от нее. Ни кустов, ни цветов на окнах, ни лужаек или хотя бы одной клумбы.
И, несмотря на то, что городок был очень маленьким и, наверняка, все знали друг друга в лицо, на промокшую насквозь еще до ливня незнакомую девушку в мужской рубашке на дорогое платье никто не обратил должного внимания. Что уж говорить про зверя.
Такого неуважения к себе Зиро явно никогда не испытывал. А я только облегченно вздохнула. Проблем нам хватает. Лучше помалкивать и не привлекать к себе внимание.
Мы остановились у, казалось бы, заброшенной таверны с покошенной дверью и выбитыми окнами. Вывеска над дверью выцвела, и название заведение невозможно было разобрать.
И я, оглядев строение, нерешительно потопталась на пороге, в отличие от Алека, что уверенной походкой взял дверь, которая и вовсе не была подвешена и весила на вид, как стальная, и отставил ее в сторону, пропуская меня вперед.
— Тебе что особое приглашение нужно? — недовольно рыкнул мужчина, видя мою заминку и удивление. — Еще скажи, что ты благородных кровей. Учти, у нас таких здесь не жалуют. Особого сервиса для ВАС, — насмешливо выделил он последнее слово. — Нет!
Нет, я не гордая. Но в груди что-то заныло от воспоминания о звуке любимого голоса: «Моя милая мисс Кия». Так меня здесь никто называть не собирался.
Я быстро прошмыгнула в таверну и дождалась, пока дверь поставят на место. Зиро сразу же принялся обследовать все углы когда-то процветающего заведения. Удивительно, но внутри было достаточно чисто. Да, многие столы не имели четвертой ножки, стула, а цветы на подоконниках давно завяли, но не было сырости, пыли и плесени.
— Чем богаты, — раскинув руки, горько усмехнулся Алек и, вынув из заднего кармана ржавый ключ, бросил его мне. — Так и быть, переночуешь сегодня у меня. Можешь переждать бурю наверху, первая комната справа. Своего волкодлака на постель пускать не смей. И убирать за ним будешь сама, имей в виду!
Зиро неодобрительно зарычал, и Алек шустро отпрыгнул поближе к двери, не теряя лица и оставаясь серьезным и даже задумчивым: «Надо бы его на цепь посадить или хотя бы на поводок».
Зверь возмущенно рявкнул и двинулся на мужчину, но я схватила своего защитника за холку и мягко потянула на себя:
— Пойдем, малыш, сомневаюсь, что он придется тебе по вкусу. Ты только аппетит себе испортишь.
— Малышь?! — с сомнением поглядел на меня мужчина. — Нда, не стоило мне тащить тебя за собой. Не стоило.
Наверху оказалось шесть дверей. Открыв ключом нужную мне, я прошла в довольно просторную комнату с единственным предметом мебели — кроватью. И, не медля, я забралась в нее с ногами, накрываясь теплым одеялом, пытаясь согреть не только продрогшее тело, но и заледеневшую душу. Только сейчас я осознала насколько замерзла, дрожа, от резкого тепла, что постепенно впитывалось в мое тело. Жаль, что в грудную клетку это тепло не проникало.
Я бездумно смотрела в потолок и чувствовала, как что-то поднимается в моем теле и ищет выход. Мечется, томится и скребется. И это был не Зиро, что, нарушая запрет Алека, забрался ко мне на постель и вытянулся рядом, внимательно и даже как-то сочувственно поглядывая и утыкаясь холодным, мокрым, носом в мою шею. Нет, не он. Это была я. Моя, готовая разлететься от переполняющих ее до краев чувств, чаша терпения.
От желания завыть и выплеснуть наружу бурю, подобную природной, гуляющей и резвящейся снаружи, я с силой прикусила тыльную сторону ладони и крепко зажмурилась, чувствуя слезы, смочившие ресницы.
— Эй, Кия. Спускайся, я заварил тебе чай.
Какой добрый человек. Но что-то в нем было не так. Присмотревшись к нему, я заметила в светлых прядях несколько седых. У него так же не хватало одного переднего зуба, из-за чего улыбка порой казалась с изъяном, но хитрые и усталые глаза сглаживали это впечатление. На вид мужчине от сорока до сорока пяти лет. Он был широкоплечим, высоким и имел какую-то хищную грацию от природы.
— Пошевеливайся. Не согреешься сейчас, и сляжешь у меня на неделю. Я с тобой нянчиться не буду, мне за…
«За это никто не платит», — со слезами на глазах, но со смешком передразнила я, пародируя Алека, от которого уже не в первый раз слышала эту фразу.
Волнение в груди немного улеглось, и я, поднявшись, и стянув с постели простынь в которую завернулась, надеясь сразу же выскочить к Алеку с поднятыми руками и честным заверением, что я ее обязательно потом постираю, задумчиво посмотрела на своего зверя, которого тоже не мешало бы помыть:
— Так. А чем же тебя накормить?
На этот вопрос Зиро проказливо распахнул зубастую пасть, сверкнув клыками, и плотоядно улыбнулся.
— Неет. Если мы так поступим, тогда он не покормит меня.
***
— Ну, рассказывай, — стукнули о стол сапоги Алека. Чистые, между прочим. Сколько же я провалялась наверху, что он успел их вычистить?
Он расположился на стуле напротив меня, скрестив руки на груди, и улыбнулся в предвкушении.
За окнами тарабанил ливень. Завывание грозного ветра разносилось у нас над головами. Хорошо хоть крыша протекала лишь в немногих местах. Все чаще и чаще громыхало, и изредка улицы освещала вспышка молнии.
Над нашим столикам мерно раскачивалась погнутая люстра с зажженными по ее обручу свечами. Атмосфера была довольно интимной, потому что нас окутывал какой-никакой полумрак.
— Как я попала в море? — отхлебнув из чашки горячего чая, усмехнулась я.
— Давайка сначала, — осадил меня Алек. — Кто ты?
«Проще простого». И вторя моим мыслям, раздался гром.
— Я писарь, — пожала плечами.
— И что, книжки перебираешь? — нахмурился он.
— Хам, — спокойно ответила я. — Я личный писарь Дариана.
А что тут еще скажешь? Все? Прям так сразу? У него голова взорвется! У меня и то гудела первые дни!
— Кого-кого? — озадачил мужчина.
— Только имя и знаю, — призналась я, — И прозвище — «Второй сын Жакона Дарующего».
Алек кивнул каким-то своим мыслям и ответил:
— Допустим, что-то слышал про твоего хмыря.
— Попрошу без оскорблений, — грея руки о чашку, другим тоном попросила я и кивнула на лежащего в ногах Зиро, что с завидным аппетитом грыз кость и поглядывал на Алека, иногда клацая на того зубами. — Его подарок.
В тот же миг, после того, как я произнесла эту фразу, Зиро с жутким хрустом перегрыз кость пополам и утробно зарычал, не сводя хищного взгляда с мужчины, а молния подкралась совсем близко к нашему убежищу и осветила комнату с разрывающим звуком.
— Понял, не дурак, — резко убрал ноги со стола, видимо, чтобы иметь
