class="p1">Так я своего мужа и нашла.
В голове всплыли воспоминания, дикие образы словно оживали в моей голове. И я уже такое видела, однажды, очень и очень давно.
Видела не в живую, на картинках. Помню, как на меня маленькую это произвело огромное впечатление.
Человека, у которого я увидела эти картинки звали Эйз, он был приятелем отца и специалистом по проклятьям.
Когда отец вернулся с войны, Эйз приезжал к нам, осмотреть папу, в надежде, что сможет ему помочь.
Ребенком я была неугомонным, и нянюшка редко поспевала за мной. Когда господин Эйз осматривал папу, я взяла оставленную большую книгу и пролистала ее. Будучи маленькой, я была под сильным впечатлением от увиденного. Это были не картинки принцесс, а страшные сцены.
Книгу у меня забрала няня, сделав мне выговор. Эйз отцу не помог, так как это был не его профиль работы.
Я не могла спать несколько дней, но вскоре все эмоции притупились и стерлись из моей памяти. Так мне казалось.
Неужели Дэйрона кто-то проклял? Но зачем и за что? Проклятье наложить не так просто, нужно, чтобы человек сделал что-то поистине ужасное или нарушил данную на крови клятву. А Дэйрон не был похож на человека, способного на такое.
Как он кричал! Как же ему было больно! Я не могла сдержать слез, словно чувствовала всю эту боль вместе с ним. Вот значит, как выглядело чудовище Борнмута.
Тело человека, но какое-то неправильное вытянутое, с ногами, которые словно сломаны в районе колен и вывернуты в обратную сторону. Все туловище покрыто темными волосами, как и морда. Страшная, с вытянутыми клыками и открытой пастью, из которой капали слюни.
И только глаза… Синие глаза моего мужа, которыми он смотрел на меня. Глаза, в которых было столько чувств: от страха до боли.
Я старалась смотреть именно в глаза, когда из-за слез силуэт расплывался. Что-то внутри подтолкнуло сделать меня шаг, но Дэйрону это не понравилось, он завыл с такой болью, что у меня сжалось сердце от переполняющих эмоций.
А потом Дэйрон убежал, кинулся с такой скоростью, что я не смогла бы его догнать.
Вот теперь мне многое стало ясно. Но вместе с ответами в моей голове поселились и вопросы.
Чудом в каком-то полубреду добрела до поместья, где меня ждала Лисса. Я отдала ей указ иди домой. Сейчас не была способна ни на что. Нужно было подумать…
Оставшись в поместье, села на стул в столовой. По сути стол и стул были единственной мебелью, оставшейся здесь. Через какое-то время пришел и кот, усевшись рядом.
Он внимательно смотрел с каким упорством я вывожу буквы на листах бумаги.
Так мы и провели ночь.
Когда тьма окончательно уступила место сумеркам, сломанный замок двери скрипнул, пропуская гостя.
Я встала со стула, взяла письма и направилась в холл.
Стоило выйти из столовой в холл, как мы столкнулись взглядами. Дэйрон был одет, бледен и сильно растерян. Он стоял, словно оцепенев, и смотрел на меня, не в силах выдавить и слова. Но говорить ему придется. Я подошла ближе и вытянула руку с охапкой писем.
- Ты все мне объяснишь, – сказала с нажимом. – Абсолютно все!
Дэйрон
Мы с Эдвардом не поладили друг с другом. Я старался заслужить любовь отца, в то время как Эдвард в этой любви купался.
Отец нанял слуг обучить меня манерам. Я с жадностью поглощал знания, читал книги и учился. Эдвард же в это время только и делал, что гулял.
Он не стеснялся в выражениях, чтобы показать свое ко мне отношение и, несмотря на то, что был слабее и младше, показывал превосходство при каждом удобном случае.
Я получил известную фамилию, но не стал от этого наследным лордом. Отец часто сравнивал меня с Эдвардом и сравнение было не в мою пользу.
Эдвард аристократически красив, бледен, умен, а я лишь грязь, которую приютили. Спустя какое-то время я перестал пытаться заслужить любовь отца. Но уйти не смог…
Первый приступ застиг меня именно в доме отца. Тогда не знал, что это. Первый раз мне казалось, что умру в этой агонии.
Я умолял отца помочь, пока он кривился, наблюдая, как мое тело ломает. Он просто запер меня в зале, позволив все крушить и кричать.
Как только настало утро, отец вызвал целителя, которому хорошенько приплатил. Тот сказал, что переворот следствие грязной крови.
Такое случается редко, когда в полукровке просыпается сила, но силы не хватает до полного созревания и тогда она начинает паразитировать, искать выход, искажая тело.
Я думал, что после такого отец выгонит меня. Но он оставил. Когда у меня начинались приступы, он отводил меня в подвал и надевал на шею магический ошейник, который расширялся достаточно, чтобы я не задохнулся. Он же и сдерживал меня. Я мог выть и кричать всю ночь, пытаясь научиться контролировать это нечто внутри себя. И после нескольких таких ночей научился.
В образе зверя эмоции возрастали, но это оставались все те же чувства, которые возможно было контролировать.
Я научился откладывать приступ, чувствуя его приближение. Иногда ко мне приходил лекарь и давал разные настойки. Мне часто помогало сильное снотворное. Перевоплощался ночь. Но если получалось уснуть, переворота не случалось.
Чем больше я учился, тем более великим становилось мое желание уйти от отца, который унижал меня при каждом удобном случае.
И от брата, который был даже более жестоким, чем отец.
Но куда идти, когда ты превращаешься в зверя?
В один из вечеров, по дому разнеслись крики. Кричали Эдвард и отец. Эдвард доказывал, что влюблен и не бросит свою женщину, отец же кричал, что не позволит такого и лишит его наследства.
Крики прекратились, когда Эдвард объявил о беременности свое пассии. В тот момент во всем доме повисла тишина.
Стоило отметить, что братец вообще часто менял женщин. Служанки вылетали из поместья семьи Лэстер регулярно.
Одна за другой, купившись на белые кудри и обещания вечной любви, они отдавались ему то в гостиной, то в столовой, то в подсобке. А после, отец выгонял их.
Омерзительно. Он поступал с ними, как когда-то с моей матерью. Из-за чего с Эдвардом у нас бывали стычки, даже драки.
Но еще ни одна пассия не забеременела, за этим наследный лорд следил. Но здесь он, видно, увлекся.
Собственно пассией Эдварда стала молодая девушка из обедневшей аристократической семьи. Отец погиб на войне, мать не выдержала и сошла
