– Ты его убил?
– Ясно-понятно, убил, Аллонда! А у меня разве был выбор? Нет, выбор был – друга позволить убить и самому следом сдохнуть, зато пожалеть эту тварь бессердечную…Только вот не по мне такой выбор! – Эл помолчал. – Это… моё первое убийство…
– А потом ещё были?
– Ох, солнышко ты моё белокурое, я – разбойник… Ну, как ты думаешь, были, а?
Она кивнула понимающе.
Эл вздохнул, продолжил нехотя:
– Мы сбежали, не дожидаясь, пока нас вздёрнут. Некоторые из тех пацанов с нами пошли. Другие разбежались кто куда. С нами оставаться было страшно. Раб, поднявший руку на своего хозяина… Ладно, лучше тебе не знать, что с такими рабами делают… А я с дружками нашёл шайку таких же оборванцев. Дети подворотен, стая. Правильно ты говоришь, голубка моя, все мы оттуда – зверёныши. На улице свои законы, моя милая, беспощадные законы. Или ты, или тебя! Конечно, мне доводилось убивать… Аллонда, там… по-другому просто не бывает… Так и пошло-поехало. Вник постепенно, сначала с мелкотой ошивался, потом вес приобрёл, в атаманы выбился. Шайку свою собрал из малолеток, себе под стать.
– Сколько тебе было тогда?
– Когда Горбача порешил? Почти тринадцать… Пару лет мы там куролесили по всему Герсвальду своей вольницей. Славу приобрели… Но славу такую, знаешь, паршивенькую… Потом легавые на нас такую охоту устроили, не продохнуть. И мы сюда слиняли, в Кирлию, – Ворон улыбнулся. – Эсендар мне сразу глянулся. Самый большой город на Юге. Вору тут раздолье. Вот так, мало-помалу, и тут в атаманы пробился. Опять парнишек толковых подсобрал. Теперь вот байки про меня разные сочиняют. Слыхала?
– А как же! – хмыкнула Аллонда. – Говорят, Глава стражей порядка за твою голову тысячу фларенов обещает?
– Отстаёшь от жизни! – усмехнулся Эл. – Нивирт сказал, уже до полторы вознаграждение подняли.
– Ничего себе! – рассмеялась она звонко, взъерошив его волосы. – Какой у меня дорогой мужчина! Милый, а может мне тебя сдать? Я же до конца дней буду жить как королева! Или посоветуешь до двух тысяч подождать?
– А за любого из наших по триста…
– А сколько их у тебя? Ну, в подчинении?
– Сорок семь.
– Ого! Слушай, тут не только дом, тут полгорода можно скупить! Ворон, давай пару-тройку твоих ребят отправим стражам… А? Ну, будет их сорок пять…
Заметив, что он нахмурился от её шуток, она взгромоздилась к атаману на колени, и, обвив шею руками, поцеловала нежно и сладко.
– Не сердись! Мне просто льстит, что я владею настоящим сокровищем! Не каждая может похвастать таким мужчиной. Знаешь, теперь слова «мой дорогой» приобретают для меня несколько иной смысл…
– Опять издеваешься…
– Нисколько, мой дорогой! Слушай, а атаман в вольнице это как? Ты самый главный там?
– Нет, я над своими только главный. А в городе мы же не единственная шайка. Таких много – есть человек по двадцать, а есть и побольше нашего. Ребятки работают, а я, вроде, их голова. Они у меня толковые, но молодые, безбашенные, осторожности и ума порой не хватает. Так что их направлять надо. А мне с этого, понятно, своя доля положена. Я в свою очередь тоже кое-кому подчиняюсь. В каждом крупном городе такой человек есть, который за всей вольницей присматривает, ну… чтобы между собой не собачились, не беспределили. Им тоже мзду платишь с общака.
– Общака?
– Ну да… С награбленного всякий свою долю имеет, но есть ещё такая часть, неприкосновенная до поры до времени.
– Ух ты! Любопытно как всё у вас устроено. Слушай, а эти главные – они, выходит, как милорды, да, как владетели земли?
– Вроде того, – кивнул Эл. – И свой воровской король у нас тоже имеется. Самый-самый главный. В Ялиоле обитает. К нему так просто не попадёшь.
– А ты… в смысле, атаман… Это тогда как кто? Как милорд?
– Нет… Скорее… не знаю, вроде сотника, наверное, или предводителя в рыцарском отряде…
– А! Ты, выходит, как эрр Лахти. Ну, который всеми стражами порядка в Эсендаре заправляет. Только… наоборот.
– Вот только с этой мразью меня сравнивать не надо! – скривился Эливерт.
– Прости! А почему он за тебя столько денег обещает? – допытывалась Аллонда. – Ты ему где-то дорогу перешёл?
– Не знаю… – пожал плечами Ворон.
– Честно?
– Правда, не знаю. Лично я с ним не знаком. Так издали видел. Чего он именно на нас взъелся? Может, знаешь, как у охотников – хочется изловить самого хитрого и матёрого зверя. Давай не будем про него!
– Давай! – она улыбнулась. – Слушай, ну а сходки вот эти, куда ты вечно уходишь… Там что?
– Дела решаем, планы строим, договариваемся…
– Вот бы хоть одним глазком глянуть и послушать…
– Аллонда, уши покраснеют, это слушать…
– А что у вас там всякие словечки свои, да? Так говорят. Скажи мне что-нибудь по-воровски… Так любопытно!
Он засмеялся и шепнул её на ушко.
– Забавно. А это что?
– А ты догадайся!
Она размышляла пару мгновений, потом прыснула смехом.
– Ах ты, пошляк! Эл, а как вы на эти сходки собираетесь? Ну… вы заранее сговариваетесь?
– А как же!
– Это в каком-то месте определённом?
– В разных…
– Ну да, я тоже так подумала… – задумчиво кивнула она. – Много раз в одном – это же опасно. Могут подловить… Я бы каждый раз в новом собиралась.
– А ты у меня – голова!
– Я же говорю, умный мужчина спрашивает совета умной женщины, – усмехнулась она.
– А вообще есть у вас логово какое-то, или как?
– А зачем оно нам?
– Ну... Не знаю. Прятаться… Деньги вот эти хранить. Как они там… Общие. Или ты их у себя держишь? Кстати, Эл, а где ты живёшь? Ты меня к себе ни разу не звал…
– Нигде я не живу, – усмехнулся он. – То там, то сям. Последний год вот у тебя всё больше… А дома у меня нет. На одном месте долго оставаться опасно. А всё, что нужно спрятать, прячем в надёжном месте.
– С ума сойти! – голубые глаза Аллонды сияли возбуждённо. – Вот сколько всего интересного у тебя в жизни! А ты от меня всё это скрывал. А вдруг я бы помочь чем-то могла. Ты сказал, что вчера вон целый день бегал… Расскажи, что замышляете? Жуть, как интересно!
– Обоз хотим обнести, купеческий…
– Купеческий?
– Да, герсвальдцев пощипать…
– О! Северян надо! В городе все болтают, что скоро будет война с Севером.
– Вполне возможно… Но мы с тобой к тому времени уже будет мирно жить в Эстиу.
– Значит, купцов грабишь. Ворон, а я ведь тоже купчиха. Выходит, и меня могли бы обокрасть, если бы я с тобой не спала?
– Могли… – кивнул он. – И даже собирались. Незадолго до э… нашей встречи, на твою лавку один парняша глаз положил. Не из моей шайки, так… знакомый. Это я потом узнал. Не вломились они к тебе лишь потому, что я тут ошивался. Они, дураки, подумали, что я тоже к тебе в сундуки залезть собираюсь. Узнали, что я в постель метил, а не в кошель – хохотали до слёз.
Он запустил руку в её волосы, перебирал нежный, светлый шёлк. Аллонда льнула к его руке, как кошка.
– Ты вообще кусочек лакомый. Живёшь одна, никакой охраны, никаких мужчин в доме, деньгами не обделена, и всё своё богатство тут, в доме, держишь. Весьма неразумно… Ещё бы повезло, если б только грабежом отделалась. Ты слишком красивая, чтобы просто забрать деньги и уйти.
Аллонда испугано захлопала глазами.
– Вот так новости! А почему ты не сказал? Я бы что-нибудь… не знаю…
– Да теперь какая разница? Нынче все, кому надо, знают, что ты – моя женщина. А кто мою женщину посмеет тронуть?
– Мне нравится, как ты это говоришь… Моя женщина!
– Но ведь так и есть. Ты – моя женщина. Всё, что я делаю, я делаю ради тебя! Ради тебя живу. Ради тебя я готов воровать. Ради тебя готов лгать. Ради тебя готов драться хоть с тысячей врагов за раз. Ради тебя готов отказаться от всего, что было. Ради тебя я даже умереть готов. Всё ради тебя! Вот погоди, если с обозом получится, как задумал – я такой кусок отхвачу, что сразу можно будет и свадьбу сыграть, и дом купить. И твой продавать не надо будет.
