— Я просто очарован, — отозвался тот, не выдыхая. — Продолжайте, пожалуйста.
— Ну так вот, попробуйте отправить роту солдат, утомленных в бою, неважно победном или проигранном, в храм. Они пошлют вас в пекло. Но налейте им пива, позовите несколько менестрелей с песнями, чтобы эти солдаты могли сорвать горло в песнях, а не в эмоциях, какие мужчины обычно не показывают. Позовите доступных женщин, которые дадут кому-то выпустить пар, а кому-то напомнят о ласке. И эти люди — пивовары, барды и женщины — напомнят воинам, что жизнь все еще течет, что она все еще продолжается, ее надо жить. Они оживут, они вспомнят о семьях. Они расслабятся, и не пойдут после этого бить друг друга на задворках или жен в домах. Видите, как просто? Священники трындят, что женщны в борделях и похабные пени претят Создателю, а по факту барды и шлюхи куда полезнее, чтобы сохранять приподнятый боевой дух и мирное настроение среди людей. Так кто из них по-настоящему служит народу? — Идель бескомпромиссно качнула головой. — Священники ничего не делают.
Она слегка оступилась, и Эйвар вовремя подставил ей руку для опоры, которую убрал, как только в этом отпала надобность.
— Ну и потом: в свое время аббаты требовали моего присутствия полдня в неделю непонятно ради чего! У меня и так было слишком много дел, и мне не всегда удавалось поспать хотя бы пять часов, а порой и вовсе приходилось скакать то туда, то сюда, ночь напролет, чтобы вассалы не учинили мятеж. И вместо того, чтобы помочь, аббаты только наводили страху, что со мной будет, когда я умру. Клянусь, если бы я не сказала прилюдно, что они только о моей смерти и молятся, Фардоза бы никогда не отстал.
— А вы не думали поступить как обычно? — Эйвар внезапно оживился. Они как раз достигли сада, и Идель сделала жест рукой, веля патрулирующим стражам оставить их с лордом наедине.
— Как обычно? — не поняла Идель.
— Ну, вы мастерица придумывать состязания. Это все знают. Могли бы заделать какое-нибудь на звание верховного аббата в герцогстве и выбрать самого молчаливого и лояльного. Подкинули бы отличную тему для баллад у всех бардов страны, — посмеялся Эйвар.
— Не верю, что барды не придумают ничего лучшего, — с наигранным скепсисом протянула Идель. Эйвар разделил ее насмешку, но от комментариев воздержался. — Вы сами прекрасно помните, милорд: Аерон поручил проблему с Редвудом вам, и вы благоразумно привлекли меня до того, как моему брату пришло на ум заставить меня спонсировать какой-нибудь бессмысленнный штурм. Так что, если бы я не предложила идею с турниром, Аерон бы обобрал меня до нитки.
— Ну так уж до нитки, — поиронизировал Эйвар. — Не драматизируйте, ваша светлость. К слову о Редвуде, — протянул мужчина дальше, и оживленный настрой беседы резко изменился. Идель почувствовала: сейчас он поведет к тому, зачем вообще приехал.
— Чего вы хотите от меня там? — Спросила эрцгерцогиня в лоб и рукой указала смену направления — по засеянной цветами пустоши за чертогом до самых крепостных стен.
Эйвар обеспокоился:
— Не хотите присесть? Я думал, мы идем в сад, чтобы передохнуть.
Идель качнула головой.
— Я хочу подняться на стену, а не слушать ор котов. Итак, милорд?
— У нас пока нет точных сведений, но, думаю, вы понимаете, что атака на вашего супруга могла быть не только ошибкой тех, кто надеялся увести Редвуд из-под носа Эмриса Железного.
— Да, — вдохнула Идель, вспоминая, как высказала Эмрису те же соображения. Правда, куда менее куртуазным образом. — Барон Редвуд человек хороший, но пока мало значимый.
— Пока ничего не значащий, — резонно поправил Эйвар.
— И есть высокий шанс, что удар, под который попал Нолан, был призван рассорить меня с Аероном.
— В этом случае, мы все — я имею в виду вас, себя, вашего отца и его величество, — уточнил он, хмыкнув, — знаем, кому это выгодно.
— Если Легрейф замешан в убийстве Нолана, мы могли бы использовать это. — Голос женщины снова стал сух. Не столько, или, по крайней мере, не только из-за того, что речь зашла о насущном. Это позволяло ей оставаться на поверхности, когда дело касалось чувств. Это позволяло, подумал Эйвар, ей самой оставаться поверхностью — морской гладью в безветренный день, под которой гуляют шторма.
— Собственно, о том и стоит поговорить, ваша светлость. У барона Редвуда полно дел, ему даже с вашим отмщением толком не управиться, не говоря об указах императора ловить подпольных шпионов. Поэтому, если бы вы находились в баронстве лично, вы могли присмотреться более остро. Вы знаете, что герцог Легрейф из себя представляет, знаете его интересы, и у вас в целом есть опыт. Если там орудуют его люди, у вас есть все шансы приметить их. По крайней мере, вероятность вашего успеха точно не ниже, чем у барона Редвуда.
Идель обхватила себя руками, чуть опустив голову. Между бровями женщины залегла упрямая продольная черта. Она шла молча, глядя под ноги, и мужчина не лез со словами.
— Что если на самом деле схема немного запутанней?
Эйвар улыбнулся быстро и вполтона.
— Признаюсь, тоже об этом думал. Что, возможно, какому-нибудь пятому сыну графа Пелеаса, или бастарду барона Данворта, недовольному и завистливому до успеха Эмриса Железного, подсказали, как действовать. — Этого он пока не обсуждал даже с Аероном.
— Кто-нибудь из вассалов Легрейфа или его людей при дворе мог бы с легкостью нашептать обиженному несправедливостью Аерона сынку лорда, что Эмрису потребуется куча времени, чтобы утвердиться. И пока он не начал набирать репутацию — ни хорошую, ни плохую, — можно на скорую руку занять его место. В конце концов, — усмехнулась Идель, — это первое правило выживания в столице: делай, что хочешь, но чужими руками.
— Когда Эмрис действовал, его отход в столицу защищал ваш отец, — продолжил мысль Эйвар, почувствовав себя на коне с ветром в лицо. В Идель он часто находил единомышленника. Может, потому что сам всерьез повлиял на то, какой она стала. — Сейчас же, когда Эмрис официально провозглашен, Аерону как бы нет до него дела, никто его не ждет, никто за него не переживает. От Эмриса ждут только успехов в реставрации владений и регулярных поступлений в казну. В некотором смысле, он сам по себе и беззащитен.
— И в этом смысле мое присутствие тоже сыграет ему на руку. По крайней мере, я смогу его защитить.
Да, согласился Эйвар, решиться на штурм или осаду редвудского замка сложнее, если знаешь, что там — кровная, пусть и не в первом родстве, сестра императора, и единственная наследница лорда-констебля.
— А если за смертью вашего супруга все-таки стоит Легрейф из Морканта…
— То мое присутствие в Редвуде для нападающих будет одной из целей, и они поспешат оповестить Легрейфа.
— Я так же направлю несколько человек следить за перемещениями в его землях, — сориентировался Эйвар.
— Охота за мной выиграет нам время. Его должно хватить, чтобы перехватить моих пленителей и отбить меня, если убийцы достигнут успеха в похищении. Сумятица в планах Легрейфа всяко сыграет нам на руку. Кто-то сможет перебросить отряд мне в помощь достаточно быстро?
— Либо ваш отец, либо кто-то из лояльных императору лордов. Либо, на худой конец, барон Редвуд! — воскликнул Эйвар в конце с некоторым изумлением. — Должен же и он что-то сделать для общего дела!
— Для Эмриса еще не существует никакого общего дела, милорд, — напомнила Идель. — Во всякому случае, нашего.
— Хотите сказать, пока для него «общее дело» — это только «Железные братья» и Редвуд?
— Я бы даже насчет Редвуда не поручилась. Он там толком не был, не прикипел еще ни к чему. Вообще, чтобы перетащить его на нашу сторону окончательно, самым разумным было бы женить Эмриса на дочке какого-нибудь лорда, лояльного короне.
— В некоторых вопросах старые решения — всегда лучшие, — поддержал Дайрсгау.
— Аерон уже раздумывал над этим?
— Думаю, нет. Но я обязательно напомню ему.
Идель усмехнулась, опустив лицо вниз. От интонации насмешки у Эйвара на языке осел привкус соли.
