шагала вслед за ней по лестнице, размышляя, как на самом деле здесь называется то, что мой разум воспринял как «грош» и слушала пояснения. Для таких, как я, комнаты бесплатны, правда, они на четверых. По одному, а порой и в одиночку в нескольких комнатах (если не считать прислуги) живут отпрыски богатых родителей, готовых щедро платить за то, чтобы деточке не мешали заниматься никакие соседи. По иронии в ее голосе я поняла, что это скорее деточки мешают заниматься соседям, но комментировать не стала. Не мое дело.
– Вообще я нормально уживаюсь с людьми, – осторожно заметила я, выслушав ее.
По крайней мере, в предыдущей общаге получалось.
– Может быть. Но люди могут не захотеть уживаться с тобой. Для меня все девочки – словно родные племянницы, и я не хочу раздоров на ровном месте.
А еще она наверняка не желает, чтобы к ней явились со скандалом и потребовали меня отселить.
Мы поднялись на третий этаж, потом прошли в конец длинного коридора с рядом дверей к еще одной двери в торце.
– Вот, – сказала Ханна, открывая ее. – Когда-то нравы в университете были строже, и на каждом этаже дежурили ночные сторожа. Комнаты остались, но жить в них никто не соглашается. Эта будет твоей.
Я заглянула в дверной проем. Не хоромы. Узкая кровать под окном, стол шириной чуть больше полуметра вплотную к ней, табурет – больше в эту клетушку не помещалось ничего. Зато было окно почти во всю стену, а над спинкой кровати зачем-то висело зеркало. Я заглянула в него, но стекло покрывал такой толстый слой пыли, что оно отразило лишь смутную тень.
Конечно, никто из богатой семьи не согласится жить в такой каморке. Но для меня это была бесплатная крыша над головой, и плевать, что тут даже тараканов разводить негде.
– Огромное вам спасибо, – улыбнулась я. Снова оглядела свое новое жилище и добавила: – Где можно раздобыть тряпку и ведро с водой?
– О, это незачем, – отмахнулась Ханна. – Сейчас мы тут все поправим.
И сделала нечто. Мне показалось, что я на миг уловила колебания… чего-то, для чего у меня пока не находилось слов. Правда, в следующий момент я решила, что обманываю себя и это было дуновение воздуха. Как бы то ни было, комната преобразилась на глазах. Исчезла пыль, столик заблестел свежей полировкой, засверкало зеркало, расправилось покрывало на кровати.
– Обалдеть, – выдохнула я, на миг забыв даже о том, что надо узнать, как я выгляжу.
– Обычная бытовая магия. – Она потрепала меня по плечу. – Скоро сама научишься. А пока…
Снова колыхнулось нечто – пусть пока будет эфир, за неимением правильных слов – и теперь я действительно ощутила, что это колыхание – не сквозняк. Платье, которое я до сих пор считала серым, приобрело глубокий синий цвет, подол удлинился, прикрывая башмаки, их кожа стала гладкой и блестящей. Ну прямо-таки золушка, к которой явилась крестная-фея. Надеюсь, после полуночи карета не превратится в тыкву.
Ханна отмахнулась от благодарности, вынула из воздуха и вручила мне стопку постельного белья, мешочек с «нужными любой девушке мелочами» и записку для кастелянши, велев заглянуть с самого утра и взять жетоны для столовой. Интересно, во сколько здесь «утро», если в восемь уже начинаются занятия? За этой мыслью последовала другая – а как проснуться вовремя? Будильника-то у меня нет.
– Не волнуйся, не проспишь, – рассмеялась Ханна. Пожелала мне доброй ночи и исчезла.
Я закрыла за собой дверь, метнулась к зеркалу и шарахнулась, когда стеклянная гладь отразила незнакомое лицо. Заставила себя всмотреться.
Девчонка. По нашим меркам – не старше двадцати. Круглое лицо, орехового цвета глаза с такими длинными и густыми ресницами, что никакой туши не надо. Ровно очерченные брови. Рот, пожалуй, чуть великоват, но в целом лицо вполне симпатичное. Темно-каштановые кудри выбились из косы пушистым ореолом.
Прежде, чем рухнуть в кровать и провалиться в сон, я еще минут пять таращилась в зеркало, привыкая, но так и не привыкнув к новой себе.
Для того, кто придумал будильник, в аду наверняка приготовлен отдельный котел – именно это было моей первой мыслью, когда в разум пробился металлический звон. Вторая мысль – когда и зачем я приволокла домой допотопную дребезжалку? Да еще и завела ее на несусветную рань, судя по тому, как трудно продрать глаза. Часа три спала, не больше. Ну и для чего я себе устроила этакое экстремальное пробуждение?
Я кое-как разлепила веки, с полмига недоуменно глядела на табурет перед самым носом, а потом воспоминания нахлынули, заставив ткнуться лицом в подушку и застонать. То, что я вчера, приняла как должное, видимо, оглушенная происшедшим, сегодня обернулось сущим кошмаром. Захотелось забраться под одеяло с головой, зажмуриться, заткнуть пальцами уши и молиться невесть кому, чтобы вернул меня обратно.
Обратно? В объятья маньяка? Нет уж! Если мне, неизвестно за какие заслуги дали второй шанс, глупостью будет не попытаться выжать из него все возможное. К тому же мне не впервой осваиваться в новом мире: из детдома я вышла, не зная о повседневной жизни почти ничего. Даже как в магазин ходить. Мне тогда очень, просто очень повезло, что всего лишь почти мгновенно растратила деньги, которые скопились к выпуску на моем «сиротском» счете, но ни во что серьезное не вляпалась. Может, и сейчас повезет.
Трезвон, наконец, прекратился, и я поняла, что это что-то вроде школьного звонка или всеобщего будильника. В коридоре зазвучали девичьи голоса. Что ж, страшно-не страшно, а надо выбираться из кровати и как-то начинать новую жизнь. В прямом смысле новую.
Я думала, что в комнате для мытья будет полно народа, а то и вовсе очередь, но там обнаружилась лишь одна девушка.
– Ты тоже новенькая? – прощебетала она. – Я еще не научилась управляться с водой, приходится самой сюда ходить. Я тут три дня, а ты?
– С ночи, – ответила я, размышляя, о чем ей можно говорить, а о чем нельзя. Но, кажется, ей не нужны были мои ответы, потому что она продолжила, не дослушав.
– Соседки говорят, это вовсе несложно, а у меня все не выходит и не выходит. Даже думаю, может, я не стихийный маг вовсе? К нам в деревню как-то приезжал погодник, солидный такой. Как встал, как руками взмахнул – мигом тучи собрались, ливануло! Где он, а где я… Говорят, погодники – стихийные, а я с водой никак управиться не могу. А ты кто?
– Инга.
– А меня зовут Кася. Но я не про имя спрашивала. Я – стихийный маг, – гордо
