Вечерами она долго ворочалась в постели, прислушиваясь к шорохам дома, и пыталась найти выход из ситуации. Все чаще появлялась мысль: уйти тихо, рано утром и сесть на первый автобус, идущий в Барселону. Двести евро ждали своего часа. Найти консульство тоже не составит труда. А дальше? Дальше она пока не заглядывала. Строить планы, не имея в руках ничего, глупо и недальновидно.
Однако Алина гнала от себя эту безумную мысль не потому, что надеялась на более благоприятный исход. Вовсе нет. Она боялась обидеть замечательных друзей, рисковавших ради неё, чужого человека, своим благополучием. Она прекрасно понимала, как жестока может быть месть людей, имевших неограниченную власть и не привыкших к неповиновению.
Сейчас Алина не могла даже выйти на свежий воздух. Обращение в консульство тоже, по словам Жоана, пока было невозможно. Ее история выглядела настолько фантастической и недостоверной, что он предложил немного подождать, пока не раскрутится маховик расследования и не встанет на официальные рельсы.
Сегодня как раз и был тот день Х, когда решится ее судьба. Если полиции удастся задуманная операция, она будет представлена властям как одна из спасённых девушек. А если не получится, тогда, как выразился Жоан, пойдём обходным путём. Поедем в консульство независимо от того, как сложатся дела. Можно сказать, что у неё украли сумочку с паспортом. Шенгенская виза ещё действительна: ее дали на год. Так что со стороны властей не должно быть больших претензий.
От мрачных мыслей Алину отвлекли появившиеся Соня и Хулио. Поглядев на их счастливые лица, она даже немного позавидовала. Ей так хотелось прогуляться, рассмотреть Деревню Ангелов, куда ее забросила капризная судьба. В мечтах она почему-то видела себя всегда с Карлосом и детьми. Вот идут они под руку по улице, дочки и Антонио бегут впереди. Они останавливаются, здороваются с знакомыми, перекидываются парой слов с прохожими. Слезы навернулись на глаза от этих несбыточных желаний.
— Алина, ты о чем мечтаешь? — услышала она голос Карлоса и очнулась. Она подняла глаза, в которых стояли непролитые слезы, и моргнула, желая прояснить взгляд. Сердце защемило от плохого предчувствия. Карлос показался таким родным, что она шагнула вперёд и крепко обняла его на глазах у матери и друзей.
Алина слышала, как Соня тихонько ойкнула, заметила распахнутые глаза Ремей, но желание прикоснуться, уловить запах, ободрить было сильнее осторожности.
— Пожалуйста, — прошептала она, — будь внимателен. Я тебя жду дома с хорошими новостями.
— Ты что, девка! — накинулась на ее Ремей. — На войну мужа провожаешь? Ещё поплачь на дорожку! Не твой он, вот и отпусти. Зачем зря волнуешь?
— Все будет хорошо, — ответил Карлос глядя прямо в глаза девушке, — ты не заметишь, как мы вернёмся.
Алина проводила их до входной двери и пошла к себе. Тихонько приблизилась к занавешенному окну, сделала щелочку и наблюдала за тем, как они дружно, вес до болтая и смеясь, сели в машину и тронулись в путь. С крыльца им помахали вслед Ремей и Антонио, постояли ещё немного и пошли в отель.
Вечер тянулся медленно. Алина помогала Ремей на кухне, но к гостям не выходила. Сновала между залом и раздаточной только старая испанка. Постояльцев в этот уикенд было мало. Они ужинали жаренным на гриле мясом с овощами и запивали его красным вином. До Алины доносились громкие голоса и взрывной смех постояльцев, но мыслями она была с уехавшими друзьями. «Как они там? Надеюсь, все получилось», — она переворачивала картофель, скворчащий на сковородке, и иногда замирала, охваченная новой мыслью.
На кухню влетела Ремей. Несмотря на свой возраст, она двигалась стремительно и легко.
— Эй, не спи! Картошка сгорит. Что гостям подавать будем? — сразу разворчалась старуха, и Алина очнулась.
— Ой, простите, — она растерянно посмотрена на сковороду. Картофель выглядел непрезентабельно: с одной стороны — сгорел, а с другой даже не подрумянился. «Витя бы такой есть не стал. Ещё и разозлился бы», — почему-то появилась непрошеная мысль.
— Подай мне две тарелки мяса, — приказала Ремей Алине, — ну, что за девицы ныне пошли безрукие! — схватила одно блюдо и снова исчезла.
Услышав шорох за спиной, Алина, думая, что Ремей вернулась за второй порцией, протянула, не глядя, тарелку.
— Ты хочешь меня накормить ужином? — раздался сзади знакомый язвительный голос.
Алина вздрогнула. Холодок побежал по спине, добрался до кончиков пальцев. Она резко повернулась. Тарелка вылетела из рук и со звоном разлетелась на маленькие осколки. Капли соуса веером обрызгали белые брюки Артура, который тихо вошёл через хозяйственную дверь и теперь насмешливо смотрел на девушку.
Она стояла, будто парализованная. Так смотрит мышь на охотницу-кошку или кролик под взглядом удава. Мысли замерли, а потом заметались, как золотые рыбки в взбаламученной воде. Паника едва не захлестнула сознание, но опыт последних месяцев помог справиться с нервами.
— Что ты здесь делаешь? — тихо спросила она, отступая к плите, стоявшей посередине кухни.
Артур двинулся за ней.
— А как ты думаешь? Пришёл за тобой, красавица. Мой босс уже заждался свою игрушку.
— Пусть найдёт себе новую, — ответила Алина, делая ещё шаг назад. «Только бы не зашла Ремей! Только бы не зашла!» — отчаянно думала она.
— Ты слишком дорого ему стоила, — надвигался на неё Артур.
— Я принесла ему тоже немало, — отступала Алина. Рука сзади нащупала ручку сковородки и крепко ее сжала.
Артур внезапно сделал ещё шаг и бросился на неё.
Алина размахнулась и заехала сковородой ему по лбу.
Пока он, крича от боли и горячего масла, стекавшего по лицу, метался по кухне, она побежала.
Выскочила в холл через дверь, в которую вошёл Артур, там — охранники в чёрном. Отпрянула назад, обогнула с другой стороны плиты кричащего парня, и бросилась в обеденный зал. Мимо ошарашенных гостей и Ремей. По коридору к лестнице на второй этаж. Сзади слышала крики, но не оборачивалась: некогда. Быстро спустилась и помчалась к себе, в дом тети.
Алина влетела в прихожую, дрожащими руками заперла дверь и прижалась к ней спиной, в надежде, что преследователи не поняли, куда она скрылась. Прислушалась. Тихо.
— Тётя, а я тебя здесь жду. Давай уроки делать.
Алина повернулась и с ужасом увидела светлую головку Антонио.
— Когда ты пришёл? — хотела спросить она, от волнения забыв выученные испанские слова. А получилось корявое: «Когда ты приходить?»
— Неправильно, — звонко засмеялся ребёнок. — ¿Cuando has llegado?
— Хорошо. ¿Cuando has llegado? — повторила она, стараясь говорить спокойно, чтобы не выдать своё состояние мальчику. Она бросилась к нему, крепко обняла и потащила за собой в комнату.
— Я только вошёл. А ты почему плачешь? — Антонио провёл пальчиками по лицу Алины, вытирая мокрые дорожки.
— Тони, слушай меня, — как-то незаметно Алина стала называть его этим сокращённым именем. — надо спрятаться. Она подошла к бельевому шкафу, открыла дверцу и показала, что он должен туда забраться.
— А, ясно, — засмеялся Антонио, — ты хочешь поиграть в прятки. Алина ничего не поняла, но старательно кивнула головой. Она вдруг услышала в коридоре за дверью отдаленные крики и звуки борьбы. А может быть, ей это все показалось от страха, но нервы были натянуты, как тетива у лука.
— Т-с-с-с, — приложила она палец к губам и потащила Антонио к шкафу. — Сиди тут. Глаза мальчика сначала стали испуганными, а потом он вырвался из рук Алины и побежал к столу, где у него был спрятан пистолет.
— Я тебя буду защищать.
— В шкаф, прячься, — по-русски бормотала Алина, потом внезапно сообразила: дверь закрыта на ключ и задвижку, вряд ли они догадаются, что это проход в соседний дом. А ключи Ремей так просто не отдаст.
Она подтолкнула Антонио к шкафу, проследила, чтобы он хорошо устроился и закрыла дверцу. Сама бросилась к выходу, прижала ухо и слушала, слушала...
