клетку с лисёнком. У Илоны как раз есть подходящая. Правда птичья… но сойдёт. Вокруг нам надо уместить тринадцать стульев. За ними мы поставим ещё четыре…
— Зачем столько? У нас планируется вечеринка? — пошутила я и тут же устыдилась, но Барон усмехнулся, словно и правда получилось смешно.
— Вечеринку после закатим обязательно, Аустина. Можете уже развешивать шарики.
— Давайте я тоже помогу.
— Не стоит, милая. Они тяжёлые.
— Разве?
Ухватив за спинку один из стульев, я подтащила его поближе к столу. Ножки так тяжко волочились, словно внутри дерева была спрятана стальная сердцевина. Я спросила:
— Ну и тяжесть… Зачем всё-таки для ритуала столько мебели?
— Мебели? О, милая, это не просто какая-то мебель, это те самые стулья, что уже соприкасались со тьмой мёртвого океана Ша, — декан сказал это так торжественно, будто его удивляло, почему этим стульям всё ещё не поклоняются. — Может быть твои друзья уже что-то рассказывали обо мне? — он поднял очередной стул, словно тот ничего не весил.
— Немного. Они упоминали какой-то ритуал, который вы пытались провернуть… — я замялась, внезапно вспомнив, что ведь на нём умерла жена Ящера.
— … самый страшный провал моей жизни. Этот ритуал должен был изменить мир к лучшему. Я мало кому рассказывал о том, что там произошло, но вижу, что вы хорошая девушка, Аустина. Я могу вам доверять?
— Д-да, конечно.
— Благодарю… Мне хочется ответить на ваше доверие доверием. Все мы совершаем ошибки, не так ли? Вопрос в том, какие уроки мы извлекаем… Вы помните про Океан Ша?
— Это то место, куда попадают мёртвые?
— Именно. Тот самый пресловутый потусторонний мир. Место, куда проваливаются души после смерти, место, где они проходят очищение, возрождаясь вновь. Ша не подчиняется времени и законам гравитации или физики, — голос декана набирал силу с каждым словом:
— Это живая антиматерия, которая одновременно является бесконечным информационным полем, хранящем знания обо всём, что было и обо всём, что будет. Только представьте, милая, что мы могли бы сделать, обладай хоть частичкой этого знания! Какие катастрофы смогли бы предотвратить! — Ящер бросил таскать стулья и теперь, не в силах устоять на месте, мерил шагами пространство.
— Так вы хотели… узнать будущее?
— Ради судьбы мира! Никто не верил в нашу затею, но мы однажды всё-таки сделали это, открыли проход к пространству Ша, — тут он на мгновение замолк, опустил голову глядя куда-то себе под ноги. Его руки сжались в кулаки:
— Я был слишком самонадеян, молод. Мне не хватило уверенности. Не хватило силы. Их было тринадцать… Все они сидели на этих самых стульях, когда Ша поглотил их… Одной из погибших была моя супруга. Мы ждали дочку… Сейчас она была бы твоего возраста… Но мы потеряли всё. Ша наказал меня, развоплотив души всех присутствующих. Полное уничтожение. Никакого шанса родиться вновь. Тебе, наверное, интересно, как так вышло, что я допустил, чтобы моя жена присутствовала на столь опасном ритуале. Но поверь, Аврору было невозможно удержать в стороне. Она была той, кто придумал, как разрезать пространство. Той, кто наделил меня уверенностью… И той, кого я подвёл. Я находился в центре вихря сил, спрятанный от Ша, точно в коконе. Я мог только смотреть, как он пожирает моих друзей. Мою любимую. Моего нерождённого ребёнка… Все они погибли раз и навсегда. Их души отправились в вечное небытие.
— Мне очень жаль, — я не знала что ещё могу сказать.
— Всё шло хорошо, но Ша спросил меня… Спросил, готов ли я пожертвовать всем, что люблю. Он проверял меня, и я дрогнул. Если бы с чистым сердцем я был готов оплатить эту цену, то он бы никого не тронул. Но я не смог… Тогда не смог. На самом деле даже не знал, что это проверка…
Барон горько усмехнулся, он стоял — сгорбленный, уставший, точно в один момент на него навалилось всё горе этого мира:
— … после случившегося я чувствую бесконечную вину. Пытаюсь загладить её в том числе через помощь молодым людям, таким как вы. Наша встреча не случайна. Может быть именно помощь вам была смыслом, ради которой я остался жив. Мне приятно так думать, когда я смотрю как мужественно вы справляетесь со всем тем грузом ответственности, что взвалился на ваши хрупкие плечи. Я просто не могу остаться в стороне. Вы понимаете это, Аустина?
— Да… — у меня пересохло в горле от тревоги. Я видела, как взволнован Барон. Своим рассказом он словно оправдывался перед самим собой.
— Теперь моя миссия — это искупление. Я хочу помочь и вам в том числе. Мне только и нужно, чтобы вы согласились принять эту помощь. Вы согласны?
— Да, я… я согласна…
— Спасибо, — Ящер кивнул, выпрямляясь, вновь становясь несокрушимым и уверенным в себе человеком. Подойдя к подносу с чаем, он опрокинул в себя кружку, выпив всё содержимое за пару глотков.
В тот же момент до моих ушей донёсся приглушённый крик. Он шёл из спальни… От испуга, я подскочила на месте, едва не навернув поднос с чаем со стола, бросилась в коридор, а из него — в комнату, где находились Павел, Алек и Илона.
Все трое точно в фильме ужасов про экзорцистов, корчились на своих кроватях. Койот задушено выл, а сам Павел, сцепив зубы, выгибался на кровати так, что я испугалась, что он переломится пополам.
Алек тяжело дышал, волосы на его лбу слиплись от пота. Илона мелко дрожала, глаза её были открыты и невидяще смотрели в потолок. Стойка с капельницей, перевёрнутая, валялась на полу.
— О, Боже… Что с ними?! — я металась между кроватями, не зная за что схватиться. — Барон! — воскликнула я, чувствуя, как отчаяние скребётся в горле.
Он появился в комнате вслед за мной. Застыл на пороге, словно сомневаясь, стоит ли ему входить.
— Вы же говорили, что всё будет хорошо! Что она их вытащит!
— Тина, успокойтесь.
— Да как я могу!
— Послушайте, послушайте меня! Всё немного сложнее, чем я думал.
— Что с ними!?
— Похоже у Павла случилась шоковая реакция на вмешательство… Но это ничего не меняет. Они справятся.
— А если нет!?
— Тогда мы проведём ритуал разрыва Уз без их осознанного присутствия.
— Что? — я замерла возле кровати с Павлом. Было почти физически больно смотреть, как он мучается там, в глубине себя, а я ничего не могу сделать. Никак помочь! — Разве так можно?
— Это был вариант на крайний случай, — развёл руками Барон. Он потребует большей отдачи, большей осторожности. И это опаснее, конечно…
— Насколько опаснее?
— Немного… Придётся привлечь дополнительные силы… Но если не
