От такого заявления на сей раз уши Ванечки покраснели, и сам он стал казаться диким каким-то, нервно плечом массивным своим дёрнув да оскалился:
— Это как интересно, ты мне помогать собрался, Сёма?
— Связями, конечно. А ты чего подумал? – Заржала снова дверь голосом среднего балагура, отчего даже я прыснула невольно: — С Ягой там поторговаться, если тебе надо, я готов. Ты же знаешь, я в этом мастер…
— Вася, твою хату, убери его! – Заорал взбешённый Иван, на что снова раздался хохот, а после возня и тихое бубнение:
— Вот и предлагай после помощь свою!
— Пошли, дубина. Сами докумекают! Хотя я бы тоже на то посмотрел… — Усмехнулся Вася напоследок, и все стихло. Я бросила взгляд на Ванечку, что был весьма ал, но при этом до того весел, отчего усмешка застыла на губах его красивых.
Верно стоило промолчать сейчас, сделав вид, что оного момента не существовало, но я не могла сдержать вопроса:
— Я смотрю вашему батеньке оптом с сыновьями не повезло. Одним прицелом делал? – Царевич мой на меня отчего-то весьма хитро взгляд бросил: — Дай угадаю, дешевле было?
— Почти, но ты суть уловила. – Хохотнул он при этом, уставившись на меня подозрительно нежно, отчего у меня лапки снова задрожали: — Как думаешь, у нас тоже так выйдет?
— Что? – Вытаращилась я на него, на что он хмыкнул:
— В конце концов, нас сама Яга на пятерых благословила и… — Продолжить я ему не дала, уловив намёк его, и резко замахала руками, выкрикнув:
— Так все, суть уловила! Ваня, до завтра. – Он на удивление послушно к двери подошёл: — Встретимся у алтаря. – Зачем-то добавила я до кучи, получив в ответ лёгкую мягкую усмешку да сияние глаз сапфировых хитрых:
— А ты не сбежишь?
— И не надейся, дурень. – Пробурчала я: — Мне кокошник выгулять надо! – Он на это лишь рассмеялся, крепко прикрывая дверь опочивальни моей, подарив на прощанье улыбку мягкую.
— Дурень… — Пробурчала я в тишину помещенья, чувствуя, как сладко сжимается сердечко моё, тише пробормотав: — И я дура, Царевич ты мой. – И до того правильно это прозвучало, что невольно дышать сложно стало.
Глава 8. И жили они долго, но не сильно счастливо
Церемония нашего бракосочетания была действом весьма интересным как ни погляди. Свадьбу решено было проводить на природе, а не в церкви, очевидно опасаясь весьма неожиданных поворотов, особенно с такой невестою как я. Чего только стоило моё появление на бархатной подушечке да в кокошнике в процессии из невест-красавиц, что первыми прошлись. Гам был этот среди гостей заморских да не очень был непередаваемый, а выражение холенных морд так и просилось запечатлеть на картинах наших, дабы помнить о сем дне вечность.
Лицо же священника нашего тоже было интересным зрелищем… У-у-у, бедный дядька аж перекрестился, да только с подушечки я не исчезла, к его вещему сожалению. А стоило меня поближе к Ивану приблизить, как наречённый мой довольно оскалился, хитро спросив тут же:
— Ну как ты тут? – Я на это лишь хохотнула, краем глаза отмечая мертвенную бледность невест, что застыли близко, да больно довольное и весёлое лицо среднего из братцев суженного моего, отчего хмыкнула шёпотом:
— А ты правда боялся, что я сбегу, что ли? Больно уж довольный ты! – Посмотрела я в сторону Царевича своего, неожиданно поймав взгляд Василия, что был так не весел и хмур, что даже жаль его стало, в отличие от того же Семёна, что светился на церемонии сей от довольства своего. Вася же глядел на нас со стороны с Иваном, чему-то тихо поражаясь про себя, но что удивительного он в нас нашёл с Ванькой конкретно сегодня, что не смог углядеть вчера ещё, я не поняла в тот момент, а он, заметив интерес мой, тут же взгляд на священника перевёл, мол, так и надо.
Странно это…
Что удивительно на невесту свою, разодетую как павлиниху, он не смотрел принципиально, хоть тут попробуй не глянь, но снова моим вниманием Царевич мой завладел, хихикнув:
— А как иначе… Сердце бы моё бедное разбила бы вдребезги!
— Дурак ты, Ванечка! – Хмыкнула я, ещё и священнику при этом ласково улыбаться успевая. Он от этого аж подурнел резко, сглотнув. Бедный дядька да только я же не специально… — Я же слово дала тебе своё! – Закончила мысль я, на что Царевич полу боком ко мне повернулся, игнорируя гомон гостей вокруг:
— Я серьёзно, Руса? Как ты? Все утро тебя не видел сегодня… — Пробурчал он, поправляя манжеты праздничной рубахи, что красным алела на плечах его, что взгляд оторвать от красавца этого невозможно было.
— Весело. А ты как? – Невольно сглотнула я тяжело, взгляд нежный Ванечкин случайно поймав и тут же отвернувшись, пока бедный священник, горло прочистив, читать заветы предков стал, то и дело на нашу колоритную парочку поглядывая. Царевич мой при этом проглотил смешок:
— Лучше всех! – Семён, что ближе всех к нам был, прыснул в кулак.
— Правда? – Не смогла не уточнить я, на что он плечами пожал, но вставь слово ему не дал средний братец:
— Не верь ему, Руса! Всю ночь твоё имя во сне сладко бормотал… — Заговорчески пробормотал Сёма, отчего уши Ванечки тут же заалели:
— И когда ты заткнёшься уже, а!? – Я усмехнулась от того, пропустив переглядки братцев при этом, поэтому наверное и не поверила Семёну тогда, приняв все за шутку, ещё не подозревая в те секунды, что те слова его чистой правдой были.
Но, а пока речь священника про священные и нерушимые брачные клятвы лилась рекою, я не выдержала, первой нарушив тишину нашу с Ванечкой, что терпеть физически невыносимо было, до того он меня к себе приручил, что я тихо прошептала ему, не сумев сдержать чувств:
— Спасибо за кольцо! – Ванька на меня нежно только глянул, тихо буркнув:
— Ночью свою благодарность показывать будешь! – На сей раз оба братца в кулак заржали от высказывания сего, что даже Василий на миг собою вновь стал, пока священник недовольно бросил взгляд на них, на секунду от книги священной оторвавшись и споткнувшись на полуслове.
Царь при этом грозно так хмыкнул, отчего братцы все трое как по команде ровно встали, но смешно ведь меньше от того не стало.
— Дурак ты! – Буркнула я, едва ли сама не покатываясь от хохота. Ох и испортил он меня, ирод! Но за кольцо обручальное, что принесли мне по утру, приятно было. Даже страшно представить, насколько мог быть искусен мастер, чтобы такую вещь изысканную микроскопической сделать, дабы оно на лягушачью лапу в пору было да камешком драгоценным ещё сияя на всю округу при этом.
Что ещё неожиданным стало для меня в те секунды, так это смешок со стороны Семиной невесты, что даже от сдерживаемого веселья покраснела, поймав довольный взгляд почти мужа своего, что явно оценил это, расплывшись в улыбке до того влюблённый, что аж завидно стало не только Василию, но и мне.
Ваня, тоже приметив это, хохотнул:
— Я рад, что ты оценила! – Бросил Ванька в ответ, словив недовольный батин взгляд при этом. Царь, облачённые очевидно в лучшие наряды свои, стоял чуть в стороне от нашей колоритной компании в самой гуще бояр своих, неустанно руководя цирком, что разворачивался прямо перед ним. Как говорится, не можешь остановить, так возглавь! – Тебе все нравится тут? – Тем не менее снова шепнул мне Ванечка, отчего брови царские до того нахмуренными стали, приметив нарушения протокола брачного, что мне невольно страшно от того стало, а мой женишок от этого лишь хитрее лыбиться стал мне.
— Очень! – Тоже хохотнула я, повернув головушку в сторону наречённого моего, невольно словив при этом полный презрения взгляд от нечто, что было весьма блестящим и ярким, отчего даже в глазах рябить начало: — Это я так понимаю боярская дочь. – Кивнула я ему на эту курву, что тут взгляд свой спрятать поспешила, стоило Ванечки брови нахмурить на неё.
— Угадала. – Недовольно и отрывисто бросил Иван, зыркнув при этом ещё и на Васю, чьей невестою эта и была. Старший братец при том сделался смурнее тучи, отчего весьма на царя-батюшку своего походить начал в гневе праведном и одним взглядом курву этим урезонив, отчего она глазёнки свои вниз тут же опустила, да ненадолго только лишь.
