Альвиан, Отакар держал в левой руке фиолетовый плащ. На стене висел портрет Ютты Тюрингской с розой в руке, как олицетворение стойкости и твёрдости характера. Пржемысл унаследовал от матери эти черты, несмотря о мнении общества об обратном. Все считали, что Владислав, отец Отакара, одарил своего сына такими чертами характера.
Всё внутри вздрогнуло при виде погибшего короля Чехии. Альвиан до сих пор винил себя в том, что не смог помочь ему. Как жаль, что он наложил на себя руки до того, как вторая высшая увидела это. Зато он может увидеть его сейчас.
–И я надеюсь, что в последний раз, – шепнул сам себе Император.
–Хороший правитель не может обойтись без жестокости.
Отакар Пржемысл повернулся к своему последнему советнику. Молочный свет мягко обрисовал уставшие черты лица старого короля. Даже сейчас, когда они находились где-то в сознании высшего, он выглядел замученным и постаревшим. Как при их первой встрече. Альвиан не мог спокойно смотреть на своего правителя, благодаря которому сам смог стать Императором и королём. Ведь он мог также, как и Йиржи Унде, агрессивно отреагировать на появление незнакомца с неизвестной силой. Но вместо этого чешский король поставил высшего рядом с собой, как брата. Пусть та ссора из-за Вацлава посеяла сомнение в Отакаре, он всё равно поддержал беловолосого на собрании в Риме. Возможно, жил бы он дольше, всё было бы иначе. Абсолютно всё.
–Если что-то делаешь, не сомневайся в этом, – продолжал озвучивать мысли Пржемысл Отакар, – Даже если это «что-то» вредит другим. Чтобы держаться на вершине горы, приходиться сталкивать других.
–Я не этого хотел, – взгляд высшего погас и устремился в пол, – Я думал, что была бы у меня сила, я бы изменил весь мир. Сделал его лучше. Но вместо этого, мир изменил меня. Из Ангела Чехии в Кровавые Императоры.
–У тебя есть шанс всё изменить, Альвиан.
–Нет больше никакого шанса! Я убил больше тысячи людей! И убью ещё столько же, если они вновь пойдут против меня! – вдруг начал кричать Альвиан, взмахивая руками в сторону короля.
Отакар искренне улыбнулся на такой внезапный эмоциональный взрыв своего настоящего престолонаследника, о котором ничего не осталось в истории.
–Альвиан, Альвиан, – смеялся он, – Несмотря на твои полные семьдесят шесть лет, ты всё такой же юный с юношеским максимализмом и горячей кровью в венах. Прекрасно, что ты смог сохранить это в себе.
Высший успокоился сразу после слов короля. Рядом с ним он действительно чувствовал себя мальчишкой, у которого из опыта только самостоятельное поглощение пищи и умение бегать с палкой в руке. За это было даже в какой-то степени стыдно. Ведь ему действительно уже был восьмой десяток, если считать только те года, когда он жил, а не находился в капсуле.
–Что ты хочешь? – спросил Отакар, после долгой паузы.
–Хочу, чтобы меня перестали считать зверем. Чтобы люди оставили нас с Мари в покое.
–Почему тогда ты не послушал её, когда она предложила сбежать от всех?
–Сбегать, как крыса с тонущего корабля? У нас не то положение, чтобы бежать, поджав хвосты! Чешский замок по праву принадлежит нам! Мы ничего не делали людям до тех пор, пока они не сделали шаг к нам.
–Тебе пора определиться со своей целью. Чего ты хочешь больше: поставить людей на место или быть всегда с Мари и забыть про всех остальных? – Отакар держал две этих цели на ладонях, как на весах, – Ты не сможешь добиться всего сразу. Люди никогда не оставят тебя в покое, пока ты сам про них не забудешь. А если станешь продолжать истреблять людей, как тараканов, вряд ли Мари сможет долго это терпеть.
–Ты сам размышлял о том, что рядом должны быть люди, которые будут за тебя даже с твоими промахами, – хмыкнул высший, понимая к чему клонит Отакар, – Мари именно такая и не оставит меня.
–Также я говорил о том, что ТЫ должен отдавать всего себя. А так, получается, что ты вновь полностью отдаёшься соблазну править всем и вся, а не быть с Мари.
На это Альвиан не нашёл нужный ответ. Рот слегка приоткрылся, чтобы сказать что-то против. Но король был прав в этом. Желание править и контролировать всё осталось, но под маской защиты своей возлюбленной. Какая низость! Из-за его эгоизма страдает человек, который меньше всего этого заслуживает.
–Так что ты выберешь?
–Быть всегда с ней, – нотки обиды и злости на самого себя пробежали в голосе высшего, – Как может быть иначе?
Отакар подошёл ближе к Альвиану и похлопал его по плечу. С его старого лица не сходила улыбка, из-за которой морщин становилось только больше. И после смерти он смог помочь ему. Император признался себе, что скучает по нему, как по наставнику и кумиру. Он бы никогда не подумал, что сам чешский король положит на его плечо свою могущественную, но такую лёгкую руку.
Яркая вспышка уничтожила приятную атмосферу чешского средневекового замка, где Альвиан мог почувствовать себя кем-то нужным. Всё растворилось в пустоте. Состояние спокойствия и решимости длилось недолго. Разрывающая боль в грудной клетке заставила Императора вдохнуть недостающий воздух в лёгкие. Он стиснул зубы и очнулся в тронном зале. Руки сами потянулись к месту, где горела боль.
Из груди торчал охотничий нож. Горячая кровь жгла кожу. На чёрной одежде не было видно красных пятен, но несколько капель от удара попали на деревянный пол. Убедившись, что кристалл на месте, высший вытащил острие ножа из себя. Ощущение не из приятных. Как только окровавленный кончик вышел из тонкой кожи, Император с облегчением выдохнул.
–Альвиан?
Девушка стояла так тихо и неподвижно, что её можно было и не заметить. За её спиной прятались двое учёных. Все были перепуганы, но мужчина не понимал, что происходило. Был ли причиной только он? И причинил ли он вред Мари? Беловолосая девушка была цела и вроде бы без ран. Её глаза округлились от страха и испуга. Давно ли она вышла из капсулы?
–Как ты себя чувствуешь, дорогая? – спросил король, будто это не он только что вытаскивал нож из себя.
–Лучше ты ответь, – отрицательно замотала головой Мари, – Ты помнишь, что случилось?
Высший осмотрелся, вглядываясь в каждую деталь. Стена с чайными розами позади двух тронов стала чёрной. Присмотревшись, оказалось, что они сожжены. От лёгкого ветра лепестки и листья сыпались. Скоро от них ничего не останется. Два трона были опрокинуты в разные стороны. У одного даже сломались подлокотники. Все окна в зале разбиты. Осколков внутри
