Вампир бесновался и кричал, из последних сил нанося удары по Эйдану, стараясь забрать Охотника с собой. Когда Эйдан извлек пульсирующее сердце, тигр снова трансформировался в вампира, но уже полностью безмолвного.
Эйдан оставил в покое умирающее существо, неосознанно создавая расстояние между собой и этим отвратительным созданием, некогда бывшим Карпатцем. Он позволил себе глубоко вздохнуть и осел напротив деревьев у дороги. Ветер усиливался, унося отвратительный запах вампира прочь. Ночь снова стала для него темной, таинственной и красивой.
«Нужны ли мы? Тебе нужна кровь, Эйдан?»
Он слышал ее усталость, полностью соответствующую его состоянию. Это было трудным заданием: поддерживать умственный контакт, особенно сквозь такую сильную борьбу, ведь она только научилась этому. И еще она ослабла от отсутствия питания. Она позволила ему жадно кормиться, а потом без колебания отдала крохи оставшихся сил. И даже сейчас Алекс заботилась о нем.
«Оставайся там, piccola. Я скоро буду дома и принесу с собой Джошуа. Скажи Стефану и Мэри, что все хорошо».
Он старался из-за всех сил сказать голосом, что за него можно не бояться. Ее мягкий смех согрел его сердце.
«Я нахожусь в твоем сознании, любовь моя. Ты не можешь скрыть от меня свои раны».
В воздухе появилось какое-то беспокойство, волнение, но ничего более. Большой хищник приземлился на ветви прямо над головой Эйдана и медленно сложил крылья. Эйдан должен был почувствовать, что рядом кто-то из его вида, но не мог. Легко спрыгнув, птица изменилась, а на ноги приземлился уже Грегори.
Он плавно прошел мимо Эйдана, чтобы рассмотреть мусор на земле.
— Он был хорошим? — мягко спросил он. Его голос был таким красивым и успокаивающим, что проходил сквозь утомленное тело Эйдана и возобновлял его силу. Несмотря на темноту в себе, Грегори принес с собой чистоту и свет. Все это обволакивало его, словно аура силы.
— Диего заразился большим злом. Они начали объединяться на нашей родине, думая своими фокусами нанести поражение Михаилу. А когда это не сработало, они завербовали себе в помощь человеческих мясников. Сейчас они обращаются, чтобы путешествовать и обманывать. Они использовали много способов, пробуя победить тебя, Эйдан. Ты хорошо выучил сегодняшний урок.
— С твоей помощью. — Эйдан выпрямился, прижимая одну руку к рваной ране на шее.
Грегори парил над тараканами и черными змеями. Его ноги не касались земли, когда он приблизился к открытой дверце машины.
Эйдан не смог удержаться, чтобы на всякий случай не предупредить целителя.
— Я использовал твои чары, чтобы мальчику не причинили вреда. — Он не верил, что целитель когда-нибудь соберется превратиться, но, все-таки, должен быть бдительным.
Грегори кивнул.
— Ты добавил и кое-что от себя. Ты многому научился за эти годы, Эйдан. Подойди ко мне. — Он вскинул голову. Его глаза странного серебристого цвета и низкий голос стали гипнотизировать.
Эйдан пошел вперед, не обращая внимания на тревожный вскрик Александрии. Она не верила, что другой Карпатец может быть злом, но целитель считал свою душу уже потерянной. Это делало его опасным…
«Не иди к нему! Он опасен, Эйдан. Я чувствую твою слабость, она вызвана его голосом. Ты же не скажешь, что это его голос манит тебя?»
«Он — великий человек, cara. Таково мое мнение», — успокоил ее Спутник жизни.
Грегори очень легко прикоснулся к Эйдану, но Охотник почувствовал тепло, которое стало распространяться по всему телу. Целитель сомкнул глаза, заставил свой дух выйти из тела и поместиться внутрь Эйдана. В воздухе эхом зазвучал древний язык их людей, совершая лечебный ритуал через кровь, такой же старый, как само время. Эйдан почувствовал боль, которую выталкивали из его тела в те моменты, когда целитель встречался с ней. Песня звучала в течение некоторого времени, но Александрия продолжала разделять его сознание, твердо отказываясь оставить свое место. Она знала, что Грегори чувствует ее присутствие и видит ее недоверие, но девушку больше беспокоила безопасность Эйдана, чем чувства Грегори.
Грегори медленно вернулся в свое тело. Напряжение лечебного процесса сказалось на его лице — на нем появились морщинки усталости. Он небрежно разорвал свое запястье зубами и предложил Эйдану.
Эйдан колебался, зная, что Грегори предлагает намного больше, чем просто питание. После этого он будет связан с Грегори. Он сможет найти его везде по своему желанию или по необходимости. Сильное запястье с капающими драгоценными рубиновыми капельками приближалось к его рту. Эйдан со вздохом уступил неизбежному. Ему были нужны средства к существованию, и Александрии, что ждала дома, тоже.
— Эта земля по-своему красива, да? — Грегори не ждал ни ответа Эйдана, ни доказательства того, что потеря крови как-то сказывается на нем. — Это не такое дикое и неприрученное место, как наши горы, но что-то в этом есть. — Он не поморщился, когда зубы Эйдана глубже погрузились в его запястье.
Сила, какой он не знал за все эти годы, лилась в Эйдана. Грегори был древним, его кровь была сильнее, чем у мужчин более молодого возраста. Кормление мгновенно восстановило Эйдана. Оно сняло боль и усталость, принесло живость, которую он до этого не испытывал. Он тщательно, дотошно и с большим уважением закрыл рану.
— Теперь я твой должник, Грегори, за то, что ты помог мне сегодня, — проговорил он формально.
— Тебе не нужна была моя помощь. Я только немного облегчил путь. Твои чары на ребенке дали бы тебе необходимое время, даже без тумана. У тебя достаточно сил, чтобы выдержать солнечный свет и без меня. Ты мне ничего не должен, Эйдан. Я был бы счастлив иметь несколько человек, к которым я смог бы обратиться, как к друзьям. Ты — один из них. — Голос Грегори звучал так, словно он был уже где-то далеко.
— Пойдем в мой дом, Грегори, — настаивал Эйдан. — Остановись хоть на мгновение. Это, возможно, поможет тебе.
Грегори покачал головой.
— Я не могу. Ты знаешь, что не могу. Мне нужна дикая природа и горы, где я чувствую себя свободным. Это — мой путь. Много миль отсюда я нашел такое место. Я построю там дом, чтобы ждать свою Спутницу жизни. Не забывай того, что обещал мне.
Эйдан кивнул. Он почувствовал в своей голове прикосновение Александрии, когда та предлагала ему спокойствие и удобство.
— Следи за ребенком, Эйдан, и за своей женщиной. Даже на таком расстоянии я чувствую ее беспокойство за тебя и мальчика. Ее нужно покормить. Ее голод бьет в меня. Не трать бесцельно свое время, волнуясь за меня. Я заботился о себе в течение столетий. — Его физическая форма замерцала и стала распадаться на капельки тумана, но голос вернулся. Это было несколько странно, но красиво. — Это был настоящий подвиг — то, что ты сделал сегодня среди белого дня. Не многие смогли бы так поступить. Ты многому научился.
