Сколько возможностей, однако я снова и снова выхожу на этот балкон и стою на нем, скользя равнодушным взглядом по извилистым горным хребтам, по острым вершинам. Солнце разливает яркий свет по снегу, покрывающему все вокруг. Маленькие ледяные кристаллики отзываются искристыми, ослепительными переливами.
Холодный, бездушный свет нравится мне намного больше, чем тот, что горит в моей груди – чуждый, неуместный. Неужели Высшие не заметили, как я перестала быть пригодной для роли Хранительницы Света, как повернулась в сторону Тьмы, устремившись к ней всей душой?
Холодный ветер проникает сквозь тонкую ткань платья, колючими поцелуями касается кожи. Пускает штормовые волны вдоль широкого подола, бросает в лицо волосы, словно пытаясь побольнее хлестнуть по щекам. Я не мерзну, а потому не боюсь этих яростных порывов, что осыпают меня ворохом снежинок. Порой кажется, будто очередной удар ветра наконец подхватит меня, поднимет в воздух, закружит в сумасшедшем танце. И, показав упоительную свободу полета, наиграется, безжалостно швырнет в пропасть к подножиям гор на острые камни.
Иногда я хожу по коридорам храма, ощущая себя забытым, почти растворившимся в собственном одиночестве призраком. Гулкие шаги эхом отражаются от каменных стен и разносятся во все стороны по узким коридорам, пустым и холодным, как в замке изо льда. Я отстраненно провожу руками вдоль золотистых прожилок, рисующих узоры на белом мраморе стен. Ощущаю пальцами лишь безупречную, бездушную гладкость.
Я сливаюсь с храмом. С каждым днем все больше перенимаю его атмосферу, вбираю в себя красивую, бесчувственную пустоту. Просыпаясь по утрам в шикарной комнате, воистину достойной королевской особы, я подхожу к зеркалу, отмечая, как глаза угасают, тускнеют, наполняясь обратной стороной света, ведь не зря при создании двух Первозданных элементов сама собой образовалась Пустота. Благодаря все той же магии мне не нужна даже еда. Хранители не походят на людей и, наверное, ими не являются, постепенно превращаясь в нечто, близкое Первозданным элементам.
Я делаю все, чтобы усыпить бдительность Высших, чтобы они наконец успокоились и перестали наблюдать за каждым моим шагом. Конечно, разве интересно наблюдать за призраком, бесцельно слоняющимся по храму или часами неподвижно стоящем на балконе? И я дождалась. Дождалась того момента, когда могу вздохнуть свободно, когда понимаю, что Высшие больше не смотрят в мою сторону!
Покидая балкон, я спешу вернуться в зал, где в центре колоннады висит изящный черный сосуд из гетита. Белые колонны, украшенные выпуклыми золотистыми узорами, словно оплетенные вьющимися растениями, поддерживают крышу в виде обыкновенной плиты с прямоугольными полосками фронтонов. Как будто храм в храме – его главное святилище, его сущность, его самоцель. Сосуд парит прямо в воздухе и отливает притягательным металлическим блеском, что в золотистом мерцании, исходящем от стен, выглядит поразительно и невероятно.
Однако я здесь не для того, чтобы любоваться этой красотой или прикоснуться к «божественному», наполняя себя духовным благоговением, и не проверить сохранность Первозданного Света я собираюсь. Встаю неподалеку от колоннады, взмахиваю рукой давно подсмотренным у аллиров жестом и создаю сияющий светом портал. Через несколько секунд – видимо, на противоположном конце чуть мешкают – в ослепительном ореоле появляется хрупкая черноволосая девушка с прищуренными голубыми глазами.
– Фу, какой он яркий! – недовольно восклицает Лина, потирая веки.
– Да, свет – он такой, – хмыкаю я.
Вслед за Линой из портала выходит Стас, как ослепший вытягивая руки и ощупывая перед собой воздух. Полюбовавшись мгновение на золотистый свет, окутывающий друзей, я вновь взмахиваю рукой – и арка стремительно сжимается, а затем исчезает.
Стас сразу перестает изображать златоволосого слепца и с радостным воплем бросается меня обнимать. В свете портала его темно-русые волосы действительно приобрели удивительный золотистый цвет, сделав парня похожим на ангела, если только не знать о веселом и немного сумасшедшем характере. Еще более причудливо, окутанная магией света, выглядела Лина, будто превратившаяся в призрачное, эфемерное создание. Впрочем, это хрупкое создание теперь стискивает меня в крепких объятиях даже сильнее Стаса.
– Ну как, готовы? – спрашиваю, когда друзья выпускают меня на свободу, позволяя сделать вдох в полную меру. – Не передумали?
– Мы всегда готовы, особенно к участию в безумных планах! – жизнерадостно заверяет Стас.
– А ты? Уверена? – Лина вглядывается в мое лицо.
– Абсолютно, – я киваю без тени сомнения. Улыбаюсь, хитро щурюсь: – Я говорила с Лисви, он тоже согласен в этом поучаствовать!
– Лисви? – удивленно переспрашивает подруга.
– Ну да, Лисви. Тэан вар Лисвен – Душа Света. Не могу же я называть его Тэаном? Поэтому взяла второе слово, которое на языке Высших означает «свет». Ну а «Лисви» можно интерпретировать как уменьшительно-ласкательное «Светик». Он не против. По крайней мере, возражать не стал – тема наглости со стороны Высших на тот момент волновала его куда больше.
– Интересно, он такой же чокнутый, как и твой Тэан? – интересуется Стас.
– Не, он очень милый, – отмахиваюсь я, решая, что обсуждать Душу Света, когда он может за нами наблюдать, немного неприлично.
– Знаешь, Алиса, ты так похудела, – задумчиво замечает Стас, наблюдая за мной, мечущейся по залу из стороны в сторону. – Скоро просвечивать начнешь.
– Ну знаешь! – возмущаюсь я. – Сам бы посидел на диете из одного света, я бы посмотрела на тебя!
– Нет, я на такие подвиги не способен! – ужасается друг. – Ты чего делаешь-то?
– Ищу… а, вот!
Из-под руки отъезжает небольшая квадратная плита, а ведь еще мгновение назад ничто не указывало на ее существование. Весь храм словно вырезан в скале – ни единого стыка между разными плитами не найти, лишь один монолитный белый камень с золотистыми прожилками, неразрывный, почти живой, но спящий глубоким вечным сном.
Тайник я обнаружила совершенно случайно, когда пыталась спрятать книгу, «отобранную» у Вольхфара. Тогда магия сама подсказала, и неожиданно образовалась плита, открывая маленькую каменную сумку, куда как раз вошла книга. Спрятать-то я ее спрятала, но теперь чуть не потеряла в собственном тайнике.
– О, это она, та книга, о которой ты рассказывала, – догадывается Лина, заглядывая мне через плечо.
– Да. Она нам понадобится.
– А что еще понадобится? Ты все приготовила? – практично уточняет Стас, подходя к нам.
– Только зубодробительное заклинание на языке Высших, которое нам придется зачитать. Никаких ритуалов и жертвоприношений, – успокаиваю я друзей. – Ну что же… приступим.
Я решительно подхожу к висящему прямо в воздухе в центре колоннады гетитовому сосуду. Не ощущая в себе ни капли почтительности, беру в руку. В первое мгновение чувствую легкое сопротивление магии, но Священный Сосуд быстро поддается, безвольно опускаясь мне на ладонь. Какое-то время рассматриваю его вблизи, ради интереса ощупываю гладкую каменную поверхность, красиво отливающую металлическим блеском. Затем я подцепляю ногтем пробку и выдергиваю ее из горлышка. Робкий лучик света выскальзывает из открытого сосуда, как будто внутри него включается лампочка.
– Хм… и как мы это будем делить? – любопытствует Стас.
– Я его чувствую… – говорю задумчиво, прислушиваясь к ощущениям. – Так что пейте не стесняясь. Я скажу, когда нужно будет остановиться.
– Только ты первая, – благородно уступает Стас, с подозрением глядя на гетитовый сосуд. – Мне этот свет как-то доверия не внушает.
С упреком взглянув на Стаса, я вздыхаю и подношу к губам горлышко сосуда.
– За нас и за успех нашей безумной идеи! – выкрикивает Стас за мгновение до того, как я с уверенностью опрокидываю содержимое сосуда, глотая горячую, почти обжигающую жидкость. Невольно размышляю, что Тьма, наверное, оказалась бы холодной и воздушной, как капельки тумана.
