В помещении было темно, но Мэйкону не нужен был свет, чтобы видеть. Полки были заставлены книгами именно так, как он себе представлял. Тома по каждому аспекту американской истории, в частности по войнам, которые создали эту страну, — Войне за независимость и Гражданской войне. Мэйкон пробежал пальцами по кожаным корешкам книг. Теперь эти книги были для него бесполезны.
Шла война другого рода. Битва между Магами, воевавшими внутри его собственной семьи.
Он услышал наверху шаги, звук ключа в форме полумесяца, вставляемого в замок. Скрипнула дверь, тонкая полоска света лезвием ножа скользнула по потолку из открывшегося наверху проёма. Мэйкону так хотелось дотянуться до неё, предложить ей руку, чтобы помочь спуститься, но он не осмелился.
Прошли годы с тех пор, как он последний раз видел ее или прикасался к ней.
Они встречались лишь в письмах и между обложками книг, которые она оставляла для него в Туннелях. Но он не видел её и не слышал её голоса всё это время. Мэриан об этом позаботилась. Она шагнула в отверстие, высеченное в потолке, свет залил помещение. У Мэйкона перехватило дыхание. Она была даже красивее, чем он помнил. Очки в красной оправе на манер ободка поддерживали ее сияющие каштановые волосы. Она улыбнулась.
— Джейн, — он так давно не произносил вслух ее имени. Оно было для него как музыка.
— Никто не зовет меня так с тех пор, как… — она отвела взгляд. — Теперь меня зовут Лайлой.
— Конечно, я знаю.
Лайла заметно нервничала, её голос дрожал:
— Прости, что мне пришлось прийти, но это был единственный выход, — она избегала смотреть Мэйкону в глаза. Это было слишком больно — смотреть на него. — То, что я должна тебе сказать, нельзя было оставлять для тебя в кабинете, и я не могла рисковать, отправляя сообщение через Туннели.
У Мэйкона в Туннелях был маленький рабочий кабинет, единственная отрада в добровольном изгнании его уединённой жизни в Гатлине. Иногда Лайла вкладывала письма между страницами книг, которые оставляла для него. Эти письма никогда не были личными. Они всегда были связаны с её научными исследованиями в Lunae Libri — возможные ответы на вопросы, которые они оба искали.
— Рад тебя видеть, — Мэйкон сделал шаг ей навстречу, и Лайла замерла. Его это задело. — Это безопасно. Я могу себя контролировать.
— Не в этом дело. Я… Мне не следует здесь находиться. Я сказала Митчеллу, что буду допоздна работать в архиве. Не люблю лгать ему.
Разумеется. Она чувствовала себя виноватой. Она по-прежнему была такой же честной, какой Мэйкон её помнил.
— Мы и есть в архиве.
— Это семантика, Мэйкон.
Мэйкон тяжело вздохнул при звуке своего имени на её губах.
— Что же столь важное заставило тебя рискнуть прийти ко мне, Лайла?
— Я обнаружила кое-что, что твой отец скрывал от тебя.
Чёрные глаза Мэйкона стали еще темнее при упоминании его отца.
— Я не видел отца долгие годы. С момента… — ему не хотелось произносить вслух то, о чём он подумал. Он не видел своего отца с тех пор, как Сайлас своими убеждениями вынудил Мэйкона отпустить Лайлу. Сайлас и его извращённые воззрения, его нетерпимость к отношениям между Смертными и Магами. Но Мэйкон не стал упоминать об этом. Он не хотел делать этот разговор ещё тяжелее для Лайлы. — …Обращения.
— Есть кое-что, что ты должен знать, — Лайла понизила голос, будто бы то, что она собиралась сказать, можно было произнести лишь шёпотом. — Абрахам жив.
У Мэйкона и Лайлы не было времени отреагировать. Раздался гул, и во тьме материализовалась фигура.
— Браво. В действительности она намного умнее, чем я ожидал. Лайла, не так ли? — Абрахам громко зааплодировал. — Тактическая ошибка с моей стороны, но твоя сестра может с лёгкостью исправить это. Ты согласен, Мэйкон?
Глаза Мэйкона сузились:
— Сарафина мне не сестра.
Абрахам поправил галстук. Со своей седой бородой и выходным костюмом он больше напоминал полковника Сандерса[6], нежели того, кем являлся на самом деле — убийцу.
— Нет нужды спорить. Как-никак Сарафина — дочь твоего отца. Досадно, что вы двое не можете поладить, — Абрахам словно бы случайно подошел ближе к Мэйкону. — Знаешь, я всегда надеялся, что нам выпадет шанс встретиться. Я уверен, как только мы поговорим, ты осознаешь своё место в Порядке Вещей.
— Я знаю своё место. Я сделал свой выбор и давным-давно Связал себя со Светом.
Абрахам громко рассмеялся:
— Как будто это возможно. Ты по природе своей Тёмное создание, инкуб. Твой смехотворный альянс со Светлыми Магами, защищающими Смертных, — глупость. Ты принадлежишь нам, своей семье, — Абрахам взглянул на Лайлу. — И ради чего? Ради Смертной женщины, с которой ты никогда не сможешь быть? Ради женщины, которая замужем за другим?
Лайла понимала, что это правда. Мэйкон сделал свой выбор не только из-за неё, но она все же являлась одной из причин. Она взглянула Абрахаму в лицо, собрав всё мужество, каким обладала:
— Мы найдём способ покончить со всем этим. Маги и Смертные должны быть способны на большее, чем просто сосуществование.
Выражение лица Абрахама изменилось. Он помрачнел, и уже больше не походил на пожилого джентельмена-южанина. Он выглядел жутким и зловещим, когда улыбнулся Мэйкону:
— Твой отец и Хантинг — мы надеялись, что ты присоединишься к нам. Я предупреждал Хантинга, что братья часто не оправдывают ожиданий. Как и сыновья.
Мэйкон резко повернул голову, выражение его лица изменилось подстать лицу Абрахама:
— Я ничей сын.
— Пусть так, но я не могу позволить тебе или этой женщине вмешиваться в наши планы. Очень жаль, правда. Ты отвернулся от своей семьи, потому что полюбил эту мерзкую Смертную, и она умрёт, потому что ты втянул её в это, — Абрахам исчез, материализовавшись прямо перед Лайлой. — Вот так, — он открыл рот, обнажая блестящие клыки.
Лайла закрыла голову руками и закричала, ожидая укуса, которого не последовало. Между ними возник Мэйкон. Лайла почувствовал, как он врезался в нее, отбрасывая ее назад:
— Лайла, беги!
Когда они бросились друг на друга, ее на мгновение будто парализовало. Звук ударов был таким резким и жутким, словно от них сама земля разверзалась. Лайла увидела, как Мэйкон с гортанным криком, вспоровшим воздух, швырнул Абрахама на землю. И тогда она побежала.
