Клэри промолчала, с тревогой глядя на перекосившееся лицо Джейса. Тем временем Валентин безжалостно продолжал:
— Все очень просто. Этим историям нельзя верить, они, выражаясь твоими словами, «вранье, разбавленное частицей правды». На самом деле Майкл Вэйланд — не отец Джейса. Вэйланда убили во время Восстания. Под его именем я скрылся из Города стекла со своим собственным сыном. Проблем с заменой имени не возникло, так как родни у Майкла Вэйланда не было, а его близких друзей, Лайтвудов, выслали из страны. Майкл Вэйланд также сыграл довольно неприглядную роль в Восстании, и мне пришлось принять его позор на себя. Я уединился с Джейсом в усадьбе Вэйландов: читал книги, занимался воспитанием сына и ждал… — Валентин задумчиво постучал по ободку бокала. Клэри бросилось в глаза, что он левша, как и Джейс. — А через десять лет я получил письмо. Автор послания заявлял, что знает мое настоящее имя и, если я не соглашусь на определенные условия, он раскроет правду. Я даже не догадывался, кто написал письмо. Впрочем, это не имело значения. Главное, что я не собирался поддаваться на шантаж, а кроме того, раз мое убежище перестало быть тайным, автор письма не успокоится, пока не поверит в мою смерть. Тогда с помощью Блэквелла и Пэнгборна мне пришлось вторично инсценировать гибель, а Джейс в целях безопасности был отправлен в семью Лайтвудов.
— И вы позволили сыну все эти годы думать, что его отец погиб? Какая подлость!
— Не надо! — Джейс закрыл руками лицо. — Клэри, не надо!
— Да, Джонатан думал, что я погиб, что он сын Майкла Вэйланда, иначе Лайтвуды не защитили бы его. У них имелся должок перед Майклом, а не передо мной. И любили они Джейса как сына Майкла Вэйланда, а не Валентина Моргенштерна.
— Может, они любили Джейса просто так, а не за то, что он чей-то там сын?
— Трогательная версия, однако неверная. Я слишком хорошо знал Лайтвудов. — Казалось, Валентин не замечал, что добивает Джейса. — В конце концов, это уже неважно. От Лайтвудов требовалось лишь защитить моего сына, а не становиться для него приемной семьей. У Джейса есть семья: у него есть отец.
Из груди Джейса вырвался непонятный звук. Он оторвал руки от лица:
— Моя мама…
— Сбежала сразу же после Восстания, — безжалостно продолжал Валентин. — Я был в опале. Не инсценируй я собственную смерть, Конклав обязательно выследил бы меня. Решив порвать все прежние связи, Джослин скрылась. — Боль в его голосе была ощутима, но Клэри не верила ни единому слову. Валентин всегда ловко манипулировал людьми. — Я и не догадывался о ее беременности. Джослин носила тебя, Клэри. — Он улыбнулся, медленно проведя пальцами по бокалу. — Однако нет ничего сильнее зова крови. Волей судьбы наша семья в сборе. Стоит лишь воспользоваться порталом — и мы снова в Идрисе, в усадьбе.
Джейса слегка передернуло, но он молча кивнул, не отрывая взгляда от своих рук.
— Мы наконец-то воссоединимся там, и все встанет на свои места.
«Если не считать, что твоя жена в коме, сын чуть не сошел с ума от последних новостей, а дочь смертельно ненавидит собственного отца. Замечательное воссоединение!» — подумала Клэри.
Однако вслух произнесла лишь:
— Я никуда с вами не поеду. И мама тоже.
— Клэри, он прав! — выпалил Джейс. — В Идрисе мы сможем во всем разобраться.
В этот момент снизу донесся страшный грохот, словно обрушилась одна из стен здания.
Несмотря на сильнейшее душевное потрясение, Джейс мгновенно вскочил на ноги. Его рука потянулась к оружию.
— Отец, они…
— Идут сюда, — закончил фразу Валентин, поднимаясь со стула.
В коридоре послышались шаги, и в следующую секунду дверь распахнулась: на пороге стоял Люк.
Клэри вскрикнула: джинсы и рубашка Люка были в темных пятнах, на лице кровь казалась жуткой бородой, с алых до запястий рук стекали на пол красные капли. Клэри бросилась к Люку с единственным желанием: повиснуть на нем, как в детстве, когда ей было восемь лет.
Большая ладонь Люка легла на затылок Клэри, он ласково прижал девушку к себе:
— Не переживай, кровь не моя.
— А чья? — раздался голос Валентина.
Люк обнял Клэри за плечи, давая понять, что она под его защитой. Валентин прищурился, явно что-то прикидывая. Рядом с ним в выжидательной позе стоял Джейс. Раньше Клэри никогда не видела, чтобы он колебался.
— Пэнгборна, — ответил Люк.
— Вырвал бедняге глотку зубами?
— Вообще-то не зубами, а вот чем. — Люк показал длинный кинжал. На рукоятке сверкнули синие камни. — Узнаешь?
Валентин помрачнел:
— Да.
Клэри задумалась, помнит ли Валентин свои недавние слова: «Это черкесский кинжал, и у него есть пара».
— Семнадцать лет назад ты вручил его мне, предложив совершить самоубийство, — проговорил Люк. Его оружие было длиннее, чем кинжал с красным камнем у Джейса за поясом. Кинжал Люка с острым, как игла, кончиком приближался по размерам к небольшому мечу. — И я действительно чуть не свел счеты с жизнью.
— А я не отказываюсь от своих слов, — печально наметил Валентин. — Я хотел спасти тебя от самого себя, Люциан, но в итоге совершил огромную ошибку. Если бы не моя тогдашняя слабость, ты бы умер как человек.
— Как человек, подобный тебе? — В голосе Люка послышались знакомые нотки: таким тоном он частенько разговаривал с Клэри, уличая ее во лжи и притворстве. Однако, судя по горечи в голосе Люка, то любовь к Валентину переросла в лютую ненависть. — Человек, который приковал к кровати свою жену, чтобы выпытать у нее важные сведения? Это, по-твоему, достойно звания человека?
Джейс перевел взгляд на Валентина, лицо которого на мгновение исказила гримаса злобы.
— Никто ее не пытает. Я хочу оградить Джослин от опасности.
— От опасности? — Люк шагнул в комнату. — Единственный источник опасности — это ты! Джослин всю жизнь убегала от тебя.
— Я любил ее, — возразил Валентин, — и никогда бы не причинил вреда. А настроил ее против меня ты.
Люк засмеялся:
— Поверь, Джослин не требовалось настраивать. Она возненавидела тебя по собственной инициативе.
— Не лги! — взревел Валентин, вытаскивая из ножен меч. Матовое черное лезвие, украшенное серебристыми звездами, уперлось Люку в грудь.
Джейс шагнул к Валентину:
— Отец…
— Ни слова, Джонатан! — заорал тот, но было уже поздно.
— Джонатан? — Люк потрясение взглянул на Джейса.
— Не смейте так меня называть! — Янтарные глаза молодого человека сверкнули. — Иначе я убью вас собственными руками!
Люк, не обращая внимания на лезвие, нацеленное ему в сердце, не отрывал глаз от Джейса.
