неожиданно, отпуская ее. Луна, мать ее, только и знала почему. Но сейчас я хотел, чтобы она была рядом, и она тоже заслуживала небольшой мести Густарду, так что к черту.
— Куда ты идешь? — спросила она, когда я вставил ключ в правую манжету и повернул его. Магия устремилась к кончикам моих пальцев, и я удовлетворенно вздохнул, прежде чем освободить вторую руку.
— Ну, я собирался поиметь Густарда в Столовой, но теперь придется импровизировать. Так что мы собираемся нанести ему небольшой визит.
Она побледнела при упоминании его имени, хотя ее позвоночник выпрямился от решимости.
— Я хочу, чтобы он умер.
У меня свело живот, и я тут же потянулся к ней, касаясь костяшками пальцев ее щеки.
— Ты не можешь уничтожить короля, не разрушив сначала его империю, любимая. Иначе всегда найдутся пешки, готовые заменить его.
— И каков же твой план? — прошептала она, в ее взгляде мелькнуло волнение, и у меня участился пульс.
— Ну… — я задумался на мгновение, затем на моем лице расплылась легкая улыбка. — Ходят слухи, что он никогда не спит без своей любовницы, Мокрой Венди, поэтому, что бы я ни сделал, я собираюсь свалить все на нее.
— Почему ее зовут… — Розали остановилась на середине предложения, сморщив нос. — Неважно, я не хочу знать.
Я шагнул вперед в направлении дыры, но она встала передо мной, протягивая руку.
— Обещай, что сдержишь слово насчет Сук Мин. К завтрашнему завтраку я хочу, чтобы она знала, что принадлежит Оскурам, договорились?
Я посмотрел на ее руку, затем обхватил своей и крепко сжал.
— Договорились.
Магия хлопнула между нами, когда звезды связали нас клятвой. Если я нарушу ее, то буду расплачиваться за это невезением еще долгое время, так что я не собирался рисковать.
Я отпустил ее, направился к отверстию в задней части камеры и присел на корточки.
— Ну давай, похоже, ты мне все-таки нужна.
— Хм, я не удивлена. Магия земли лучше, чем воды, — она опустилась рядом со мной, оттолкнула меня локтем и заползла в дыру впереди меня.
— Ошибаешься, — я поймал ее лодыжку, заморозив ее кожу с помощью потока льда, и она сердито вскрикнула.
Она пнула меня ногой, уползая, и я полез следом за ней, мои плечи чуть не застряли на пути. Но, черт возьми, если бы я собирался просить ее о помощи. Я протиснулся в маленькое пространство и замер, сгорбив спину.
— Полагаю, ты знаешь номер его камеры и блок? — спросила она.
— Двадцать семь, третий уровень, блок С, — с улыбкой ответил я. Мы идем за тобой, Густард.
Розали держала вокруг нас заглушающий пузырь, пока мы спешили по узкому проходу к блоку С.
От гортанного рева у меня застыла кровь, и мы оба одновременно остановились. Я повернул голову к стене справа от меня, и адреналин запульсировал по позвоночнику. Белориан был совсем рядом, рыская ночью по коридорам на случай побега заключенных. Примерно как мы.
— Оно ведь не может проникнуть в стены, верно? — вздохнула Розали, и я судорожно сглотнул комок в горле.
— Не думаю, любимая.
— Утешительно, — она бросила на меня язвительный взгляд, и я фыркнул от смеха.
Еще один рев раздался вдали от нас, и мои плечи расслабились, когда мы продолжили движение.
— Ты когда-нибудь видел это? — спросила она.
— Нет, и не собираюсь, — твердо ответил я. — Несколько лет назад парень из моего блока спрятался в Столовой, пока всех подсчитывали на ночь. Когда они поняли, что он пропал, они выпустили этого монстра, чтобы выследить его. Когда они, наконец, отозвали его, от парня осталась только кровь. Им пришлось отбеливать стены, чтобы удалить пятна.
Я скорчил гримасу, а Розали вздрогнула.
— Спасибо за сказку на ночь.
— Не за что. Вы можете прослушать больше на моем сайте по адресу www.Согревающие душу истории Итана. com.
Она попыталась сдержать смех, но он вырвался наружу, и в ответ на это мой рот растянула довольная ухмылка.
Когда мы оказались за верхними рядами камер блока С, я притормозил перед стеной, отделявшей нас от камеры Густарда, и присел на корточки. Я уперся рукой в кирпичи и ухмыльнулся, когда Розали опустилась на колени рядом со мной. Я распространил глушащий пузырь в его камеру, в то время как она начала вырезать дыру в стене. Я насвистывал, пока она работала, и она бросила на меня раздраженный взгляд, поэтому я засвистел громче, пока она продолжала.
Когда все было готово, она попыталась пролезть внутрь, но я поймал ее за руку и дернул за спину с нахлынувшим чувством защитника.
— Я пойду первым, любимая.
Я оттолкнул ее от себя, чтобы у нее не возникло никаких идей о том, что я джентльмен, и заполз в камеру Густарда. Над решеткой висела простыня, что означало, что мы в безопасности от любых полуночных любопытных заключенных, заглядывающих сюда. Мой взгляд упал на койку слева от меня, где стройное обнаженное тело Мокрой Венди обхватывало мускулистую фигуру Густарда. Его камера была снабжена дополнительными одеялами, подушками и даже гребаным телевизором.
Я поднялся на ноги, расширяя глушащий пузырь вокруг себя и над Розали, чтобы можно было подобраться незамеченным, не впуская в него Густарда и его девушку, так что они нас не услышат. Я заметил ряд фотографий, приклеенных на стене, и мне показалось, что ни одна из девушек, изображенных на них, не была ему знакома. Я склонился над ним и с рычанием снял со стены фотографию Эйши.
— Кто это? — спросила Розали, придвигаясь ко мне.
— Моя сестра.
— Ты не можешь забрать ее, он поймет, что это ты, — твердо сказала она. — Это действительно твой грандиозный план?
— Что я говорил о недооценивании меня? — бросил я в ответ, направляясь к блокноту на тумбочке Густарда и вырывая страницу. Я закрыл глаза и сосредоточился, распространяя свою волю на страницу и накладывая на нее иллюзию, так что она стала двойником фотографии моей сестры. Затем я разорвал ее на кусочки и бросил на пол камеры.
Розали смотрела на Густарда, пока я снимал каждую из фотографий со стены, разрывая их на куски и разбрасывая по полу как конфетти. Мокрая Венди должна была понести за это всю ответственность. Ревность была достаточно хорошим прикрытием, но этого было недостаточно, чтобы Густард прекратил общение с ней. И это было то, чего я добивался. Мне нужно было, чтобы он потерял доверие к каждому из своих подлых последователей, пока не останется в полном одиночестве. Тогда, когда у него не останется подлых ублюдков, за которыми можно спрятаться или отомстить за его смерть, я
