«Поттер. Чертов Мальчик-Который-Выжил. Столкнуться с Волдемортом на первом курсе и выйти победителем. Победить василиска на втором, уйти от толпы Пожирателей Смерти и от самого Лорда на четвертом… И после этого он все еще сомневается в своих силах? Идиот!»
— Теперь ты должен понимать, Драко, что для Гарри нет иного пути, как сразиться с Лордом и либо победить его, либо погибнуть. Но у тебя выбор есть. Ты можешь встать на сторону Гарри и бороться вместе с ним, и тогда это даст ему небывалые силы. Вера в то, что он не зря сражается, что впереди его ждет будущее. Рядом с тем, кого он всем сердцем любит…
— Но я… — Драко осекся. — Я должен стать Пожирателем Смерти по окончании школы. Все уже решено.
— Ты ведь не хочешь этого?
— Я не знаю. Понимаете, когда все уже решено за меня…
— Это за Гарри все решено, и он не может отступить, — с грустью сказал Дамблдор. — А у тебя есть выбор. Только знай, Драко, если ты выступишь против него, это убьет Гарри, это его сломит. И тогда я буду умолять Великого Мерлина, чтобы его чувство к тебе оказалось лишь мимолетной страстью.
Драко молча разглядывал кончики своих тонких изящных пальцев и от напряжения кусал губы. Он действительно не знал, что ему следовало делать, куда податься… Было ясно только одно: Гарри Поттер сломал ему жизнь. Или же разрезал кокон, в котором все эти годы находился Драко, сорвал цепи, опоясывавшие его, развеял туман, который затмевал его разум. Его воспитание, влияние семьи, традиционный образ мыслей. Теперь Драко готов был смотреть на все это со стороны.
— Быть может, — задумчиво произнес он, — я смогу… встать на сторону Гарри. Но я не сделаю этого открыто. Можете называть меня трусом, слизняком, кем угодно, Поттер никогда этого не узнает. Потому что у меня есть мать, и я дорожу ее жизнью не меньше, чем Поттером. — Драко сидел стройный, как тонкая струна, несгибаемо решительный и готовый во что бы то ни стало отстоять свои слова. Дамблдор же и не думал спорить с ним. Он только улыбнулся, глядя в глаза юноши, и сказал:
— Тебе не придется делать это открыто. Боюсь, что тут как раз-то и надо будет применить твое фантастическое умение лгать. Вот, что я предлагаю…
* * *
Всю неделю стояла чудесная погода, совсем не располагавшая к экзаменам. Ярко светило солнце, дул приятный освежающий ветерок, и Гарри с друзьями проводили все свободное время на улице.
— Что-то ты слишком часто стал с нами общаться, — заметил Рон, оторвавшись от конспекта по ЗОТС. — На личном фронте не лады?
— Что-то вроде того, — ответил Гарри, лежавший на траве, закинув руки за голову и блаженно прищурив глаза. Ему совершенно не нужно было учить этот конспект, так как и теорию, и практику по ЗОТС он знал превосходно.
— Рон, ты уже выучил все десять видов парализующих заклятий? — строго спросила Гермиона, избавив Гарри от необходимости распространяться о своей личной жизни, поскольку Рон, вспомнив о том, что как раз эту тему он пропустил, поспешил снова зарыться в свой конспект, точнее, в конспект Гермионы. Девушка, которая в это время читала учебник по Нумерологии, оторвала взгляд от книги и посмотрела на Гарри.
— Тебе нечего учить? — спросила она с удивлением.
Гарри приоткрыл глаза.
— Нет, — сказал он. — ЗОТС у нас последний экзамен.
— Вам везет, — покачала головой Герм. — А у меня еще целых три. Надеюсь, я успею все сдать до финального матча, неохота забивать себе голову уроками во время игры.
— Неужели ты стала фанаткой квиддича? — присвистнул Рон.
— Ну, — улыбнулась девушка, — когда твой парень — вратарь, а лучший друг — капитан, все-таки хочется достойно поддержать их во время финальной игры.
— Вот уж не ожидал от тебя такой речи, Герм, — улыбнулся в ответ Гарри.
Он лежал на траве с закрытыми глазами и слушал ветер, шелест свежей зеленой листвы на ветвях деревьев, плеск воды в озере. Согретый летними лучами солнца, он был почти счастлив. Но только странная щемящая, почти светлая грусть не отпускала его. Он все время думал о Драко. Просто не мог не думать. За полгода он привык, что слизеринец рядом, он привык отражать его яростные нападки, придумывать колкости и шептать их ему на ухо. Вот таким противостоянием и была по сути их любовь. Но только в этом ли она заключалась? Гарри не знал. Он также не знал, будет ли чувствовать себя опустошенным, когда примет зелье и уничтожит ее…
— Оно готово, Герм? Оно ведь готово? — с нетерпением спросил Гарри за завтраком.
— Да, но я сомневаюсь, что тебе стоит пить его перед матчем, — сказала Гермиона. — Неизвестно, как это повлияет на твое сознание!
— Но оно мне нужно! Я должен обыграть Малфоя!
— И ты это сделаешь! В здравом уме.
— Отдай! — требовал Гарри.
— Нет! — девушка стояла на своем.
— Добро пожаловать на финальный матч по квиддичу в этом году! — радостно возвестил Дин Томас. — И сегодня у нас, как и обычно, Гриффиндор против Слизерина!
Раздались восторженные аплодисменты, и команды вышли на поле.
— Капитаны, пожмите друг другу руки, — скомандовала мадам Хуч. Гарри и Драко обменялись колкими взглядами. Квоффл был выпущен.
— Мяч у Джинни Уизли, — прокомментировал Дин. — Эта девушка давно доказала, что не зря занимает место в команде Гриффиндора. Бэддок идет ей на перехват… бладжер Гойла… ДА! Джинни уклоняется от атаки и пасует Колину Криви!
Поймав квоффл, Колин устремился к кольцам слизеринцев, ловко нырнув под Пьюси и Уоррингтона, летевших на него стеной.
— Криви у колец, один на один с Блейзом Забини… Бросок и… Нет! Вратарь ловит мяч! Забини, потрясающий вратарь, надо отдать ему должное… Пас на Пьюси, квоффл у слизеринцев…
К концу двадцатой минуты слизеринцы вели со счетом 120:30. Джинни трижды удалось обмануть Блейза, но, пропустив эти три мяча, он собрался с силами и больше не пропустил ни одного, в отличие от Рона, который с каждой минутой терял присутствие духа.
— Рон, соберись!!! — закричал другу Гарри, когда увидел, что Уоррингтон, сломя голову, несется к кольцам Гриффиндора. — Рон, не подведи!
— Обстановка накаляется, — комментировал Дин, — еще пара-тройка голов — и гриффиндорцам не поможет даже снитч… Ну же, Рон, держись… Мы все за тебя болеем. Даже профессор МакГонагалл болеет, хоть она этого и не говорит…
— Мистер Томас, воздержитесь от подобных замечаний! — возмутилась Минерва МакГонагалл, однако было заметно, что она поспешно спрятала улыбку, мелькнувшую в уголках ее губ.
Уоррингтон, тем временем, неумолимо приближался к гриффиндорским кольцам. Лицо Рона стало пунцовым от напряжения. Он сосредоточенно следил за действиями слизеринского охотника, готовый сорваться с места в любую секунду.
