— Естественно! А ты знаешь, что они хотели сделать с нашим государством после того, как ослабленная борьбой с возникшей в стране анархией, оппозиция пришла бы к власти? Они бы быстро сделали нас очередной своей колонией, поставляющей за границу древесину и все наши полезные ископаемые, включая жизненно необходимые для самих граждан нашей страны ресурсы!!!
— И ты выпустил скверну, чтобы они даже сунуться не могли на наши территории, опасаясь быть зараженными, — кивнул Аст, глядя на своего дядю очень странным взглядом.
Кажется, это был тот случай, когда я боялась его также сильно, как и Троя…
— У этого вируса определенная зона воздействия, и она заканчивалась ровно на границе нашей территории, — чуть хрипло произнёс главнокомандующий и вдруг сильно закашлялся.
— У скверны есть антидот? — ровно спросил Трой, — Не временное лекарство, а настоящий антивирус.
— Над ним работали в Центре Исследований. Вывести его очень сложно.
— Но кто-то же его придумал, — процедил Трой, быстро терявший терпение.
— Тех уже нет в живых, — отрезал главнокомандующий.
Мы переглянулись.
Никто ничего не сказал…
— Ты ведь понимаешь, что ты — не спаситель? — вдруг равнодушно уточнил Аст.
— Я дал всем нам шанс на ДРУГУЮ жизнь, — мужчина вновь посмотрел на племянника, а на его губах вновь появилась усталая улыбка, — Я дал возможность существования целому новому миру.
— И этот мир убил тебя, — Аст отодвинул мундир главнокомандующего остриём клинка, обнажив перед нами страшную рану на его животе, — Твоё собственное детище тебя и уничтожило. Тебя и весь твой Мир После.
— Мира Ковальцева. Вот кто меня уничтожил, — усмехнулся мужчина и тут же зашёлся в приступе нового кашля.
— Кто такая эта Мира? — нахмурилась Барб, впервые подав голос с момента появления в кабинете.
А я стояла и во все глаза смотрела на главнокомандующего. Это имя было почти забыто. Это имя принадлежало той самой девочке, что выжила после взрывов; той самой девочке, что была подобрана доброй четой врачей; той самой девочке, что десять лет своей жизни провела под землей в лаборатории одного из Городов, которого теперь нет… а, может, и есть — я не знала, смогли ли законники очистить его улицы от всех Грешников, которых я призвала в Тот День, впервые в жизни используя свою силу по назначению и впервые в жизни так отчаянно борясь за свою свободу…
Главнокомандующий усмехнулся, бросив на меня быстрый взгляд, но больше ничего не сказал. Его вновь скрутил страшный кашель, а белый мундир почти полностью пропитался кровью.
— Не нужно делать из меня злодея, — наконец, выдохнул он, уже держась одной рукой за стену, — Я брал то, что мог брать и пользовался тем, чем мог пользоваться. Я хотел свободы от гнёта правительства, и я его добился.
— Мы не будем делать из тебя героя, — сухо сказал Аст.
— Не нужно делать и героя. Я сам стал тем самым «гнётом», и сам превратился в тех, кого так ненавидел. Но я дал вам шанс жить так, как вы хотите.
— Это тот самый шанс «беги или будь съеден Грешником»? — подала голос и я, не имея больше сил сдерживаться.
— Или сойти с ума от встречи с Тенью? — нехорошо усмехнулся Трой.
— Я не хотела жить без своих мамочки и папочки, — неожиданно сказала Барб, — Это ты их у меня забрал, плохой дядя!
Надо будет заняться её воспитанием — девчонке почти четырнадцать, а ведёт себя так, будто ей восемь.
— Не надо, Барб, — Аст остановил рукой порыв девочки снести голову главнокомандующему разрывной пулей, — Он сам скоро умрет.
— Сохраните… это в тайне, — оседая на пол, неожиданно произнес главнокомандующий.
— Что именно? — я подошла к нему.
Мужчина держался из последних сил. Дорого ему обошлось показное спокойствие, когда мы вошли в кабинет.
— Скверну… вирус… пока у вас нет лекарства, вам нечего им предложить, — выдохнул он, и из его рта вытекла кровь.
«Им» — это людям.
И главнокомандующий был чертовски прав.
Пока нет антивируса, наши рты должны быть зашиты.
— Тоня, как её спасти? — видя, что тот на последнем издыхании, сосредоточенно спросил Аст, присаживаясь рядом с дядей.
— Её не…
— Как её спасти? — сухо перебил Аст, наклоняясь над самым лицом главнокомандующего, — Ты обещал сказать мне, если бы я привёл Рин к тебе.
— Вколи ей что-нибудь из новых разработок Центра Исследований, — громко произнёс Дамас, появляясь в кабинете с целой пачкой листов с печатным текстом.
— Что? — Аст посмотрел на него.
— Это то, что хотел сделать твой дядя. Опробовать на ней новые разработки ученых. Возможно, один из препаратов смог бы разбудить её мозг… а заодно — прибавить пару способностей, — ответил наёмник, с ещё большим презрением глядя на умирающего мужчину.
Выражение лица Аста стало таким… пугающим, что я невольно отступила.
— Ты… — он посмотрел на своего дядю и вдруг замер — глаза того были широко раскрыты, а из открытого рта текла тонкая струйка крови.
Холодный Принц медленно поднялся на ноги и перешагнул через тело мертвого главнокомандующего.
— Что ты ещё нашёл? — вновь спокойным и собранным голосом спросил он у Дамаса.
— Много всего, — наёмник посмотрел на меня, — тут есть кое-что очень любопытное… о твоей левой руке.
Моё сердце забилось быстрей.
— Что там? — чуть охрипшим голосом спросила я.
— Новые возможности, — глядя мне в глаза, ответил Дамас… затем посмотрел на остальных членов отряда демонов, — а вы знали, что Тени — это бывшие люди?..
Я стояла на открытой лоджии в резиденции главнокомандующего и смотрела на зелень, что продолжала радовать глаз даже осенью… Должно быть, стены как-то повлияли на микроклимат Централи. Ничем иным то, что за ними во всю валил снег, а у нас ещё только опадали листья, я объяснить не могла. Я уже пятнадцать минут следила за тем, как яблоня медленно освобождается от своего покрова, не думая ни о чём. В организме всё ещё ощущалась слабость от обильной потери крови, но я достаточно быстро восстанавливалась… Внизу во всю резвилась Барб с какой-то красивой псиной, породы которой я не знала, и которую мы обнаружили в особняке, когда заняли его под свои нужды (то есть для постоянного жительства), но то, как она бережно вылизывала девочке лицо всякий раз, когда та теребила её за морду, вызывало уважение к её вселенскому терпению.
— Чай готов, — раздался из зала голос Вельза, и я вошла из лоджии в дом…
Я всё ещё не могла привыкнуть к его убранству и богатству.
Такие дома были только в журнале моей приёмной матери, которые я… да-да, у меня всегда одна и та же история.
