Бахус завизжал от ужаса, но Зевс взмахнул могучей рукой, и бог вина исчез.
Громовержец посмотрел на Артемиду.
— Подойди, дочь моя.
Артемида без малейшего страха шагнула вперед и приблизилась к трону.
— Расскажи, чему ты научилась в королевстве Лас-Вегас.
Артемида посмотрела в темно-серые, как грозовое небо, глаза отца.
— Я поняла, что такое быть смертным.
— Объясни же мне, что это значит, Артемида.
— Это значит, что я никогда не знала вот чего: они вовсе не слабые, незначительные существа, живущие и умирающие в течение нашей секунды. Они совсем неслабы — просто их смертная оболочка может их подвести. Но во многих из них пылают честь и преданность, дружба и любовь, и они сияют так ярко, что если бы мы могли увидеть их такими, каковы они есть на самом деле, их свет ослепил бы даже богов.
— Ты считаешь этот урок ценным?
— Я буду помнить его вечно! — ответила Артемида.
— Что ж, тогда твой урок дал тебе куда больше, чем могло бы дать любое наказание, наложенное мною. И следовательно, мне добавить нечего. Истины, которую ты теперь несешь в своем сердце, достаточно. Ты вольна делать что хочешь.
Артемида склонила голову, но прежде чем успела выйти из тронного зала отца, ее остановил голос Зевса:
— Еще одно, дочь. Твой брат нуждается в тебе. Я дарую тебе силу, которая потребуется, чтобы помочь ему. Если ты этого пожелаешь.
Артемида, слегка смущенная, снова склонила голову. Конечно, она поможет Аполлону.
— Спасибо, отец.
— Рано благодарить меня, дочь. Любовь часто бывает такой же горькой, как и сладкой. Иди теперь к Аполлону.
И в могучем голосе Зевса послышалась печаль. А Артемида, едва выйдя из тронного зала, закрыла глаза и пожелала перенестись в Подземный мир.
— Артемида, прошу, попытайся понять и попробуй подумать, как можно мне помочь, — сказал Аполлон.
— Я не могу! Я не понимаю, почему ты не можешь оставить все как есть! Памела выглядит счастливой. Зачем что-то менять?
Артемида раздраженно сорвала безупречную нежно-кремовую розу, что обрамляли дорожки в этой части сада за дворцом Гадеса; дорожки тянулись к самому краю полей Элизиума. Когда Артемида материализовалась в Подземном мире, она едва успела поздороваться с Памелой, как Аполлон заявил, что ему необходимо поговорить с ней и увлек сестру в сад. И теперь Артемида недоумевала.
Аполлон вздохнул.
— Я с ней пока не говорил об этом. Я хотел сначала поговорить с тобой, чтобы ты помогла решить, что можно сделать…
Голос Аполлона утих; бог света беспокойно шагал взад-вперед по тропе перед стоявшей на месте Артемидой.
— Ты имеешь в виду, что можно сделать с таким несущественным фактом, что бог света задумал покинуть Олимп? Навсегда?
Аполлон нахмурился.
— Не навсегда. Только на одну жизнь.
— Это и будет что-то вроде вечности для Древнего мира, лишившегося своего Аполлона!
— Может, мы могли бы поговорить с отцом. Ты говоришь, он больше на нас не сердится. Может быть, я смог бы убедить его…
— В чем? Чтобы он стал тобой? И следил бы, чтобы твоя колесница продолжала нести солнце по небесам? Ты этого от него ждешь?
Артемида отбросила длинные золотые волосы, стараясь не обращать внимания на слова Зевса, звучавшие в ее памяти: «Твой брат нуждается в тебе. Я дарую тебе силу, которая потребуется, чтобы помочь ему. Если ты этого пожелаешь».
Теперь она понимала, что подразумевал Зевс. Она понимала, и ей это было ненавистно.
Аполлон горестно покачал головой и провел ладонью по лбу.
— Нет… Я… я не знаю, что делать, сестра. Я просто хотел получить еще один шанс. И мне казалось, это единственный способ…
У Артемиды стало тяжело в груди.
— Памела даже не знает, что ты задумал?
— Нет, пока не знает, — признался Аполлон.
— А Гадес и Лина? Ты им рассказал о своей идее?
Аполлон кивнул.
— И что они думают об этом твоем плане?
— Гадес полагает, что я, видимо, сошел с ума. А Лина меня понимает.
— Ну, я скорее соглашусь с Гадесом, чем с Линой.
— Я думал, ты могла бы, — устало произнес Аполлон.
— Что ты думал? Аполлон посмотрел ей в глаза.
— Я думал, может быть, сестра поможет мне найти выход.
Артемиду охватила сладкая боль, когда она приняла решение. У нее ведь действительно не было выбора. Она любила брата.
— Я поведу твою колесницу, брат.
— Ты? Но как…
Богиня вскинула безупречную руку и постаралась под высокомерием скрыть слезы, подступавшие к глазам.
— Ты что, сомневаешься в моей силе?
— Нет! Я…
— Значит, решено.
Она внимательно посмотрела на свои ухоженные ногти.
— Мне всегда казалось, что эта колесница нуждается в некоторой модернизации. Уж очень она старомодна, слишком… — Артемида театрально пожала плечами, — спартанская.
Аполлон лишь таращился на нее, раскрыв рот. Артемида строго посмотрела на него.
— Ну, ты собираешься поблагодарить сестру?
С радостным воплем Аполлон подхватил Артемиду на руки и закружил.
Воздушное тело Памелы появилось с боковой дорожки.
— Эй, какого черта тут у вас… — Памела резко умолкла и прижала ко рту ладонь, а потом расхохоталась. — Я сказала «черт» и сама же испугалась!
Она покачала головой, и полупрозрачные волосы взволновались вокруг лица, как морская пена.
Аполлон усмехнулся и протянул ей руку. Все еще хихикая, она взяла его крепкую, теплую руку в свои прохладные ладони.
— Ну и что же тут у вас двоих происходит? Я слышала, как ты взвыл, словно тебе на ногу наступили.
Аполлон посмотрел на Артемиду, она посмотрела на брата…
— Ну? — повторила Памела. — Кто-нибудь мне расскажет?
— Это твой план, — сказала Артемида. — Ты и рассказывай.
— И что за план?
Аполлон глубоко вздохнул.
— У меня возникла одна идея. Я обсудил ее с Гадесом и Линой и вот только что рассказал Артемиде. И в общем, все решили, что это вполне возможно.
— Безумно, но возможно, — проворчала Артемида.
Аполлон нежно улыбнулся сестре, а потом снова повернулся к Памеле.
— Ты уже достаточно долго пробыла здесь, чтобы знать: по Подземному миру протекают семь рек.
Памела кивнула.
— Да.
— Моя идея связана с одной из них — Летой.
Памела пожала бледными плечами.
— Ладно, и что за идея?
— Ты сначала должна понять, что представляет собой река Лета, — сказала Лина, подходя к ним рука об руку с мужем.
— Ее называют рекой Забвения, — сказал Гадес.
Аполлон покачал головой.
