— Ты совершенно здорова. И это нормально, для нас. Сейчас вернусь и мы поговорим.
Осталась лежать на месте думая о ее словах «для нас». Для кого? Я уже не они.
Папа вошел ко мне с чашкой чая, и я с благодарностью ее приняла.
— Пап, про Рину неизвестно ничего? Она больше не писала?
Он стал сразу немного обозленным. А после сквозь зубы ответил все-таки:
— Дарина, тебе пора о ней забыть и не вспоминать. Никогда. Даже если она объявится к нашей стае она не приблизится. На прошлой неделе я изгнал ее из клана.
Я застыла и не была уверена, что смогу сделать хотя бы вздох. Глаза наполнились слезами, а после они начали «водопадом» течь по щекам.
— Не оплакивай ее, — обнял и погладил по спине. — В тот момент, когда она уходила, она не думала ни о ком, и уж точно не о тебе. Десять месяцев, как она ушла. Скоро родится ее первенец. Она не вернется, Дара, — еще крепче сжал меня, и я поняла как больно ему от этих слов, от всего что происходит с нашей семьей, но он альфа и не имеет право на слабости, даже на эмоции против своей стаи.
Я закивала ему, в знак согласия, что-либо писать не стала.
— Арон, — вошла мама с обеспокоенным лицом, что мы испугались оба.
— Что случилось? Соня, — папа подлетел к ней и взялся за плечи.
— Там… там к тебе пришли.
— Ко мне? Кто-то из стаи?
«Рина», — пронеслось в голове.
— Нет, это не из нашей стаи. Пойди.
Папа ураганом ушел сначала из комнаты, а потом из квартиры, судя по тому, что хлопнула входная дверь.
— Мам, это она? Да? — пишу быстро-быстро от волнения.
— Нет, милая, это не Сорина. Думаю, она больше к нам не вернется… никогда.
Мы опустили головы и кажется, что приняли с болью эту правду, которая все же не скоро уляжется в сердце.
Я вновь сходила в душ и вышла к маме на кухню, чтобы наконец понять, что со мной произошло. Мы сели за стол с чашками травяного чая, который Кира подарила, и мама принялась говорить.
— Дарина, я же рассказывала тебе, что мы имея облик человека отличаемся строением и работой организма. Первая кровь или начало месячных у нас отличается в корне. Обычно это происходит ближе к совершеннолетию, потому что после наступает время течки, как раз после дня рождения. Отсюда и такой дисбаланс в организме, температура и плохое самочувствие. Я думала, что после того, что произошло, у тебя будет все как у обычных… — она запинается, но все же продолжает, ведь нет смысла отрицать очевидное, я не волчица больше. — В общем, я позвала Киру, чтобы она сказала свое слово.
— Я порой чувствую себя подопытным кроликом, — в крови забурлила ярость.
— Перестань, Дара. Все что произошло — это лишь…
Не хочу слушать. Не могу это слушать.
Вскакиваю со стула, который тут же падает позади меня и громко стучит о пол, но я не обращаю внимания и ухожу. Беру тонкую кофту и извинившись перед мамой обуваюсь.
— Дара, ну прости. Мне ведь тоже нелегко, — говорит со слезами. — Я потеряла старшую дочку, младшую видимо тоже теряю. За что так предки меня наказывают?
Мне жаль ее и нашу семью, которая оказалась в подобной ситуации, но я просто не в состоянии остаться здесь сейчас.
— Это не предки, мам, — отключаю планшет, убираю его в сумку и быстро открываю дверь, чтобы уйти, но на пороге появляется папа.
— Дара, — пытается остановить меня мама.
Он быстро оценивает ситуацию и не задерживает меня.
— Нет, пусть идет, — встревает отец.
— Но…
— Поверь, ей нужно уйти, — говорит с нажимом, а я, не останавливаясь все так же двигаюсь к лестнице.
Девчонки говорили, что тут парковая зона переходит в лес. И в нем есть небольшой водопад, стоит пройти дальше, вот туда я и хочу отправиться.
Покупаю пару бутылочек простой воды, круассаны и перехватив удобней маленький рюкзак сажусь на свой велосипед. Однажды он стал частью терапии восстановления, теперь мой любимый вид транспорта в этом городе.
Порой судьба непредсказуема. Мы можем на нее обижаться. Сетовать на трудности и плакать от безысходности… не замечая, что закрытые двери не есть выход… Они могут стать подсказкой, что нужно просто поискать новые.
Глава 10
Алан
— Не знаешь, что с Коби? Лето закончилось, снова учеба началась, а он тут был пару дней на радость матери, — спрашиваю брата, когда мы оба едем к отцу на фабрику.
— Он нам почти и не звонил. Какого хрена с ним творится не пойму. Может волчицу встретил в универе?
— А вот об этом я не подумал. Мама тоже сказала к нему не лезть. А меня бесит то, что происходит.
— Ты как заноза в заднице, Ал.
— Делаю твою работу, придурок.
— Хрен тебе говнюк, я будущий альфа стаи, смирись, — ржет он и бьет мне по ребрам.
Да, Дилан будет хорошим вожаком. Он перенял от отца многие качества. И сейчас все больше проводит с ним времени обучаясь всему, что доверяет ему глава клана.
— Задолбался я за рулем, лучше бы пробежались, — мы едем уже полтора часа в город, хотя через лес прибежали бы гораздо быстрей.
— И светить голыми задницами по объекту?
— А я потому и предлагал построить на окраине леса домик, чтобы там одежда хранилась наша. Зато и добирались сюда, сокращая время и лапы разминали.
— Не дури, Алан, эта территория нейтральная, лучше не бродить зверем по ней. Случись что, никому не докажешь, что был прав. Наши законы действовать тут не будут, не мне тебе рассказывать о последствиях таких исходов.
Конечно, я знал, что за нарушение изгнание — это самое лучшее наказание, которое придется принять в итоге. Судить будет союз волков.
Что-то типа сбора всех вожаков и, если ты подсудимый, хрен кто поинтересуется чей ты сын. За обнаружение себя и своих собратьев либо смерть, либо изгнание без права на апелляцию. Все зависит от тяжести и последствий проступка.
— Ну и жара. Поехали в магаз сначала, а потом уже на фабрику, иначе сдохну.
Оставляем пикап на стоянке перед большим супермаркетом и стоит мне переступить порог магазина как меня пробивает импульс. Болевой и такой сильный, что подкашиваются ноги и я приземляюсь на колени склонив голову. Мой волк бьется о ребра и воет.
Накрывает первой волной, будто ток по поверхности тела.
«Цветение яблони… ароматная дыня… сладкий пломбир…», — на губах и языке переливаются эти вкусы, запахи, сладость лакомства…
Вторая волна — боль… сильная пронизывающая все тело. Я чувствую, как сводит мышцы… а дальше идет страх.
Эмоция…
Все это проносится за секунду.
— Эй, ты чего? — Дил поднимает за руку, а я смотрю на него слегка отрешенно, потому что не сразу сам понимаю, что произошло.
— Да, я… Ты чувствуешь? — делаю глубокий вдох, что легкие трещать начинают, отделяю лишнее оставляя эти, что меня выворачивают наизнанку.
— Ну, тут дохрена запахов. Так что лучше уточняй, что ты имеешь ввиду.
— Их три понимаешь. Три аромата, — я не могу ему объяснить, не хватает для этого слов, ступаю дальше, уходя в сторону отделов с аптечными товарами и ощущаю еще более яркий запах… кровь… ЕЕ…
Зверь срывается с места, отнимая разум и я бросаюсь вперед, но тут же оказываюсь пойман сильными руками.
— Что ты творишь, дурак? — угрожающе говорит на ухо мне брат, но мой мозг заполоняет ОНА.
Она рядом, я чувствую это. Она почти в моих руках. Слишком свежий след.
— Отпусти меня, пока я тебя не разорвал на куски, Дилан, — рычу в ответ и снова пытаюсь вырваться.
— Я сломаю тебе несколько ребер, если сдавлю сильней, и ты хрен куда пойдешь. Успокойся, Алан.
— Я чувствую ее. Она где-то рядом.
— Да, кто? О ком речь?
— Я не знаю, твою мать… Да отпусти ты меня.
Зверь начинает скулить и мне становится больно от того, что он раздирает грудную клетку в попытке вырваться наружу.
— Р-р-р-а-а-а-р-р… — не выдерживаю и все же вслух рычу.
— Заткнись ты уже, придурок.
Он тащит меня под взглядом окружающих людей на улицу и запах полностью теряется. Развеивается.
