исключила его из своей жизни, но он не смог выбросить ее идеи из головы.
И после того, как Малфой потушил вспышку яростного гнева (которая пришла на смену отчаянию), он закрылся ото всех на несколько дней и написал план проекта для программы интеграции, которую предполагал разделить между «Мэдоуз» и Хогвартсом. Он вернулся в строй с какой-то лихорадочной энергией, заказывая необходимые детали, проектируя объекты, составляя сообщения, организовывая пресс-конференции, нанимая команды. Драко хотел претворить проект в жизнь до начала следующего учебного года — то есть менее чем за двенадцать месяцев.
Он съездил в Шотландию, встретился с Минервой и поделился с ней своими идеями. Директриса откликнулась с большим энтузиазмом и предложила ему эту поездку в Америку. В Ильверморни подобную программу начали десять лет назад, хотя, по мнению Драко, не зашли достаточно далеко. Он хотел делать больше. Не просто объяснения и инструкции, а настоящую интеграцию маггловских семей в мир их волшебных детей. Он не хотел, чтобы еще хоть один магглорожденный страдал так, как страдала Гермиона.
Драко непроизвольно сжал руку. Гермиона.
«Если бы ты был более открытым», — ее отчаянные слова звенели в ушах в сотый раз с того дня, как она их произнесла. Потому что в этом-то и заключалась главная проблема. По крайней мере, такой вывод сделал Драко. Все, что она вывалила на него, заслуженно или незаслуженно. Все, что он написал в этом гребаном письме. Всего этого можно было избежать. Если бы он был более открытым, не сомневался в своих действиях и мотивах. Поистине сделал ее частью своей жизни.
Так почему же ничего не вышло? Профессионалы из «Мэдоуз» сказали бы, что это как-то связано с его холодным, лишенным любви воспитанием или тем фактом, что когда-то делиться своими мыслями или чувствами могло стоить ему жизни. И возможно, они были бы правы. Ему определенно трудно было подпускать к себе людей — намного легче жить на расстоянии вытянутой руки, — и мысль о том, чтобы позволить это кому-то за пределами его доверенного круга, откровенно пугала до глубины души.
Но она уже была ближе к нему, чем кто-либо другой. Он просто не показал ей этого.
И потерял ее из-за чего-то, что находилось под его контролем.
Драко с громким стуком поставил стакан на столик и пошел к своему шкафу, стягивая рубашку через голову. Распахнув дверь, он достал квиддичный комплект и швырнул его на кровать. В последнее время полеты были единственным, что могло успокоить его разум. Пятью минутами позже он вышел из отеля с метлой в руке и взмыл в небо.
Клочья облаков неслись по тусклому серо-голубому небу, а деревья внизу выглядели почти сюрреалистично — с листвой насыщенного оранжево-желтого и красного цветов. Драко поднялся высоко по прямой и крутой линии, потом резко прекратил подъем, развернулся и ринулся вниз так головокружительно быстро, что в полной мере ощутил на себе силу тяжести. Земля стремительно приближалась, но он должен держаться до последнего момента. Хороший финт Вронского предполагает, что ловец коснется травы коленями, перед тем как уйти в пикé.
Малфой проделал это один, два, три раза — устойчивый подъем каждый раз все выше, резкое падение и спасение в последнюю секунду. Но в четвертый раз что-то пошло не так. Отвлекся или просчитался? Может, слишком погряз в воспоминаниях. В итоге он со всего размаху ударился о землю, проскользил несколько десятков метров и бесцеремонно остановился у очень большого колючего куста.
Драко распластался на спине и невесело рассмеялся. Вроде бы ничего не было сломано — по крайней мере, шея точно в порядке. Через несколько минут он поднялся, сел на свою метлу и медленно полетел обратно в гостиницу.
oOo
Открытость.
Позже в баре отеля Драко размышлял над этой концепцией. И понял, что ему нужен взгляд со стороны, нужна помощь. Жаль, что Тео свалил с Рафиком. Его последним сообщением была маггловская открытка (доставленная совой) из Марокко, на которой не было ничего, кроме поцелуя губной помадой на обороте. Тео ведь даже не знал, что случилось.
Драко вздохнул. Он был счастлив за своего лучшего друга, но еще никогда так сильно в нем не нуждался.
Даф? Жонни? Малфой смотрел в свой стакан. Уж эти дамы точно найдут, что сказать — Жонкиль много лет доставала его по этому поводу, и она определенно перед ним в долгу. Но у нее хватало своих проблем, к тому же вдруг их снова сфотографируют вместе? Он покачал головой. А Даф сейчас так увлеклась тем французом. Драко совсем не хотелось втягивать ее в свою печальную историю, когда она обрела счастье.
Одно он знал точно: пора уезжать. Он достаточно долго грустил в одиночестве в этом отдаленном уголке Штатов. Ильверморни слишком напоминала ему Хогвартс, но в то же время была чуждой и незнакомой. Отчего Драко чувствовал себя каким-то отрешенным. Кроме того, однажды он убьется во время своих полетов, если не остановится.
Малфой оттолкнулся от бара и тяжелыми шагами поднялся по лестнице в свою комнату. Почти на автомате взмахнул палочкой, чтобы включить маггловский музыкальный проигрыватель, и потянулся к бутылке виски. Значит, впереди еще одна ночь выпивки и прослушивания грустных песен? Он раздраженно выдохнул. Когда ему станет лучше? Когда он сможет прийти в себя, как делал всегда. Даже после войны. Что помогло тогда?
Астория.
Конечно. Нужно вернуться во Францию.
Но только не в чертов Прованс.
oOo
— Такой приятный сюрприз, Драко, — Астория нежно ему улыбнулась.
Она выглядела намного лучше. Сосредоточенная, спокойная. И казалось, что повзрослела за последний месяц. Как такое возможно? Драко посмотрел на нее — ее прическа изменилась, стала короче. И макияж был ярче. Малышка взрослела, и эта мысль пронизывала его сердце в равной степени гордостью и печалью.
— Что? — спросила она, приподняв брови.
— Мне нравится твоя новая стрижка. Тебе идет покороче. И видно, что французские девушки помогали тебе с макияжем.
Губы Драко чуть изогнулись. Почти улыбка — первая за несколько недель. Приехать к ней было правильным решением.
— Да, однокурсницы немного поработали над моим образом. Когда узнали, что мы идем сюда, — Астория обвела взглядом их изысканное окружение — эксклюзивный ресторан рядом со школой.
— Я слышал, что это хорошее место, — Драко повел плечом.
Астория слегка прищурилась, пристально изучая его лицо. Он встретился с ней взглядом, затем отпил вина. Это будет труднее, чем он думал.
— Я рада, что ты здесь, — наконец мягко сказала она. — Но есть ли какая-то особая причина, почему ты приехал?
— Хотел тебя увидеть.
Астория вздохнула
