кресла.
В вырезе чёрной рубашки виднеется его мускулистая грудь.
Меряю шагами пространство перед камином, бедро обдаёт теплом от огня. Потрескивание поленьев успокаивает. Я окончательно согрелась, и теперь мне даже жарко.
Сардар буравит меня тьмой. Играет желваками:
— Я берёг твои чувства, Лана. Кажется, зря? Слушай внимательно и запоминай. Завтра брачная церемония. Вечером ты станешь моей в глазах общества и всяких там богов, а ночью будешь принадлежать мне полностью и вся. И ещё кое-что.
Я продолжаю мерить шагами пространство перед камином. Замираю и смотрю на Сардара.
Угольно-чёрные глаза с вертикальным зрачком гипнотизируют и подчиняют:
— Я не Тайтон и никогда, слышишь? Ни-ког-да не отдам своё.
— То есть, выбора у меня нет?
— Выбор, — он горько усмехается уголком рта. — Что есть выбор для глупой молоденькой девочки? Красивая сказка об истинности? Это был твой выбор, м? Взгляни на себя, Лана. Твой «выбор» у тебя на лице, — он показывает глазами на синяк. — Ты выбрала, и ошиблась. Теперь оставь это взрослому и умному мужчине. И подчинись. Ведь это так просто. Или не это ты привыкла делать всю жизнь? Сделаешь снова. Только на этот раз — правильно.
И эта его спокойная уверенность, и довольство собой взрывают окончательно:
— Что ты знаешь об истинности? — кричу ему в лицо. — Ничего! Вот встретишь свою истинную — и поймёшь!
В отличие от меня, дракон холоден и невозмутим:
— Нет. Со мной это так не работает, Лана. Я в состоянии сам выбрать женщину, — он небрежно касается двумя пальцами виска, — своей головой и без оглядок на красивые рисуночки на руках.
Понимаю, что он имеет в виду метку истинной. Глумится над ней, и у меня аж дух захватывает от этого вопиющего богохульства! Открываю было рот, чтобы возразить, да только вот не успеваю:
— Довольно, — Сардар поднимается и идёт прочь. — Отдыхай. Выспись, как следует, потому что завтра ночью будет не до сна.
Когда он уходит, я долго сижу одна, глядя на то, как жёлто-оранжевые языки пламени в камине лижут сухие поленья. Внутри растёт протест против услышанного. Я не хочу подчиняться. Я хочу сидеть здесь до утра, а завтра не выйти из комнаты, и пусть вытаскивают силой, или ещё как-то, я уж не знаю, не мои проблемы!
Опускаю затылок на спинку дивана. Глаза слипаются, веки становятся всё тяжелее, огонь в камине исчезает, его заслоняет вязкая темнота, реальность сменяется тревожным сном.
***
На замок и лужайку вокруг опускаются вечерние сумерки. Пахнет костром и летним лесом. Босые ступни тонут в сочной зелёной траве, тело стройное и лёгкое. Внутри трепещут бабочки.
Мне восемнадцать! На днях, буквально вот-вот, зажжётся метка истинной, и всем станет очевидно, что Сардар моя судьба, а я — его! Сейчас об этом знаем только мы с ним, а скоро это станет известно всем!
И вот тогда никто не помешает нам быть вместе!
Придерживаю на голове капюшон неприметного серого плаща, который мне одолжила Миена, подруга детства, с которой мы вместе, сколько себя помню. Ей одной я могу доверять. Не считая, конечно… замираю на миг, когда из-за ближайшего дерева показывается высокая мужская фигура в чёрных штанах, обтягивающих мускулистые ноги, и белой рубашке, расстёгнутой на несколько верхних пуговиц.
Сердечко пропускает удар, бабочки внутри сходят с ума от одного только взгляда на него. Мы не виделись целый день! Бесконечно длинный день!
— Лана, — сильные руки притягивают меня.
Позволяю себе немыслимое — отвечать на поцелуи. Глубокие, жадные, наглые. Оплетаю руками мощную шею, зарываюсь пальцами в жёсткие волосы чуть длиннее плеч.
Пью его горячее дыхание с привкусом мяты, вдыхаю горько-свежий аромат дикого вереска и костра.
Внизу живота разрастается незнакомое томление, я с трудом стою на ногах, и он вдруг подхватывает меня под бёдра, поднимает легко над землёй, толкается вперёд, вжимая меня спиной в дерево.
Между ног горячо, и хочется большего. Чего именно — я знаю лишь смутно, а вот Сардар, похоже, опытнее в подобных делах. Интересно, откуда — мелькает в голове ревнивая искорка. Я даже мысли допускать не хочу, что он с кем-то и где-то… Додумать не успеваю — его горячая шероховатая рука уверенно скользит вверх по моему бедру, затем по внутренней его поверхности, и…
— Ох! — выдыхаю ему в губы испуганно-жалобно, но даже мысли нет останавливать.
Я верю ему больше, чем себе самой.
— Ла-на, — его губы чувствительно впиваются мне в шею.
Никогда прежде мы не заходили дальше поцелуев, хотя и за них меня бы выпороли розгами по ладоням. Если бы узнали. А уж за то, что происходит сейчас…
Какая разница, если так… хорошо. Я перестаю понимать, кто я и где. Я больше не принадлежу себе, только ему. Послушна полностью властным чужим губам и касаниям.
Непривычные ощущения нарастают в чувствительной точке внизу живота, усиливаются от уверенных поглаживаний сильнее, быстрее, ярче, и в тот миг, когда я понимаю, что острее уже не будет, потому что предел достигнут, меня вдруг взрывает на мириады мельчайших частиц, на тело волнами набегают сладкие судороги, и только потом я понимаю, что кричу.
Болезненно-сладкая пульсация между ног затихает, грубая кора дерева царапает спину даже сквозь ткань плаща. Сардар продолжает удерживать меня на руках. Осторожно и нежно собирает губами солёные слёзы с моих щёк.
Касаюсь губами уголка его рта, обвиваю руками его шею, прижимаюсь доверчиво всем телом:
— Что… что это было? — шепчу испуганно на ухо.
Краем глаза замечаю самодовольную ухмылку:
— Считай, это только начало того, что я хочу с тобой сделать, цветочек, — он жадно стягивает носом воздух у моих волос.
Угольно-чёрные глаза дракона сейчас темнее самой Бездны. Я так сильно люблю его, Боже:
— Сделай! — требую капризно, подаваясь вперёд всем телом. — Сделай сейчас! Всё равно мы поженимся, так какая разница, когда? Сегодня или через несколько дней?
Сардар мрачнеет. Мягко ставит меня на землю, одёргивает моё платье и плащ, отстраняется и отходит прочь:
— Нет, Лана. Я слишком люблю тебя, чтобы брать тайком в кустах, как какую-то…
— Как кого? — тут же настораживаюсь.
— Не важно, — отрезает дракон, оборачивается и оказывается рядом.
Оглаживает мои плечи, заполняет собой всё пространство:
— Ты моя, — проговаривает низким бархатным голосом. — И всегда будешь моей. Я приду за тобой, хоть в саму Бездну. Всегда это помни.
Смотрю на него, и у меня дух захватывает от этих слов:
— Так далеко идти не придётся, ведь я здесь! Твоя, всегда буду! А ты мой! Когда на мне зажжётся твоя метка…
— Даже если не моя! — обрывает грубо, продолжая сжимать мои плечи и
