с сухим душным воздухом. Однако я продолжаю ощущать его присутствие. Если протяну руку, он по-прежнему будет там. Это успокаивает, но надеюсь, что сегодня нам не придется снова драться.
Я с любопытством моргаю, глядя на заходящее солнце. Мы стоим в бывшем центре древнего города. Раньше тут была священная территория; сегодня же от нее, увы, мало что осталось. До сих пор раскопана лишь ничтожная часть строения, и, помимо всего прочего, руины сильно повредили миротворческие силы ООН во время последней войны в Ираке. Военная техника разрушила Дорогу процессий, а над Воротами Иштар поиздевались какие-то идиоты, выломав камни. Впрочем, ворота меня не интересуют. Во-первых, это всего лишь реконструкция, а во-вторых, их построил Навуходоносор II, правитель, который велел сжечь Храм Соломона в Иерусалиме спустя много лет после его смерти и подозревается в краже ковчега Завета. Башня же появилась не во время жизни обоих мужчин, а задолго до них. Азраэль держится вплотную ко мне, а Сет между тем уже изучает остовы башни. От них остался только фундамент. Первоначально он был многоуровневым, и ученые расходятся во мнениях относительно его высоты на тот момент, когда бессмертные решили перемешать человеческие языки, чтобы люди больше не могли общаться, и тем самым положили конец строительству. Внутреннее ядро состояло из необожженного кирпича, а оболочка, то есть внешние стены, – из обожженного. Она должна была простоять вечность, но что вечно в этом мире? Вероятно, для людей той эпохи это стоило невероятных усилий. Александр собирался заново возвести полуразрушенную к тому моменту башню, однако его смерть нарушила эти планы. И все равно я предполагаю, что в его времена от здания оставалось гораздо больше, чем в наши дни, когда оно напоминает просто заросшую растениями груду камней. По крайней мере, ему этого хватило, чтобы расшифровать подсказку Соломона.
– Когда Александр во второй раз вернулся в Вавилон, Кольцо огня наверняка уже находилось у него, – рассуждаю вслух. – Может, он надеялся подчинить себе демонов, как это сделал Соломон? Он бы приказал им снова выстроить башню?
– Если и надеялся, то его планы явно рухнули после того, как он убил мага. Тогда его начали преследовать. И поэтому он хранил в тайне, что стал хозяином кольца. Попался в ловушку собственной гордыни, – отвечает Азраэль, кладя ладонь на обветшавший камень.
Я вздыхаю.
– И как нам тут еще что-нибудь найти? Даже если Соломон оставил знаки на камнях или колоннах, сейчас они уничтожены.
– Если это правильное место, то зацепка должна уцелеть. Магия не исчезает.
– Ты что-то чувствуешь? – с надеждой спрашиваю, не совсем понимая, что он имеет в виду.
– Пока нет, но это не значит, что здесь нет магии. – Азраэль сжимает мою руку. – Мы так быстро не сдадимся.
Нет, не сдадимся. Держась за руки, мы обходим вокруг кучи камней. Туристов уже не видно, и лишь где-то вдалеке бродит пара охранников. Нам повезло, что башня стояла на краю священной земли.
– Первоначальное аккадское название города приблизительно означает «врата богов». Вероятно, поэтому Нимрод выбрал это место, чтобы построить башню. А уже греки изменили название на Вавилон.
Ангел кивает, разумеется, сам все это зная.
Тем не менее я не умолкаю, когда мы сворачиваем за угол. Эта сторона тоже не предвещает успеха. Может, мне залезть на эту груду щебня и просто встать в центре? Центр – всегда хорошая точка.
– На иврите название города пишется с помощью двух букв бет и одной буквы ламед. У буквы бет есть числовое значение – два, у ламед – тридцать. Ты разбираешься в гематрии[10]?
Азраэль отрицательно качает головой.
– Одари меня своей неисчерпаемой мудростью.
Я не сдерживаю смех.
– Дважды два – четыре. Плюс тридцать – получается тридцать четыре. А итоговая сумма – сюрприз! – семь.
Он присоединяется к моему смеху.
– Вот и доказательство. Мы в правильном месте и не уйдем, пока что-нибудь не обнаружим. – Нам навстречу шагает Сет. – Нашел что-то?
– К сожалению, нет. Судя по всему, послание, которое Соломон оставил Медее, было обыкновенным упражнением. Мы чересчур быстро решили загадку. Но тут по крайней мере пахнет не так странно, как в храме оракула.
Бог задумчиво смотрит на наши с Азраэлем сцепленные ладони.
– Медея передала тебе не только сообщение, – замечает Азраэль, как бы невзначай отпуская меня. Он не забыл. Естественно, не забыл.
– А что еще? – заинтересованно поднимает брови Сет.
Я медленно достаю амулет из-под кофточки. Азраэль скрещивает руки на груди.
– Волчок Гекаты, – тихо присвистывает Сет, – кто бы мог подумать. Откуда он у Медеи?
– Этого она мне не сказала. Вероятно, от Соломона, а может, и от Ясона. Он влюбил ее в себя при помощи этого волчка, а сам получил его от Афродиты.
– Ты знаешь, как им пользоваться? – спрашивает Азраэль.
– Нет. Я всегда считала, что они применяются только в любовных чарах. – Я недоверчиво кошусь на обоих спутников. – Если у вас на уме какие-то грязные делишки, то я пас.
– Грязное тут только одно, и это твои мысли, принцесса, – хохочет Азраэль. Наверное, ангел прав, вот только виноват в этом он сам.
– С помощью волчка можно призывать даймонов, – с ухмылкой поясняет Сет. – Противоположность демонов. Впрочем, у него есть и другая функция. Просто с течением времени о ней забыли.
– А вот теперь я заинтригована, – бормочу, внимательно разглядывая пластинку у себя на ладони.
– В амулете можно спрятать сведения, которые проявятся лишь в правильном месте.
Я вскидываю голову.
– Думаешь, Соломон это сделал и потому отдал цепочку Медее?
Сет кивает.
– Если царь был так умен, как вы утверждаете, то определенно мог так поступить, к тому же он владел магией.
– Попробуй, – просит Азраэль, снимая с меня цепочку. Подушечками пальцев он мимолетно касается моей шеи, заставляя сердце пуститься вскачь.
Призвать даймона, который раскроет мне ответ на загадку? Проще не бывает. Говорят, духи-помощники являются посредниками между людьми и богами. Больше я о них ничего не знаю. Надеюсь, этому существу известна информация, которую мы ищем. Если когда-нибудь попаду в Дуат и встречу там душу Соломона, обязательно поинтересуюсь, о чем он думал, изобретая все эти ребусы.
– Продень цепочку через центр волчка, а потом туго натяни, – объясняет Азраэль и отступает немного в сторону.
Я делаю все так, как он сказал. Один раз, затем еще. Волчок начинает вращаться, изогнутые линии на пластине меняются, и появляется какой-то жужжащий или даже гудящий звук.
– Семь раз, – негромко говорит Сет. – Покрути его семь раз.
Он встает с правой стороны от меня, а Азраэль – с левой. Сначала абсолютно ничего не происходит. Лишь на
