столь безрадостном месте? — туманно произнес чиновник управы по особым делам, странно глянув на своего бесправного подопечного.
Глава тоже испытывал неоднозначные чувства, оглядывая мрачную допросную, где от пыточных орудий в которой бросало в дрожь.
В ней по-прежнему не хватало заплечных дел мастера, который усердно занимался им. Тюремщики вдруг стали с Главой подобострастны, открыто заискивали перед ним, а некоторые старались держаться от него подальше. Он сам слышал, как младший тюремщик смел, перечить старшему, умоляя не ставить его на дежурство перед узилищем Главы, у него мать, братья и сестры… кто их прокормит…
Глава озадачился: когда это он успел нагнать на тюремных служивых такого страху?
А проводивший допрос чиновник даже расстарался и, проявив не свойственную ему самостоятельность, прислал к Главе лекаря, что осмотрел и подлечил его раны.
И когда Глава уже перестал теряться в догадках столь чудесных перемен, его неожиданно освободили.
Месяц Туманной зимы
С железным стоном отворились дрогнувшие ворота, тюремные служки вывели изможденного узника в перепачканных кровью лохмотьях и оставили за порогом, со скрипом закрыв за ним тяжелые створки.
Шел крупный снег.
Узник неподвижно стоял под падающими снегом, что сплошной завесой застилал все вокруг и мокрыми хлопьями мягко ложился на его длинные спутанные волосы.
Вдохнув полной грудью, он закрыл глаза и поднял лицо навстречу кружившемуся снегу.
Вокруг слишком просторно, пугающе свободно и бесконечно огромно. Воздух льдист, по-зимнему чист, без душной затхлости крови, пропотевших заскорузлых одежд с запахом испражнений.
Он дышал талой льдистостью кружащегося снега, испытывая полное, невероятное счастье и тихое умиротворение, которое охватывает в такие вот снежные дни.
В этой снежной пелене мутным пятном приближался к нему свет фонаря в чьей-то поднятой руке.
— Глава, — вышел к нему из завесы снегопада несший фонарь, подняв его повыше. — Как еще Небо не упало на Землю от беззакония, что было учинено над вами⁈
— Ся Гэ? Ты? — потрясено прошептал он.
— Да, господин… — вдруг тихо заплакала Ся Гэ. — Это я…
Она поняла о чем он спрашивал и он понял о чем был ответ. После последнего визита Царедворца, он перебирал в памяти всех тех, на кого возлагал особые надежды, как Глава клана и среди них не было Ся Гэ.
Невероятно, что его посредственная ученица так проявила себя.
Прикрыв глаз он, с тихим удовольствием чувствовал прохладу ложившихся на лицо снежинок. Ему все не верилось, что он свободен и это ощущение было радостно тяжелым, почти неподъемным.
— Я пришла за вами, господин, — дрожащим от сдерживаемых слез, голосом, проговорила Ся Гэ. — Обопритесь на мою руку, я уведу вас отсюда. Вам больше не о чем беспокоиться. Царедворец арестован. Все же, зная, что он так просто не сдастся, можно ожидать всего, — мягко увещевала Главу Ся Гэ, бережно ведя его сквозь снегопад, — я позабочусь о вашей безопасности. Мои люди осматривают близлежащие улочки, как и те, что прилегают к гостинице, где мы остановились и что выходят к императорской темнице.
— Арестован? — равнодушно переспросил Глава как о чем-то не значащем, не имеющим к нему отношения, тяжело опираясь на руку Третьего мастера. — Так он на самом деле повержен?
— Поторопимся, иначе вы совсем продрогнете, — Ся Гэ накинула на исхудавшие плечи бывшего узника меховой плащ.
— После стылых стен каземата мне ли боятся холода, — усмехнулся Глава. — Слышал, Северный Ветер жестоко вырезан, как же ты сумела спастись?
— Мне удалось отступить и с остатками клана укрыться на горе Доуфань, — доложила Ся Гэ, примериваясь к неспешному шагу Главы, что шаркал разбитыми сапогами как дряхлый старик. — Туда нас провели деревенские, прятавшиеся там же.
Больше Глава ни о чем не спрашивал и молчал весь тот путь, что они шли до гостиницы.
Им встречались редкие прохожие, старательно прятавшие лица от вьюжившего снега в чей густой пелене едва различались темнеющие громоздкие силуэты домов, да едва угадывался свет окошек и мерцание фонарей над воротами усадеб и заведений.
Средней руки гостиница, в которую девушка ввела исстрадавшегося узника, была непритязательной, но приличной и по-домашнему уютной.
В коридоре комнат для постояльцев было тихо, лишь из обеденного зала доносились аппетитные запахи, да негромкий говор трапезничавших. Главе, долгое время лишенного даже минимума человеческих удобств, теперь жадно оглядывавшегося вокруг, все это казалось верхом незначащей роскоши.
— Позвольте помочь вам омыться и смазать ваши раны, — заботливо предложила Ся Гэ, с болью смотря на Главу, что остановившись на пороге комнаты, свыкался с обстановкой.
Она узнавала и не узнавала его. Осунувшееся лицо стало тверже, черты резче, тело крайне исхудало, но, не смотря на шрамы, увечья, незажившие от пыток раны, он только стал крепче, словно выдержавшая огненную ковку сталь. Ся Гэ услужливо подвела Главу к ширме за которой в деревянной лохани исходила паром настоянная на целебных травах горячая вода.
Когда же он сбросил с себя грязное тряпье заскорузлое от засохшей крови и пота, она с ужасом увидела его истерзанное тело, дрогнув подбородком, едва сдержав рыдание. Глава коротко взглянул на нее.
— Оставь, справлюсь сам, — глухо проговорил он.
— Нет, — сжав зубы и расправив плечи, ответила Ся Гэ. — Позвольте служить вам, никто не позаботиться о ваших ранах, так как я.
— Позови лекаря Бина.
— Его нет здесь.
Глава ничего не сказал и зашел за ширму к лохани с остывающей водой.
— Передай целебную мазь и собери всех людей, что с тобой, — велел он оттуда. Третий мастер помедлила и лишь когда плеснулась вода под опустившимся в нее телом Главы, она поняла, что он не позовет ее и вышла.
Когда курительная палочка полностью истлела, Глава отлежавшись и омывшись в воде с целебными травами, со смазанными лекарством ранами, в шелковых одеждах с промытыми, еще влажными распущенными волосами, смотрел на стоявших перед ним воинов, которых в его комнату ввела Третий мастер. Никого из них он не знал, они не принадлежали Северному Ветру.
— Это верные вам люди, — уверила его Третий мастер.
— Назови их.
Представив каждого, Ся Гэ добавила:
— Они примкнули ко мне в трудное для клана время. Каждый из них проверенный и верный боец.
Разглядывая воинов, стоящих перед ним, Глава объявил:
— На днях я возвращаюсь в Поместье Северного Ветра, потому каждый пусть решит для себя присоединиться ему к клану или уйти. Тех, кто пожелает покинуть нас, получит достойное вознаграждение за труды.
— Да, господин, — слаженно поклонились воины Ся Гэ, все пожелали стать адептами клана.
Приняв от них клятву верности и отпустив, Глава направился к столу, споткнувшись о сбитый край потертого ковра. Отступив, он взглянул на досадную
