дали, конечно. Всё, как положено. Вот только с мужем и свекровью ей не повезло. Он полностью под материнским влиянием. И всё бы ничего, да мать у него женщина злобная, алчная и деспотичная. Представляешь, за счёт Любиной комнаты жильё своё улучшили, но при этом свекровь всегда Любаше говорила, что она живёт на чужой территории. Зарплату у неё всю забирала, вроде как она хозяйство ведёт. А потом деньги на колготки и одежду выдавала, да ещё обвиняла в транжирстве. Зачем, мол, тебе две пары колготок? Одни сначала сноси. Представляешь, какая мерзкая тётка!? А Любаша ничего, не сломалась, не озлобилась. Знаешь, как её больные любят? Ой, что ты!.. Только и слышно: «А когда Любаша дежурит?»
— Фактически, у тебя отрезаны все пути к отступлению… — Таня пригубила чашку.
— Знаешь, я, когда сюда ехала… я ведь чувствовала, что тебя встречу. — Она рассказала Тане свой сон. — И я решила, что это знак. Я просто уверена, что в этот раз смогу вернуться в Голубую Даль. Я ещё не знаю — как, но смогу. Если Карушат не примет меня, я останусь жить в харуше. Пойду работать на кухню. Работницы там всегда нужны. Так? Или что-то изменилось?
— Ничего не изменилось. Я сама в харуше немного помогала… Ты так хочешь жить в Горушанде? — сердце у Тани защемило. Она вдруг остро осознала, насколько сильно сама хочет оказаться там, рядом с Буршаном. Рядом со своими новыми друзьями.
— Да. Я хочу быть рядом со своим мальчиком… Я готова каждый день просить у него прощенье за то, что по глупости лишила его материнской любви и материнской нежности. Я ведь совсем девчонкой в Горушанд попала. Мне ещё и восемнадцати не было. Конечно, я любила сыночка своего, но меня такой гнев охватил, когда я всё вспомнила! Я же с гонором была! Знаешь, с каким? Что ты! — Ольга говорила, а по щекам у неё текли слёзы. — А потом… как я ругала себя спустя несколько лет… Одному Богу известно. Да, я хороший врач. Да, я спасла немало жизней, но, если честно, радости от этого мало. Детей у меня, кроме Буршана, нет. Мужчины были, конечно, но ни один из них не смог заменить мне Карушата… Танюша, если ты знаешь, как туда вернуться, если любишь Буршана — возвращайся. Не повторяй моих ошибок. — Ольга взяла Таню за руки. — Не хочу, что б спустя какое-то время ты страдала так же, как и я…
— Оль! Да не знаю я, как туда вернуться! Не знаю! Если бы знала, уже там бы была… — в голосе Тани тоже послышались слёзы. — Мне понадобилась только одна ночь, что бы понять, какую ошибку я совершила! Буршан не просто так позвал меня в харуш позавтракать. Он надеялся, что я передумаю, остыну, а я удила закусила… Я ведь тоже с гонором! — сквозь слёзы улыбнулась Ивлева. — Конечно, мои родные счастливы оттого, что со мной всё в порядке. Только мне, как и тебе, от этого мало радости.
В дверь постучали.
— Танюшка! Ой!.. — на пороге возникла Марина и растерялась, увидев в комнате гостью.
— Маришка! — Таня бросилась обнимать подругу. — Знакомьтесь. Это — Ольга.
— Очень приятно, — Оля, незаметным жестом утерев слёзы, подала Марине руку.
— Марина, — ответила та на рукопожатие.
— Я не буду мешать вам, девочки. — Романенко направилась к дверям. — Таня, если что, я в седьмой комнате.
Не успела Таня и рта открыть, как в комнату снова постучали. На этот раз на пороге стоял Максим.
— Марина, а ты уже здесь? — слегка разочаровано произнёс он.
— Привет, Макс. — В один голос сказали подруги.
— А как ты так быстро добралась?
— Я сразу, как Таня позвонила, у начальника отпросилась. Меня с работы отпустили, а Артурку нет. Я взяла нашу машину и поехала. Вот только что перед тобой вошла…
— Кофе будешь? — изобразила Таня гостеприимную хозяйку, хотя, на самом деле, не очень обрадовалась появлению мужчины.
Максим словно понял, что он не вовремя:
— Девчонки, раз вы только встретились, то я вам мешать не буду. Вы поболтайте пока, а я пойду к тёте Кате.
И он оставил подруг, понимая, что они хотят посплетничать.
Часть 10 глава 10
Маришка слушала Танин рассказ о том, как князь увёз её, не скрывая возмущения:
— Ничего себе — порядочки у них! Пленница! Это же надо!
— Ты знаешь, я тоже начала возмущаться сначала, пока не поняла, что все мои протесты бесполезны и чихал он на мои возмущения. Я конечно, за Макса волновалась.
— А он, правда, за тебя на мечах дрался?
— Правда. Он себя повёл, как мой мужчина, хотя…
— У вас с ним ничего не было? — удивилась Марина. — А Артур был уверен, что у вас любовь.
— Наверно, Макс поделился с ним, что я ему понравилась, но у меня-то к нему не был никаких чувств.
— Зачем тогда с ним поехала? — снова удивилась подруга.
— Как — зачем? На долину дольменов посмотреть. На Кизинчи подняться. Ты же знаешь, как я люблю активный отдых.
— Я смотрю, отдохнула ты знатно! — усмехнулась Марина.
— Знатно, Маришка, — с грустью согласилась Таня и продолжила свой рассказ.
Она рассказала про то, как жесток был Буршан с ней первые дни её пребывания в его доме. Маришка даже зубами заскрипела:
— Вот гад! — обняла она подругу. — Как же ты всё стерпела? С твоим-то характером?..
— Мариш, у меня не было выбора. Я ничего не знала про его мир, про обычаи в их клане. Я решила придержать свой гонор, что бы понять, как действовать дальше. Я даже не сомневалась ни на минуту, что сбегу, но такой серьёзный шаг надо было обдумать, как следует. Поэтому я стала изображать покорность и послушание. Ну… насколько это было возможно с моим характером… А потом я так вжилась в свою роль, что… — Таня развела руками.
— Что? Ты что — влюбилась в него!? — Марина округлила глаза.
— Не то, что бы влюбилась, а стала привыкать к этому миру, что ли… Ну и к нему заодно. Он, кстати, мог быть очень галантен и нежен… Слушай дальше…
Таня рассказала и про праздник Пяти костров, и про нападение Сарука, и про то, как её пытался похитить Петраш… И чем больше она рассказывала про Голубую Даль, тем больше её охватывала тоска при воспоминании о князе и новых друзьях. Татьяна с восторгом вспоминала мельницу — однажды они с Фиозой ездили туда за мукой. С восхищением описывала одежду. Показала безрукавку, подаренную Буршаном.
Маришка была очень благодарным слушателем:
— Ты словно в древней Руси
