— Это неважно, отец. Главное, что ты никогда не был предателем.
— Я им был, Велиор. — Келлард жестом остановил сына, коснулся его плеча. — По отношению к тебе, к твоей матери, к моим погибшим ученикам, к Доннии, наконец. Поэтому не терзайся насчёт меня, не стоит. Я много раз делал то, о чём потом жалел. Когда мы встретились на Дороге мёртвых, я увидел в тебе собственное отражение. Мне хотелось ударить тебя, отрезвить, но у меня на руках была Вейя… И уже после я понял, что всё происходящее с нами неизбежно. Каждый теневой маг проходит через собственный сумрак. Пройдёшь и ты. Просто знай, что у тебя есть предок, который когда-то натворил не меньше глупостей и который понимает тебя.
— Спасибо, — кивнул эльф. — Спасибо тебе за всё, папа.
— У тебя теперь есть младшая сестра, — улыбнулся призыватель. — Приходи к ней почаще.
— Обязательно. Что они любят в таком возрасте?
— Попробуй раздобыть ей погремушку в городе. Не хочу, чтобы первой игрушкой моей дочери был сломанный инвертер инквизиторов… Хотя это и внушает мне надежду на будущее.
Келлард посмотрел в сторону Академии.
— Думаешь, когда-нибудь мы восстановим справедливость и будем обучать здесь наших детей? — спросил Велиор.
— Да. Иначе не было бы смысла продолжать эту борьбу. Иначе все, кто погибает за нашу свободу, погибают зря.
— Я слышал про Ринарет и Первого рыцаря из Фэита.
— А я про Старую Фуксу, — задумчиво ответил Келлард. — Не теряй времени, Велиор. Завтра же поговори с Лизой снова. И послезавтра. И так до тех пор, пока она не будет готова вновь поверить тебе. Я думаю, на это уйдёт не меньше одной луны.
Вернувшись в свои покои в северном крыле Академии, Велиор долго стоял в тёмной прихожей и смотрел на тонкую полоску рыжеватого света, что пробивалась из-под двери Лизиной комнаты. Было очень тихо. Из запертой спальни не доносилось ни шороха, ни шагов. Затаив дыхание, эльф неслышно подобрался к двери и приник ухом к замочной скважине.
Сначала сердце его стучало так громко, что ничего другого он расслышать не мог, но после Велиору показалось, что скрипнул стул, зашуршала бумага, шёпот заклинания добавил немного огня мерцающим свечам. Эльф медленно выпрямился, собираясь уходить. Он понимал, что если Лизабет обнаружит его за своей дверью, то ей это не понравится. Скорее всего, она сию же минуту подхватит немногочисленные вещи и переедет в любую из освободившихся спален. У неё не было больше нужды делить с ним преподавательскую квартиру.
Отстранившись, Велиор коснулся пальцами тёплого дерева. Ему чудились едва различимые шаги, лёгкое осторожное дыхание. Он вообразил, что Лиза так же стоит у запертой двери и их руки разделяет только невидимая для дара преграда из старого ясеня. Вот и медная ручка, как ему показалось, чуть дрогнула в нерешительности и снова замерла. Нужно было уходить, но он всё стоял и ждал, сам не зная чего, час, два, может, и все три, стоял до тех пор, пока Лиза не погасила свет.
Знакомо, нежно и немного таинственно скрипнули пружины кровати, и вновь воцарилась бархатная тишь. Эльф отступил и бесшумно вернулся к себе. Не раздеваясь, бросился на постель и зарылся лицом в подушку. За все прошлые месяцы одиночества он не был так одинок, как в эту ночь, когда любимая была совсем рядом и в то же время так далеко от него.
***
Лиза долго лежала без сна, прижимая к груди письма. Она не помнила, чтобы в её жизни когда-то было более ценное сокровище, чтобы хоть один предмет или вещица пробудили в ней столько чувств разом. Разве что маленькая лошадка, детская игрушка Велиора, которую она заботливо прятала под подушку во время разлуки с любимым.
Разложив письма по датам их написания, Лиза перечитала их несколько раз. С каждым последующим письмом тревога родителей, Фреда и маленькой Элин ощущалась всё сильнее. Они писали о том, что знали в Вестене и Фоллинге о захвате Трира и закрытии Академии, о распределении студентов по другим школам, о том, что никто не отвечает на их запросы, а имя Лизабет Сандберг не числится ни в одном из списков.
Лиза вглядывалась в чуть дрожащий почерк последних писем и ощущала ужас и отчаяние, которые переживали её родные. Кажется, спустя полгода пустых ожиданий надежда стала покидать и маму, и папу, только Фредерик и Элин упорно продолжали верить в то, что она жива.
Некромантка с трудом оторвалась от бесконечного перечитывания, в сотый раз утёрла глаза насквозь промокшим рукавом платья и села писать ответ. Она столько раз делала это мысленно, что теперь, сжимая в руке остро отточенное чёрное перо Тэрона, не задумывалась ни на мгновение.
Она потеряла счёт времени и опомнилась лишь после того, как вывела последние строчки, сложила несколько исписанных листов в пустой конверт и заклеила его, скрепив дополнительно магической печатью. Волнение немного улеглось в груди. Лиза допила холодный чай, заботливо принесённый Доннией в пузатом кувшине, и подошла к окну. Чёрные громады Вечных гор были темнее густо-синего весеннего неба. Над белеющими снегом вершинами мерцали далёкие звёзды.
Находиться в одиночестве было так странно после долгих месяцев жизни в компании друзей. Никто не говорил за стенкой, не топал и не гремел посудой, не было привычного шума леса и завывания ветра в каминной трубе. Старая Академия, в которой теперь ютились оставшиеся в живых призыватели, несколько эльфов и Агата Флеминг со своей свитой, ночью казалась совершенно пустой. И всё же, окончательно успокоившись и вынырнув из воспоминаний о далёком доме в Фоллинге, Лиза ощутила постороннее присутствие.
Тихо-тихо подошла она к двери, нерешительно положила пальцы на ручку и прислушалась. «Наверное, я схожу с ума», — подумала она. Представить себе, будто Велиор подслушивает, притаившись по другую сторону двери, было невозможно. В конце концов, он был преподавателем и взрослым эльфом, а не мальчишкой-подростком. Лиза положила ладонь на дверь, нащупывая отголосок магии, так похожий на её собственный. «Это просто воспоминания», — решила она наконец и, тихо вернувшись к столу, начала раздеваться.
***
Её разбудил странный отрывистый голос, взволнованно произносящий фразы на птичьем языке. Лиза села на кровати и протёрла глаза, решительно ничего не понимая. Она спала так крепко, что не сразу осознала, где находится, и даже слегка удивилась, не увидев привычной комнаты и сидящего у окна над книгами Гаэласа. В лесу отец просыпался раньше и занимал себя изучением древних фолиантов, перелистывая их в тишине спальни.
Второй голос, без сомнения, принадлежал Велиору. Лиза поспешно выбралась из кровати, умылась водой, оставшейся в широкой миске со вчерашнего дня, провела ладонью по растрёпанным волосам. Больше она ничего не успела сделать, потому что в дверь постучали. Птичий голос продолжал возмущённо чирикать, но, когда некромантка приоткрыла дверь, резко замолчал.
— Что происходит? — вместо приветствия спросила Лизабет.
— Птицы улетают с письмами, а я просил подождать тебя, — немного смущённо ответил Велиор. — Ты ведь написала письмо родителям?
— Конечно! — подпрыгнула Лиза и кинулась вглубь спальни.
Толстенький шершавый конверт из желтоватой бумаги перекочевал за пазуху птичьего посланника. Завидев человеческую девушку в одной нательной рубашке, парень-почтальон демонстративно отвернулся. На щеках его выступил едва заметный румянец.
— Спасибо вам! — только и успела крикнуть девушка, прежде чем мальчишка выпорхнул в коридор.
— Я пытался задержать его, не хотел тебя будить, — пояснил эльф, когда они остались вдвоём.
— Ничего страшного, мог бы и разбудить, — слабо улыбнулась Лиза.
Он с нежностью разглядывал её лицо, пряча руки за спиной, но потом вдруг опомнился и протянул ей маленький букет горных первоцветов. Голубые, синие и розовые звёздочки примул с ярко-жёлтыми серединками пахли мёдом и холодной росой.
— Я хочу, чтобы ты знала, — прошептал Велиор, чуть задержав её руки в своих. — Я буду ждать, сколько ты скажешь. Хочешь, год или десять лет… Но я не смогу забыть тебя.
