— Дак назвал это «звездой смерти», ты, что не слышал? — напомнил ему Семёнович, откидываясь на спинку.
— С этой кровожадной тварью пропустил… Такой ужас! Нет, у себя давайте без экзотики. У нас до народа не дойдёт такой расклад, решат, что кино снимают. Ещё и людей привалит посмотреть. Лучше пугани их, заяц, опять змеями. С них точно с головой хватит.
— Разошлись, эмоции, как пена из пивной кружки, долететь сначала надо. — Остудила их пыл Люда.
— Малыш, ты плохо себя чувствуешь? — забеспокоился Эд.
— Немножко устала, возьми мне сока, а я пока подремлю.
Лю спала, устроившись у Эда на плече, а ребята в полголоса обсуждали происшедшее. То, что произошло, казалось теперь уже сказкой, но от пережитого распирало грудь, и мужики взяли себе по бокальчику виски.
— Разве эта козлиная моча сравнится с нашей водкой, — ворчал Семёнович. — Ни душе, ни ногам удовольствия. Я только глаза закрою, так сразу вспоминаю то, что осталось от руки у охранника. Или торчащие ноги из пасти этого монстра. Верите, мужик не слабый, а руки как в припадке дрожали, когда я ему её бинтовал. Зараза какая, зубы у той твари, как пилы. Внук эту муру американскую про юрский период смотрел, так я посмеивался той сказке, а тут нате вам получите вживую, быр!
Москва встретила маленьким пушистым снежком. Люда, подставив ладошки, ловила, тут же таявшие на горячей руке снежинки, а попавшие на губы пыталась слизнуть. «Здесь тоже экзотика, только своя. Разве это не чудо. Эх, бы сейчас с Эдом да на природу! Но нельзя просить, она и так у него достаточно времени забрала. А ведь нет ничего лучшего, чем побросаться снежками. Почему-то ей до сегодняшнего дня такой забавы в голову не пришло. А «намылить» друг друга пушистым снегом — это вообще удовольствие. Так делали в школе, девчонки пищали, а ей это нравилось. Надо хотя бы уговорить его сегодня погулять…». Распрощавшись на два дня, именно столько решили взять себе на отдых мужики, разъехались по домам. Эда встречала в аэропорту машина компании. Заехав в офис, он отправил водителя с женой домой. Люда, поблагодарив за доставку, первым делом побежала в душ, а вволю накупавшись и завернувшись в халат, на кухню. Кухарка с улыбкой смотрела на жадно поглощающую пищу хозяйку. «Ребёнок растёт, требует много пищи и покоя, а этот обормот, таскает её по заморским странам». — Поругивала она про себя хозяина, подкладывая ей новые кусочки еды на тарелку. Насытившись, Люда отправилась в спальню, где, завернувшись в одеяло, благополучно проспала до его прихода. Вернувшись, он не стал с ходу её будить, лишь только после того, как, поужинав смыв американскую пыль, присел на кровать, легонько, чтоб не напугать, захватил ртом губы.
— Я расспалась…,- села она в подушки.
ОН понежив ладошку спросил:
— Ты устала?
— Нет, просто ужасно хотелось спать и ещё поиграть с тобой в снежки….
— Последнее странное желание для беременных, но отказывать нельзя придётся идти перекинуться с тобой, можем бабу слепить, если азарт есть.
— Ты смеёшься — это что так ненормально? — вспыхнула она.
— Чего же так удивляться с твоей стороны, если ты сама не совсем стандартна. — Погасил улыбку он. Ему очень хотелось расспросить её о «звезде смерти», блестевшей на её пальце, но он сдержал себя. «Скорее всего, это оставили ей те трое в Тироле».
— О чём ты хотел спросить? — погладила она его пальчиком по руке.
— Всё-таки, ты копаешься в моей голове? — отвернулся не довольно бурча он.
— Ты тысячу раз неправ! Я прочла по твоим глазам. Мы ж договорились об том, что я никогда не залезу в твою голову. Этот нож режет не только живую ткань, но и метал любой прочности и толщины. Это его не основная функция. Можно просто слабым сигналом в головной мозг или сердце, выключить человека из игры на приличное время. Выбить руку, ногу и много ещё как использовать по мелочам. Не злись, милый. Я никогда не позволю себе диверсии в твои мозги, если даже там поселится другая женщина, мне не перейти черты…
— О чём ты чирикаешь воробей…
— А вдруг тебе кто-то понравится…
— Я отказываюсь понимать. У тебя на пальце «звезда смерти», ты способна парить во времени, а сейчас говоришь о таких смешных вещах, о какой-то мифической женщине… Я балдею. Что у женщин в головах, непонятно.
— Не понятно, дорогой, потому что в наших головах совсем не то, что в ваших. И для меня главное не вся эта возня, а ты и ребёнок. Да и «машиной времени» я занимаюсь исключительно ради своей семьи, чтоб ей во всех поколениях жилось спокойно. И больше никому в голову не приходила идиотская идея устраивать конец света. Я такая, как все шумеры.
— Ты кушать хочешь?
— Пока нет, а что?
— Собирайся, идём играть в снежки, — подхватив на руки, закружил он жёнушку.
— Опусти на пол.
— Запросто. Люда, какой же он у нас будет? — зарыл он в азарте лицо на её животе.
— Такой, какими планировались люди. Лучшим ребёнком на свете. Только постарайся быть на чеку в родильном боксе, чтоб они после анализов не заменили у ребёнка кровь.
— Тебе помочь одеваться?
— Я сама, живот не настолько большой ещё, чтоб мешать…
Предупредив охранника, они пошли в берёзовый лесочек, что примыкал к посёлку. Пройдя по тропинке протоптанной в снегу, вышли на лесную дорогу и сразу почувствовали не ладное. Из дорогой машины, приткнувшейся к сугробу на лесной колее, трое шустрых парней вытаскивали связанных хозяина и женщину, скорее всего, его жену. «Раз не кричат, значит, рты заклеены. Что за разборки крутые?». — Встревоженный Эд посмотрел на жену. Потоптавшись, мягко сказал:
— Заяц, останься здесь, я разберусь с этим дерьмом.
— Эд, это опасно. Они наверняка вооружены. Тебе их не одолеть. Идём вместе.
— Малыш, ты обижаешь меня. Я всё-таки мужик…
— Господи, да дело же не в щепетильности. Мы не знаем, на что эти ослы в этой ночной игре претендуют. Ты и слова не успеешь сказать, как пулю получишь. — Она бросала слова, но, понимая, что он не улавливает их смысл, разнервничалась и запаниковала. «До чего мужики упрямы со своим самолюбием. Влетит по глупости в беду ни за грош. Могли цивилизованно и людям помочь и субчиков этих наказать. Но где ж там мужская дурь, аж из ушей прёт. На какой ляд мне те снежки сдались. Что за дурная, алчная жизнь».
Она была права. Не успел он выйти, к машине из-за деревьев, как она услышала выстрел, и Эд согнув колени, повалился на бок. Сорвав варежку и обнажив палец с кольцом «звезды смерти» она поспешила к месту трагедии. Луна, вися над самыми верхушками, зловеще освещала копошившихся в свете фар машины людей. Лю убирала их одного за другим. Парализуя в них жизнь. Они валились как трухлявые деревья от ветра. Подскочив к Эду, она онемела, он лежал в крови не подвижный. Она сбросила с себя шапку и, положив её ему под голову, выпрямилась. Секунда и она нажала на то место за ухом, где находился у неё сигнальный чип. Затем, скинув с себя куртку, укрыла его и, добравшись до хозяина «мерса» развязала мужчину, объяснив оторопевшему мужику, чтоб забирал жену и немедленно убирался отсюда. Бегом вернулась к мужу. Трясущийся мужик с большим трудом запихнул жену и завёл машину, потом, постоянно озираясь на валяющихся бандитов, кое-как развернувшись, поехал. Как в это время зависла над поляной рядом с дорогой кабина и две крепкие фигуры, отделившись от неё, поспешили к Лю, они уже не видели. Как заметила Люда, один из подскочивших тут же «шлёпнул укол» Эду. Тут же из небольшой палочки раздалось шипение и Эд в момент ока, оказался упакованным в какой-то прозрачный пакет. После нажатия кнопок на поясах упаковка, даже не покачиваясь, поплыла сбоку от них в кабину. Лю шла рядом, тревожно посматривая на них. Контейнер с Эдом вплыл в кабину, следом поднялись на подъёмнике помогая Лю и они. Ей показалось, что она еле успела закрыть глаза, как кабина опустилась в долине окружённой горами, рядом с небольшим домом. Её встретила женщина и пригласила войти. У самой двери, она оглянулась, но ни кабины, ни Эда уже не было. Она сообразила, что кабине просто выставили защиту, сделав невидимой, а Эда отправили в госпиталь, который, по всему видно, находился здесь же, под землёй. И, скорее всего, на несколько сот метров, а может и весь километр, внутри скалы. Хозяйка погладила её руку и поставила перед ней поднос с чаем и горячими пирожками. Люда подняла на неё глаза и прочла по ним: «Не волнуйся детка, ты же знаешь, всё будет в полном порядке». Да она знала, была уверена на все сто, но всё равно волновалась. Наверное, так устроена земная женщина.
