— Я не знаю, — как — то напряженно ответил Гадор. Видимо, прежде он не задумывался об этом, а теперь эта мысль его насторожила.
— А я догадываюсь, — с победной улыбкой сообщил Эйнштейн. Нужно признаться, между ними с Гадором все же установилось некоторое интеллектуальное соперничество. — Думаю, дело опять во «временных штучках». В мире Гадора время идет быстрее. И его личное время… идет быстрее. Поэтому он как бы успел прожить больше за те часы, что провел в нашем мире.
— Не понимаю… — призналась я.
— Да я тоже не понимаю до конца! — махнул рукой прежде суровый преподаватель. — Но другого объяснения нет…
И тут… Мы с Гадором переглянулись.
— А ведь это значит…. Что и портал может опять появиться раньше… — напряженно прошептала я.
А по спине пробежали мурашки неприятного предчувствия. Будущее молчало, картинки не накинулись на меня. Но что-то здесь было не так.
— Да нет, по идее, — успокоил меня Эйнштейн. — Сейчас наш почтенный ректор, должно быть, синхронизировался с нами, и его время стало течь так же, как наше… Я полагаю, так.
— К тому же, если портал появится раньше, я все равно в него не пойду, — успокоил меня Гадор. И крепко обнял меня за плечи.
И все же… Что-то тут было не так! Очень «не так».
И что именно — я совершенно не понимала. Знала лишь, что мои предчувствия не врут, в этом мы уже кучу раз убеждались, правда?!
— Конечно, если мы отправим вас при помощи призмы, то возникнет очень большая запутанность, — вдруг произнес Эйнштейн. — Но… Может быть, вы посмотрите, полагаю вы, Гадор, в состоянии зарядить ее магически…
Гадору на самом деле было интересно, поэтому призму Эйнштейна он взял в руки с энтузиазмом. Повертел ее так и этак…
— Нет, — сказал он Эйнштейну. — Боюсь, я помочь не могу. И никто не может. Проблема та же, что с моей призмой. Они получаются одноразовые. Странно, что вы не догадались — после активации призмы ее материальная и энергетическая составляющая меняются таким образом, что перестают усваивать любую энергию. Перезарядить призму невозможно. Ожидал, вдруг с вашей нет такой проблемы. Но теперь очевидно, что она есть. Так что вам, как и мне, придется изготавливать новую…
Эйнштейн поник. Уж не знаю, что его больше расстроило — то, что придется годами делать новый прибор. Или то, что он не понял того, что было вполне очевидно для Гадора.
В общем, все было бы хорошо… Ведь все эти призмы теперь для нас не критичны. У нас есть пусть через портал под Петрозаводском.
Но тут мой взгляд завис на странном кручении воздуха перед Гадором. Еще миг — и мы снова видели то, что называли «обратным порталом».
— Проклятье! Он и верно появился раньше! Не один вы, Борис, ошиблись в расчетах. Я тоже! — сказал Гадор. Крепче обнял меня, чтобы не подумала, что он сейчас сиганет в это скопление разноцветных всполохов. — Спокойно, как ты знаешь, скоро он схлопнется. А я никуда не пойду.
Но проклятые холодные мурашки вихрем забегали по спине, и я крепче прижалась к Гадору.
— Так вот как это выглядит! — радостно воскликнул Эйнштейн и начал приплясывать вокруг портала. Просунул в него палец, который неведомая сил тут же выплюнула обратно. — Гадор, голубчик…
— Я вам точно не голубчик! — рявкнул Гадор.
— Ах, простите! Почтенный ректор, вы уверены, что не желаете пройти в него прямо сейчас? Я бы измерил колебания межмировой завесы… Это были бы бесценные данные!
— Перестаньте скакать, этого не будет! — сердито осадил его Гадор, насупленно глядя на ненужный нам портал.
Портал разрастался, набрал полную силу. А мы смотрели на него. От крепких объятий Гадора мне становилось спокойнее.
Сейчас он схлопнется. И это будет окончательно означать, что Гадор выбрал меня.
И что потом мы спокойно пойдем в его мир вместе… Все будет хорошо.
В какой-то момент портал завис, а потом начал… сворачиваться, как воронка.
И тут, в тот момент, когда, казалось, он вот-вот исчезнет совсем, Гадора буквально отодрало от меня. Казалось, невидимый вихрь подхватил его и тянет в портал.
Мой дракон упирался ногами, вспыхнула пара молний… Я тянула к нему руки, хватал за пальцы — но Гадор ускользал, сила, которой не мог противиться даже дракон, уносила его от меня.
За десятые доли секунды все было решено. Портал схлопнулся, словно его и не было. И Гадор исчез в этой воронке. Просто «схлопнулся» вместе с ним. Как человечек, летящий вверх тормашками в какую-нибудь «черную дыру».
— Потрясающе! — изумленно прошептал Эйнштейн. И с пониманием добавил: — Значит, квановый скачок неизбежен. Тебя тоже затянуло бы в портал, если бы ты не пошла в него, когда открылся твой в том мире. Извини, девочка, я ошибся… Оно и закономерно — ведь приобретенная энергия должна выделиться за счет обратного скачка.
А я стояла, глядя в пустой воздух перед собой. И на свои руки, которые только что пытались удержать Гадора.
Вот и все, подумалось мне. Вот и все.
А счастье было так возможно… Так близко, как говорится.
Всем могло быть хорошо. Все пути были открыты.
А теперь что?
Ведь я не удосужилась расспросить Гадора, где именно находится портал. Думала, мы теперь всегда будем ходить по ним вместе.
Глава 42
— Вообще не понимаю, доченька, что с тобой происходит! — бушевала мама, наливая мне чай, когда я через неделю зашла к родителям. — Странно себя ведешь… И загадочная какая-то… и собаку вот завела, никого не предупредила, — впрочем на Гарри, вылизывавшего тарелку, в которую она налила ему вкуснейший бульон, смотрела с нежностью. А когда он закончил есть, принялась всячески поглаживать его. — … И вот треску никогда не любила, а сейчас ешь, как не в себя! Знаешь, я бы подумала, что ты беременная… А, доченька?
— Нет, мама, ну что ты… — вздыхала я. — Да просто голодная. А Гарри — ну так получилось, подобрала, не могла же я его бросить на верную погибель…
Разумеется, я не рассказывала, как именно и где произошла бы погибель Гарри, если бы я не взяла его себе.
Но… мамины слова оказались, как сон «в руку».
Первые изменения в себе я ощутила спустя еще неделю.
Месячные не пришли.
Я нормально себя чувствовала. У меня не изменились запахи и вкусы — ну разве что кроме трески. Не было тошноты или чего-нибудь в этом духе.
Просто неожиданно обнаружила, что циклические явления не пришли. А потом я изумленно смотрела на тест, однозначно показывавший две полоски.
«Ну Гадор, ты даешь!» — подумала я.
Вот интересно как это получилось, если вся наша интимная жизнь была до того, как я выбросила таблетки. Это у драконов такая… хм… репродуктивная сила? А я ведь даже ни разу не пропустила прием таблеток!
Глупо улыбалась и глядела в зеркало, поглаживая совершенно плоский еще живот. Не боялась ни родительского гнева, ни растить ребенка одной. Ничего не боялась.
Ощущала счастье. Просто счастье, смешанное со светлой болью.
Потому что путь в Грайанос я пока не нашла. С Эйнштейном мы продолжили дружить. Каждый вечер я приходила к нему и помогала делать новую призму да тот прибор для поиска портала под Петрозаводском. Но все это было так медленно… Столько кропотливой работы!
И Гадор тоже не появился. Видимо, забраковал идею призмы, раз они постоянно дают преждевременные обратные порталы. И теперь ищет путь через порталы между мирами.
Или… С ним что-то случилось. При этом мысли я холодела. Ведь знала, что непредвиденные обстоятельства, проблемы — в сущности, это единственное, что могло помешать ему прийти ко мне. В его чувства я теперь верила безусловно.
Могли опять закрыться все порталы, что угодно могло случиться! Да и главного гада-заговорщика еще не поймали! Вдруг у Гадора там опять война…
От этих мыслей становилось плохо. Тревожно до трясущихся рук. Ведь поглядеть будущее того мира и Гадора с Земли я не могла. Оказалось, что мой дар работает только и исключительно в пределах мира, в котором я нахожусь в текущий момент.
