предательства. А душа плакала кровавыми слезами. Я схватила статуэтку с комода, размахнулась, чтобы бросить ее и тотчас замерла. Вернула ее на место. Слабость навалилась, дурнота подкатила к горлу, и я стремглав побежала в ванную комнату.
Как только я могла оказаться в такой ситуации? Горькая усмешка набежала на губы. Я сжала руками раковину и подняла глаза. Посмотрела на свое бледное лицо с черными кругами под глазами.
Урод! Он даже не поделился энергией с сыном. И плевать, что у того военный поход. Эдмунд! Меховой мешок огромного самомнения!
Я включила холодную воду и принялась умываться, с остервенением чистила зубы. Мне хотелось орать и крушить все вокруг. Слова бабушки начали обретать смысл.
— Но что, если он просто не хотел рисковать мной? — пришла в голову дурная мысль.
«Ты можешь искать всему этому оправдания. И, конечно, же найдешь. Но разве тебе нужна утопия? Не лучше ли смотреть правде в лицо и верить фактам?»
— Сложно, когда сердце ноет, чувства сильны, а эмоции не поддаются контролю…
«Меня радует, что ты уже об этом рассуждаешь…»
— Почему он взял ее с собой в поход? Раpве это не опасно?
«Он не человек, оборотень. У них другие понятия. Но когда-то я слышала, что альфы, беря свою избранницу в поход, демонстрировали тем самым не только собственную силу, возможность защитить свою женщину, но и давали понять всем вокруг врагам, друзьям, поданным, что их избранница сильная духом и зверем самка.
— Почему ты не рассказала об этой странной традиции?
«Я думала она канула в Лету. Да и не помню я многого…» — печаль настолько отчетливо разлилось в сознании от слов бабушки, что я на миг забыла о своей боли.
«Просто это пришлось к слову. Я увидела и… вспомнила».
— Ты не говорила раньше об этом? О провалах в памяти, — проговорила я обеспокоенно.
«Пятьсот лет заточения и забвения не прошли даром. Я не хотела пугать тебя».
— Но ведь ты так много мне рассказывала об этом мире! — мне стало страшно. Здоровье бабушки под угрозой? Мысли об Эдмунде и его очередном предательстве вмиг вытеснило беспокойство о бабушке.
«Как думаешь почему я рассказывала тебе сказки и легенды?»
— Потому что на них легче было изучать язык.
«Ты права отчасти. Я практически ничего другого не помню. Только общие сведения, помню кто я и кто ты. Что предшествовала переносу. Но действительно важных знаний не осталось. Я ведь была целительницей, любила варить зелья и снадобья. Они были лучшими… когда-то» — мечтательно протянула ба.
— Ты же ведь сказала, что увидела ситуацию и сразу вспомнила о той традиции… Что, если тебе просто нужно создать условия для вспоминания?
Бабушка задумалась.
«Не знаю… Я боюсь, что окажусь совсем негодной для помощи тебе».
— Это не так! — горячо заверила ее я.
«Мы попробуем…»
— Давай сегодня найдём книгу по травничеству и начнем с нее? Я буду читать, а ты говорить помнишь или нет. Потом перейдем на составы зелий? Если, конечно, подобные книги есть в библиотеки Эдмунда?
«Хорошо… только вот это не первоочередная наша проблема. Твой Эдмунд сам по себе подозрительный. И мне не нравится то, что творится вокруг тебя… Ты сидишь тут и, кроме слуг никого не видишь…»
— Он стесняется того, что я человек?
«Дело не только в этом».
— Так, быть может, он решил просто отвести от меня подозрения и опасность?
«Не будь дурой. Сними розовые очки. Или ты готова мириться с ней? С той, что займет твое место? И прекрати мерить всех в рамках людей. Для Эдмунда ты человек, для его клана ты человек. Слабый, никчемный человек.
— Я химера!
«Ой ли. Ты еще не она. А когда станешь, до этого хлебнешь столько дерьма от Эдмунда, что наешься на всю жизнь!»
— Так что ты предлагаешь? Убежать от него?
«Нет».
— Что? Но разве не на это ты намекала?
«То было раньше».
— И что же изменилось?
«Эмоции прошли, нужно мыслить здраво. На сегодняшний день ты не выживешь без него. Без его энергии. Ты просто не сможешь выносить дитя… Посмотри на свое состояние, а ведь он последний раз подпитывал ребенка вечером, а ты уже мучаешься дурнотой. И ты права. Мы одни. Ты одна. Я всего лишь дух, запечатанный в кольце. Мы не сможем далеко убежать и скрыться. Нас найдут, и я даже не хочу представлять во что прерваться твоя жизнь».
— …
«Тебе нужна его библиотека. Его защита, его энергия».
— Значит, я возьму все, что мне… нам потребуется от него.
«Тебе надо встать на ноги. Переждать. Только вот…»
— Что? Говори?
«Законы. В первую очередь надо изучить их. Он не отдаст тебе ребенка».
— Разве мой малыш не останется со мной? Зачем ему я? И что тут насчет разводов?
«Потому и говорю, нужно прочитать свод законов. Не хочу пугать тебя».
— Боже… Неужели даже получив доступ к особняку и деньгам? Все равно не смогу забрать малыша? Что за варварские законы?
«Милая. Мы не люди. И у нас другие порядки».
— Мы сбежим!
«Он найдёт. На его стороне целый клан оборотней. На его стороне император. Ребенка отберут, а тебя просто убьют».
— Но ведь я его истинная.
«Ему это не мешает… изменять. А вот о тебе никто не знает. Тебя не представили даже клану!»
— Но, а слуги?
«Девушки сиротки?»
— А церемония?
«Тайное бракосочетание? Там никого кроме вас не было. Вспомни его наставления, при которых он тебя отпускал в город».
— Он что, хотел избавиться от меня?
«Я не говорю этого. Но все это странно…»
— Боже…
Скрипнувшая дверь заставила дернуться в испуге. Я резко обернулась, сжимая полы своего шелкового халата. Сжала ворот, слыша, как кто-то входит в мои покои.
Я забыла как дышать. Раздавшийся стук в ванную комнату испугал меня. Я вжалась спиной в белоснежную раковину.
— Леди, вы тут? Вам плохо? Я ваш лекарь и пришел осмотреть вас.
Я рвано выдохнула. Хотя и сама понимала, не убивать же меня тут будут, в конце концов.
— Минуточку, — прокричала я. А потом, пригладив волосы, вышла из ванной.
— Как вы себя чувствуете? — учтиво спросил Родверг Красп.
— Тошнит с утра.
— Прилягте. Мне нужно сбалансировать энергию в вашем организме. Это поможет, — сдержанно проговорил мужчина в возрасте и неизменном сером костюме.
— Это кристаллы, заполненные Эдмундом?
— Совершенно верно. Не переживайте, вы почти не почувствуете разницы.
Я не стала отвечать. Выполнила все указания лекаря. Сопротивляться даже мысли не было. И вправду лекарь достал увесистый мешочек, в котором хранились кристаллы. Он достал один, а
