пульсирующей головы, бунтующего желудка и ужасных воспоминаний о прошлой ночи я в ближайшее время не усну.
Я подошла к спальне Шалини и заглянула внутрь. Она спала под одеялом, её тёмные волосы разметались по подушке. Отключилась, крепко спит.
Протирая глаза, я на цыпочках вернулась в гостиную. Я не могла найти пульт от телевизора, а мой мобильный телефон был полностью разряжен. Я моргнула от солнечного света, который уже под углом проникал сквозь жалюзи. Смутный туман воспоминаний о прошлой ночи делал меня дёрганой.
Может, пора найти кофейню, подышать свежим воздухом и отправиться домой…
А, точно. У меня больше не было дома. Я повернулась, осматривая красиво оформленную гостиную в верблюжьих и кремовых тонах, где всё лежало на своих местах.
Всё, кроме моей спортивной сумки, которая валялась на полу у края дивана. Я улыбнулась. Похоже, Пьяная Ава действительно приняла правильное решение. Может, я могла бы выгнать алкоголь с потом. До встречи с Эндрю у меня бывали месяцы депрессии, когда я теряла энергию, лежала в постели немытая и почти ничего не ела. Я не хотела позволить себе снова соскользнуть в эту тьму. И всякий раз, когда тучи начинали рассеиваться, именно движение под открытым небом, бег, в конце концов возвращал меня к жизни.
Взяв сумку, я вернулась в ванную и переоделась в спортивную одежду. Затем, так тихо, как только могла, я сунула запасную связку ключей от квартиры Шалини в карман и выскользнула на свежий воздух.
Я поспешила вниз по лестнице, миновала ряд почтовых ящиков и оказалась в маленьком дворике. Даже в своём ужасном похмельном состоянии я должна была признать, что сегодня абсолютно великолепное утро. Не слишком жарко, почти безоблачное жемчужно-розовое рассветное небо. В траве внутреннего двора малиновка охотилась за червяками. «Сосредоточься на позитиве, Ава». Я жива, и это идеальный день для пробежки.
И я не позволю себе впасть в глубокую депрессию из-за какого-то придурка.
Только почти добравшись до ворот, ведущих на улицу, я заметила белый фургон с надписью CTY-TV на боку синими буквами. Когда я поняла, что это, передо мной выскочил светлоглазый мужчина с микрофоном, зажатым в кулаке.
Это тот самый репортёр, которого я видела по телевизору накануне вечером. «Вот чёрт».
— Мисс Джонс, — отрывисто произнёс он. — Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
Я покачала головой.
— Разве вам для этого не нужно согласие или что-то в этом роде? Я не даю согласия.
Репортёр сделал вид, что не расслышал меня.
— Вы были вчера вечером в «Золотом трилистнике»?
— Возможно, — я попыталась проскользнуть мимо него, но он преградил мне путь. Позади него появилась женщина с большой телекамерой на плече.
«Меня показывают по телевизору?»
— Вы работаете в коктейль-баре «Ред Стоун» в Саут-Энде?
Меня подташнивало, и не только из-за похмелья. Они уже выяснили, где я работаю. Что ещё они знали обо мне? Я оттолкнула репортёра и попыталась побежать к воротам, но женщина-оператор встала передо мной.
— Мисс Джонс, — репортёр пытался казаться приятным и добродушным, а его коллега отрезала мне отступление. — Вы можете рассказать нам о том, что вы сказали королю фейри?
Может, если бы сейчас было не пять утра, и они не пытались загнать меня в угол, я бы попыталась придумать хороший ответ. Но в тот момент моя голова всё ещё была полна ваты, и я не могла придумать ни одной связной вещи.
— Я… извините, — пробормотала я, заикаясь. — У меня действительно нет времени разговаривать с вами прямо сейчас.
Оператор не сдвинулась с места, и репортёр теперь стоял рядом с ней. Он снова сунул микрофон мне в лицо.
— Это правда, что вы оскорбили короля фейри? Словами, которые мы не можем воспроизвести в прямом эфире по телевизору?
— Вообще-то я как раз собиралась пойти на пробежку, — в глубине души меня охватил ужас от того, что Эшли и Эндрю будут это наблюдать. Пьяный публичный скандал, переживаемый заново в каждом американском доме. Я закрыла глаза, желая, чтобы земля поглотила меня.
Репортёр поднял свой мобильный телефон, чтобы я могла видеть экран.
— Это вы?
Прежде чем я успела ответить, началось воспроизведение видео. Несмотря на низкое качество, я сразу узнала интерьер «Золотого трилистника».
— Ожидается, что фейри будут кланяться своему королю, — из динамиков зазвучал бархатистый голос Торина, и без запаха дешёвого пива я почувствовала, как на меня навалилась тяжесть его голоса.
Я уставилась на телефон, где я осыпала его оскорблениями, болтая что-то о «Сцепленных и сшитых». Хуже того, на видео я предстала в чрезвычайно нелестном свете. Я была растрёпанной, с покрасневшим лицом и заплетающимся языком. Потная. На видео мои глаза были полуприкрыты, а волосы уже пребывали в беспорядке. Красные пятна на толстовке поблескивали в тёплом свете бара.
— Это вы, верно? — я слышала репортёра, но сработала моя реакция «дерись или беги», и его голос доносился так, словно он говорил издалека.
Каков наилучший способ справиться с этим?
Убежать.
Проскользнув мимо него, я оттолкнула женщину-оператора с дороги и практически нырнула в ворота жилого комплекса. Я повернула направо. Я думала, что убегу прочь по тротуару, но там уже размещалась другая телевизионная команда.
«Вот чёрт».
Кто-то выкрикнул моё имя, и я снова развернулась, готовая рвануть в противоположном направлении. Первый репортёр и женщина-оператор уже преграждали мне путь. Оглядываясь назад, я, вероятно, должна была попытаться убежать обратно в квартиру Шалини, но мои мысли спутались. Я посмотрела на просвет между концом фургона CTY-TV и машиной перед ним, пытаясь проскочить через него.
Моей первой мыслью было перебежать улицу, но как только я ступила на дорогу, раздался автомобильный гудок. Гигантский внедорожник нёсся прямо на меня. В одну ужасающую секунду я поняла, что меня вот-вот собьют.
Казалось, всё происходило в замедленной съёмке. Чёрные очертания внедорожника, визг шин, полные ужаса глаза водителя. Вот так всё и закончится для меня.
За долю секунды вся жизнь промелькнула у меня перед глазами. Тёмные ранние годы, из которых я не могла вспомнить ничего, кроме холодного чувства страха. Затем в фокусе появилось лицо моей мамы — добрая улыбка Хлои, когда она пекла мне морковный пирог. Фрагменты наших самых счастливых дней вместе пронеслись передо мной: Рождество, дни рождения, тот один раз, когда мы посетили Диснейленд. Её восторг, когда я закончила курсы бармена и была принята на работу в один из лучших баров города…
Воспоминания стали ещё мрачнее.
Среди ночи раздался звонок — тот, которого все боятся. Врач сказал мне, что у неё случился сердечный приступ, и что она не выжила.
