя в руках, не паниковать, занимаюсь самообманом, внушая, что всё будет хорошо, что мы с Шоу выберемся отсюда, как только я его найду. Но это Лимб, чёрт побери! И здесь ничего не бывает хорошо!
– Шоу! – кричу отчаянно, вращаю головой, задыхаюсь. – ШОУ!
На это невозможно смотреть. Да, меня готовили к подобному, но год и два месяца я провела в мирном секторе, где если и случаются нападения фантомов, то незначительные, и древние быстро решают это проблему. А то, что происходит сейчас… сравнимо лишь с каким-нибудь фильмом ужасов, которых я даже не помню. Но Шоу часто сравнивал события в Лимбе именно с данным жанром кинематографа. Он даже записывал сюжеты фильмов в блокнот, чтобы не забыть. И как-то даже мне читал.
– Шоу!
Понятия не имею, куда он провалился, только если не… Нет! Точно нет! Фантомы не могли сожрать и его. Только не его!
Оставшиеся в живых кочевники ещё пытаются бороться с гигантскими тварями, используя материализацию, и падают в бою один за другим, отправляясь на перерождение. Здесь
