Если бы не метка, я бы не узнала в этом скрюченном голом призраке когда-то уверенную в себе женщину.
Окровавленные простыни сбились у её ног, которые прячутся в ржавых кандалах, тело худое и грязное. Волос на голове нет, как у того мужчины из таверны. Вся кожа в синяках и ранах. Но стоит бедняжке поднять на меня взгляд, я вижу ту самую главную куртизанку пограничных земель. В её глазах стоит жажда мести. Это я ни с чем не спутаю.
– Время пришло, – говорит она хриплым голосом, совершенно не стесняясь своей наготы и безобразия.
Глава 7. Бордель
"Про странную находку мальчик вспомнил далеко не сразу, в его краях произошли перемены, он и его единственный родственник – отец, переехали из старого дома. Теперь они живут не у моря, а на когда-то бывших приграничных землях. В суматохе и переезде мальчишка совсем позабыл о давней находке. Но в один из дней он вспомнил. Побежал в сарай, раскидал барахло и, схватив бутыль, он направился к старому поваленному дереву. Долго пытался он её открыть, и в итоге разбил. Ему в нос ударил приторный аромат магии. Мальчишка испугался, схватил писание хотта и отправился на поиски отца. Найдя своего родителя, он рассказал ему о давней находке и отдал пергамент. К сожалению, или, к счастью, не умеющий читать отец растерялся, он не знал, что делать с магической вещью в своих руках. Обычному человеку магия неподвластна. Не долго думая, он отправился к замку и через стража передал в дар писание королю. Письмо достигло короля равков, старшего брата Бастиана, через две недели после казни королевы. Увидев написанное хоттом, король связался с братом с помощью магии и приказал вернуться ко двору как можно быстрее. Даже несокрушимый король равков испугался пророческих строк, на тот момент уже погибшего хотта"
* * *
Смотрю в глаза женщине и первое, что я хочу сделать, – свернуть ей шею. Из-за её позволения Шрам сделал со мной то, что я не в силах забыть по сей день. А ведь она обещала, что пройдет время и всё станет как прежде. Не стало. Она практически клялась, что я всё позабуду. Не забыла.
– Чего ты хочешь? – спрашиваю я и подступаю ближе к кровати.
Несмотря на мою неприязнь, мне печально видеть ее в таком состоянии. Не думала, что такие прожжённые жизнью люди способны упасть так низко. И я уверена, будь у неё другой выбор, она воспользовалась бы им и не тащила сюда меня. Она берегла это "слово", как зеницу ока.
Взгляд цепляется за подсвечник, который валяется у подножия кровати. Он немного неровный, ножка искривлена, погнута. Возможно, именно этим подсвечником я пыталась убить Шрама. Мне не удалось. Я не смогла постоять за себя тогда, но могу сейчас.
Куртизанка щурит глаза и говорит:
– "Слово". Ты дала мне…
Перебиваю её:
– Ты выудила его из меня обманом. Добровольно я тебе ничего не давала.
Разговаривая с куртизанкой, ловлю себя на мысли, что совершенно не нервничаю или опасаюсь какого-то нападения. Всё из-за Эмета, который стоит прямо у меня за спиной. Я чувствую его эмоции, и сейчас они похожи на водную гладь. Спокойные и размеренные, но стоит забросить туда камушек, как рябь моментально побежит по воде.
– Я не могла упустить шанса, – честно признаётся куртизанка. – Держать в кармане слово охотника, это стоит куда дороже тех монет, что я за тебя заплатила.
Если быть честной самой с собой, то, возможно, именно эта женщина спасла меня от множества ужасов мира Мэроу. Ведь неизвестно, что стало бы со мной, продай меня мужик кому-то другому.
– Что ты хочешь? – более спокойно спрашиваю я.
Куртизанка сглатывает, и её лицо становится ещё более жутким.
– Мне нужна голова нынешнего владельца борделя.
– Тебя что – скинули с престола?
– Как видишь.
– Кто сейчас владеет этим местом?
– Беринардин, купец, раньше промышлял торговлей на севере Мэроу.
Торгаш? В голове не укладывается.
– Не верю, что какой-то купец смог сместить тебя.
Губы куртизанки изгибаются в печальной улыбке. Она бросает взгляд мне за спину, смотрит на Эмета, потом возвращает внимание ко мне.
– Любовь коварна. Единственный раз в жизни я отдалась этому чувству и поплатилась свободой, – её тон меняется, становится стальным и опасным. – Мне нужна его голова, в прямом смысле слова. Отрежь ублюдку голову и сними с меня цепи.
– Это уже две просьбы. Придется выбрать что-нибудь одно. Могу снять цепи, а голову ты добудешь сама.
– Пока его сердце бьется, я не могу выйти из этого подвала.
Она постарела. Глубокие паутинки вокруг глаз, немного опустились брови. Время беспощадно к людям.
– Голову. Я выбираю его голову. Сделай это быстро и принеси мне её сюда.
Она говорит так, словно одновременно и желает ему смерти, и нет.
–У тебя есть вещь, что принадлежит ему? – спрашиваю я.
Куртизанка бросает горький смешок.
– Я. Я – это единственная вещь, которая принадлежит ублюдку.
Подхожу к бывшей владелице борделя и морщусь от боли в шее и щеке. Метка. Скоро я исполню данное этой женщине слово и навсегда уеду из этих земель. Прикасаюсь к куртизанке. Её кожа холодная и липкая. Прикрываю глаза и ищу её хозяина. Он здесь. В этом самом здании. В её комнате – той, что она занимала ранее. Открываю глаза и отступаю на шаг.
Краем глаза замечаю, как Эмет снимает с себя плащ и опускает его на плечи убогой. В этом весь охотник, готов помогать даже тем, кто не достоин жуткого пламени Матери.
Разворачиваюсь, но голос куртизанки останавливает меня.
– Ты так выросла. Я же помню маленькую девочку, что привезли мне на продажу.
– Ты тоже изменилась.
– В худшую сторону, а ты похорошела. Это твой супруг?
– Нет, – отвечаю я.
– Да, – говорит Эмет.
Куртизанка смеется и, в итоге закашлявшись, говорит:
– Эва, девочка моя, не верь мужчинам, пусть перед тобой будет стоять лучший представитель нашего мира… не верь. Они куда более коварны, чем мы.
Встречаюсь взглядом с Эметом, быстро отвожу глаза и выхожу из подвала. Да кто она такая, чтобы давать мне советы? Тем более я их не просила.
– Она говорит это, опираясь на свой опыт, – замечает Эмет.
– Пусть говорит, что хочет.
Эта женщина мне безразлична. Выполню "слово" и больше о ней и не вспомню.
– Есть существа, достойные доверия и любви, – дополняет свою мысль Эмет.
Чтобы не продолжать эту тему, я ускоряюсь и, стараясь не замечать стонов женщин и пыхтения мужчин, быстро поднимаюсь наверх. Миную прачечную и останавливаюсь напротив двери в бывшую комнату главной куртизанки пограничных земель. Он там. Я чувствую и точно это знаю. Толкаю дверь, и она распахивается. На огромной кровати сидит девчушка. Ей не больше десяти лет. Всё лицо заплакано, светлые волосы сбились в колтуны, тонкое серое платье порвано. Смотрю по сторонам и не нахожу тут никакого мужчины.
– Тебе нужна помощь? – спрашивает Эмет у ребенка.
Девочка кивает, и он идет в её сторону.
Странно. Дверь не заперта, но девочка не сбежала. Я чувствую, что мужчина, за чьей головой я пришла, – здесь. Когда Эмет подходит к кровати, я распознаю запах магии. Сквозь вонь пота и совокуплений тяжело что-то разобрать, но этот аромат резко просачивается сквозь посторонние запахи и заставляет меня отступить от кровати на шаг.
– Эмет, назад, – говорю я, и в этот момент девочка перестаёт плакать.
Крошка бросает на меня взгляд из-под ресниц, и я вижу там беспроглядную тьму. Это тёмная магия. Будь она неладна.
– Ты мне не поможешь? – спрашивает ребенок и наклоняет голову набок.
Это действие настолько жуткое, что, не видь я всего ужаса этого мира, вздрогнула бы. Достаю из ножен меч и наклоняю голову так же, как и девочка.
– Нет, – отвечаю я.
Эмет закрывает за нами дверь и встаёт рядом со мной, обнажает меч и начинает обходить девочку по кругу, я делаю то же самое, только в другую сторону.
