Она мне не ответила, только убрала челку с глаз.
Рядом с ней, слегка согнувшись, стоял Каспар Варн. Его руки были выставлены перед грудью, словно он в любой момент готов был броситься вперед и поймать ее. На кого бы он ни смотрел, его глаза оставались черными и злыми.
Неожиданно в задних рядах началась какая-то суматоха, и в арочном проеме показались две фигуры. Послышались шипение и ворчание, как если бы на сцену театра вышел главный злодей пьесы.
Словно холодный порыв ветра пронесся по теплой, вибрирующей, наполненной магией комнате. Это были люди. Мужчина средних лет, одетый в костюм.
Майкл Ли!
А рядом с ним стояла девушка, которая была немного младше меня, с таким же изможденным лицом, как у Виолетты Ли, но вокруг ее головы был повязан шарф с розовым рисунком.
Она сверкнула на меня глазами.
— Ведьма! — выкрикнула она. — Посмотри, что ты сделала с моей сестрой!
Каспар тут же выпрямился и встал между девушкой и Виолеттой.
— Лилиан Ли, — пробормотал он, как бы извиняясь передо мной. — Нам нужно идти, если…
Лилиан Ли? Никто не предупредил меня, что они приедут с ее отцом и сестрой!
— Разумеется. Для вас накрыты столы…
Виолетта пошла быстрее, чем казалось возможным для столь хрупкого тела, потом повернулась ко мне.
— Нет! Я хочу сказать… я не хочу пить, вернее есть. Я просто хочу отдохнуть.
В поднявшейся после криков Лилиан суматохе, когда все стали подниматься с колен, никто и не заметил нас, зажатых между двумя правящими семьями. И только Ллириад посмотрел на меня и слегка кивнул. Зная, что мы можем скрыться в боковом проходе, я взяла Виолетту за локоть и потащила сквозь толпу.
Сначала я решила, что это был просто разряд статического электричества, но боль поднималась вверх по руке до самого плеча. Мне хотелось отпустить Виолетту, но я не могла, моя рука будто приклеилась к ней. Тем временем считавшиеся непроницаемыми барьеры вокруг моего сознания обрушились и вспыхнули. Я могла исследовать каждый уголок ее сознания — любая коробка, на которую я смотрела, тут же открывалась. На меня обрушилась лавина эмоций и картинок, которые я не хотела видеть, — это было личное. Я чувствовала прижатое к ее губам запястье, соленый привкус крови и внезапный укол отвращения, которое ощутила, когда в моей голове проплыл образ лорда Фабиана Ариани. Но чаще всего я видела Каспара Варна. Каспара Варна и ее. Как они целуются. Обнимаются. Трахаются. Так это называла она, не я. Ее слово прозвучало в моей голове.
Мы замерли посреди толпы, а потом Виолетта взяла меня за руку и крепко обняла. Она была выше ростом и, наклонившись, прошептала мне на ухо:
— Прямо за тобой стоит мертвая королева вампиров. Она говорит, что мы с тобой связаны. Она говорит, что ты можешь говорить с ней через меня.
Голос ее дрожал, и, отстранившись, я увидела, что Виолетта не отрываясь смотрит мне через плечо. Я обернулась. Там никого не было.
И хотя глаза мои ничего не видели, в голове возникла картинка комнаты, в которой рядом со мной и Виолеттой стояла невероятной красоты женщина в платье изумрудного цвета — покойная королева вампиров и мать Каспара… и одна из невинных, которым суждено было погибнуть.
Ваше Величество… — подумала я.
— Леди Героиня, — откликнулась женщина на картинке. — Виолетта не может долго меня видеть. Молю вас, спасите ее! Она увядает. Вам ведь знакома темнота, которая поглощает разум… Спасите ее! Без вашей поддержки она не сможет спасти мой народ от войны.
Я и себя-то спасти не могу! Я не могу остановить войну здесь! Я с трудом понимаю, с каким врагом мне предстоит столкнуться…
— Миледи, вы с Виолеттой похожи. Вы обе видели смерть и были на ее пороге. Вы знаете о ненависти между людьми и темными существами. И у вас обеих есть силы, равных которым не было и нет. Подумайте, подумайте, как вы похожи! Вы с каждым днем становитесь все сильнее, ей тоже это под силу.
Женщина на картинке медленно исчезала, и, хотя Виолетта все еще не отпускала меня, наша связь стала ослабевать.
— Фэллон, — позвала я, чувствуя, что они с Каспаром догоняют нас. — В моем сознании ведь остались коробки, правда? Оно все еще закрыто, так?
— Конечно. Что случилось? Ты выглядишь такой напуганной.
— Я потом тебе расскажу.
До дальней части западного крыла дворца, где располагались наши комнаты, было далеко. Мы шли молча, если не считать едва различимых комментариев Виолетты касательно размеров дворца. Из-за нашей связи обе мы нервничали, обеим было неловко.
Что, черт возьми, это было? Это ее дар некроманта? Но я-то почему все видела? И вообще, где Иглен, когда он так нужен?!
Я толкнула дверь, и мы оказались в гостиной, которая была похожа на мою, только выкрашена в более насыщенные тона. Ее окна выходили на восток, где раскинулся ландшафтный сад, а мои — на юг, там виднелись горы и озера.
В комнате нас ждали три служанки и домоправительница. Все сделали реверанс, и домоправительница представилась.
— А это горничные, которые будут прислуживать вашим фрейлинам. Разумеется, когда вы их выберете, — сказала она.
Бедняжка Виолетта Ли побледнела и умоляюще посмотрела на меня, а домоправительница тем временем продолжала рассказывать о прелестях апартаментов.
— Как в дурацком отеле, — услышала я негромкий комментарий Каспара.
— Я думаю, мы будем устраиваться, — перебила я домоправительницу.
Она тут же поняла намек и поспешила удалиться вместе с горничными.
Каспар подошел к большому столу, который помещался в эркере, и налил два бокала крови из светлой закупоренной бутылки, которая стояла рядом с вином. С суровым видом он протянул один из них Виолетте.
— Ты снова видела маму? Что она сказала? — настойчивым тоном спросил он.
Виолетта кротко кивнула.
— Ничего важного.
Я изо всех сил старалась не смотреть на нее, когда почувствовала, как ее решение солгать всплыло в моем сознании, будто его приняла я.
— Мне не хочется пить, — уклонилась Виолетта от протянутого ей бокала.
Вампиры умерли бы, если бы по их венам не текла магия и они не поглощали энергию других. Сердце у них не билось, дышать они не могли. Они вдыхали, только выражая эмоции, словно первобытный инстинкт подсказывал им, что с кислородом все наладится. Но для них это было всего лишь плацебо, это знал даже ребенок-Сейдж. Поэтому когда я услышала, что Виолетта стала дышать быстрее, у меня волосы стали дыбом.
Лицо Каспара потемнело. Глаза же его все это время оставались черными.
