В этот момент, оторвав Сирину от наблюдения за этой… "познавательной" встречей и жадного рассматривания той, кто оказалась причастна ко всему в ее судьбе, сияние пентаграммы стало ярче.
Сиреневый оттенок накалялся, переливаясь, усиливаясь, становясь практически раскалено-белым.
Ад!! Какого черта?! Она не планирована такого!
Сирина лихорадочно пыталась понять, что происходит, оглядываясь на таких же растерянных, как и она сама подруг.
— Да что ты? — это ей показалось, или ступни Рохуса оторвались от каменистой почвы равнины?! Ох, ты ж! Лицо вампира неуловимо изменилось, а глаза затянуло черной поволокой.
И, услышав приглушенное ругательство Теодоруса, ощутив трепет ладоней Лилианы в своей руке, Рина поняла, что творится.
Слишком много силы!
Чересчур много, дьявол все разрази! Она не рассчитывала на такое изобилие подпитки для портала, созданного на случай призыва Кали. Если сейчас же не перехватить управление над ритуалом — … богине может уже не потребоваться ни одна из них.
— Элен, Лили, — Сирина оставалось надеяться, что в общем гомоне, ее шепот не привлечет к ним особого внимания. — Мы теряем контроль над порталом, — она скосила глаза, указывая на сияющие линии пентаграммы, которые, казалось, уже начали отрываться от начертанного на мерзлой земле контура. — Больше нет времени. Мы должны немедленно провести призыв, иначе…
Ей не было необходимости продолжать.
Обе девушки имели представление о том, чем может закончиться неконтролируемая подпитка пентаграммы такой силой.
Они не были счастливы от того, что придется идти по этому пути. Но теперь не было другого выбора.
На один миг Сирина позволила себе посмотреть на Михаэля.
Если она не произнесет заклинание, если не призовет Кали, заключая богиню в свою оболочку — та получит слишком много силы, и сможет принять материальную форму.
И тогда ее любимый может умереть.
Это показалось ей достаточно веской причиной, чтобы преступит запрет Мастера.
Он почувствовал ее боль, раскаяние, решимость.
Наплевав на накаляющуюся атмосферу перед ним, послав к черту Рохуса, впадающего в транс, и ведьму, с которой у Михаэля имелись счеты за прошлую встречу, Мастер резко развернулся, находя глазами Сирину.
— Нет!! — его рев разнесся по равнине, перекрывая все разговоры и завывание ветра, вызванного вихрем ведьмы. — Нет, Сирина, не смей!! — он пытался опять навязать ей свою волю, как созданному творению. Но, уже произнося это — понимал, что не успел…
— Прости, — с болью в изумрудных глазах прошептала Сирина. — Я люблю тебя…
И сомкнув веки, она начала речитативом начитывать древнее заклинание, слабо раскачиваясь в такт произносимым словам.
— Нет! — Михаэль не хотел верить.
Просто не мог. Но пути назад уже не было.
Линии звезды, на лучах которой стояли девушки, засверкали еще ярче, когда к Рине присоединился голос Лилианы.
Теодорус рядом с ним, грубо выругался, забыв про присущую ему сдержанность.
Все повернулись к действу, разворачивающемуся за их спинами.
Даже ведьма и Рохус, казалось, забыли о своей склоке. Хотя вампир и не вынырнул из своего транса, все еще паря в паре сантиметров над каменистой землей.
И в этот момент, вся энергия слилась, собралась вокруг Сирины, оплетая его любимую сверкающим коконом.
Вспышка света, который стал бездонно черным, не могла ослепить вампиров, и все же, Михаэлю показалось, что ему выжгло глаза.
— О, какая компания… — этот голос…
Мороз прошел по коже Вечного, и он знал, что не единственный отреагировал так.
Его Сирина, его любимая… Кали опять поглотила ее.
Наверное, он бы бросился вперед, наплевав на собственную беспомощность против богини смерти, но Грегори и Макс, с силой сжали его плечи, не дав другу наделать глупостей.
— Не стоит, Михаэль, — Теодорус остановился прямо перед ним, не позволяя Михаэлю увидеть ту, которая завладела его Риной. — Ты знал, что до этого может дойти. И знаешь, что еще может, придется сделать. Вспомни о том, кто ты, — голос Теодоруса не был насмешливым или поучающим.
Он знал, каково это.
Древний, вероятно, как никто, понимал то, что сейчас бушевало внутри Михаэля.
И только знание этого позволило Мастеру взять себя в руки, и не причинить вред друзьям, в бессмысленной сейчас попытке бунта.
Кивнув, показывая, что он в состоянии следить за событиями, Михаэль кивком головы приказал Теодорусу убраться с его глаз и не закрывать обзора.
Сирина… нет, Кали, в этот раз, не парила над землей. Напротив, весьма охотно, казалось, и даже с удовольствием, бродила по твердой почве босыми ногами его любимой, не обращая никакого внимания, а может и специально, сбивая кожу Рины в кровь.
Дьявол! С какой же силой надо было задевать эти треклятые камни, чтобы разорвать кожу вампира?!
С губ Михаэля сорвалось яростное рычание. Мастер оскалился…, но устоял, покачав головой на вопросительный взгляд Тео.
Древний прав. Ему стоит сосредоточиться на конечной цели.
А, будь оно все проклято! Когда они покончат с этим, если покончат… он выпорет Сирину. Точно выпорет за своеволие и этот придурочный план их спасения.
"Черт! Только бы ему было, кого наказывать. Пожалуйста…, борись с ней, малыш, борись…", сжав кулаки с такой силой, что мышцы, казалось, вот-вот оторвутся от костей, Михаэль пристально следил за происходящим.
— Ты выбрал ее себе в помощники? — насмешливый смешок богини выворачивал наружу внутренности каждого вампира, но никто не осмеливался нарушить тишину. — Женщинам всегда так легко удавалось водить мужчин за нос, даже таких могучих и сильных вампиров, как ты, Рохус, — Кали рассмеялась, легко покачивая головой. — Подумать только, стремиться наказать весь мир за смерть любимой Сибил, и выбрать себе в помощницы ту, кто ее же и убил, — ее смех, колокольчиком прозвенел над равниной, но в нем звучал звон панихиды.
Рохус застыл, и темное марево замерцало вокруг вампира, когда он впился безумными глазами в богиню, казалось, утратив всякое опасение и почтение перед Кали.
— О. Чем. Ты. Говоришь. Дьявол побери?! — едва ли не шепотом прохрипел вампир.
Его взгляд метнулся от богини к старухе, которая в страхе пятилась, уставившись на свою правнучку, превзошедшую ее в удачливости и силе.
Морщинистые губы бормотали что-то бессвязное и она отчаянно мотала головой, будто никак не могла поверить, что где-то Сирине все же удалось переиграть ее.
— Ох, а ты не знал, несчастный, безумный Рохус? — Кали опять засмеялась, и Михаэль слизнул кровь, заструившуюся из треснувшей губы. — Не знал, что это она, — тонкий палец на взметнувшейся кисти богини указал на ведьму, — убила твою ненаглядную Сибил, чтобы заполучить силу, скрытую в твоей тьме! — на секунду, лишь на один миг, в тьме глаз Кали Михаэлю показалось, мелькание взгляда Сирины.
