удивляюсь, как он ещё не воспламенился.
— Фэллон.
Звук моего имени заставляет меня подпрыгнуть, потому что он звучит не между моими висками, а в воздухе.
Я поднимаю глаза на гибкое тело, одетое в чёрные одежды и стальные доспехи, на высокие скулы, на татуировку в виде пера, на глаза, которые всё время за мной наблюдают. Всегда присматривают за мной. Я была так сосредоточена на этом кусочке обсидиана, что не заметила, как моя пара превратилась в дым, а затем соединилась со своими воронами.
Он протягивает мне руку, но я не беру её. Вместо этого я достаю кусочек обсидиана из клетки, после чего подхожу к кромке воды и забрасываю его так далеко, насколько позволяет мне моя дрожащая рука. Я знаю, что в нашем королевстве спрятано миллион других обсидиановых орудий, но мне надо видеть, что этот наконечник исчез.
Как только он покидает мою ладонь, сильные руки обхватывают меня за талию и твёрдый подбородок опускается в изгиб моей шеи.
— Спасибо, — шепчет моя пара, после чего целует меня за ухом.
Я закрываю глаза и прижимаюсь к его телу, которое встраивается своими крепкими мускулами в моё измождённое тело. Единственная мягкая часть моей пары в этом обличье это его губы. Хотя это не правда. Я поднимаю руку и запускаю пальцы в его шелковистые волосы. Вот самая мягкая часть его тела.
Я поворачиваю голову, и уголок моих губ касается его рта.
— Я скучала по тебе.
Я глубоко вдыхаю запах ветра и гроз, словно пытаюсь наполнить пересохший колодец.
— Разве тебе не достаточно половины меня?
— А тебе достаточно половины королевства?
Я чувствую, как уголок его губ приподнимется.
— Мы, вороны, такие ненасытные существа.
Мне нравится, что он относит меня к своему виду.
— Даже если бы ты не родилась вороном, твоя смелость и преданность завоевали бы тебе место среди нас.
Он подхватывает прядь моих волос, которая залетает мне в рот, и заводит её за ухо.
— Рядом со мной.
Он целует меня в уголок губ.
— Думаю, пришло время одеть тебя в перья.
Мой пульс ускоряется, когда новая волна эмоций начинает нарастать у меня в груди.
— Если только…
Я чувствую, что его внимание переключается на мои слипшиеся ресницы и на слёзы, которые потоками стекают по моим щекам.
— Если только ты пока не готова показать миру…
— Что я принадлежу воронам? Тебе?
Я разворачиваюсь в его объятиях и смотрю на него.
— Лоркан Рибав, я более чем готова.
Улыбка трогает его губы и наполняет светом каждую клеточку моего существа.
— Но…
— Ну, конечно же, у тебя есть условие.
Я фыркаю.
— Я хочу, чтобы татуировку сделал ты.
Он ещё крепче сжимает мою талию и притягивает к своей груди, которая сотрясается, когда он издает низкий смешок.
— Mo khrà, тебе не понравится, если я нарисую что-нибудь на твоём теле. А тем более на твоём лице.
— Ты настолько ужасно рисуешь?
— Просто отвратительно.
Улыбнувшись, я прижимаюсь щекой к доспехам, которые покрывают верхнюю часть его тела, и обнимаю его руками за узкую талию.
— Думаю, если у меня на скуле появится какашка, Фибус перестанет со мной дружить, а Сибилла будет смеяться надо мной до конца моей жизни.
С губ моей пары срывается смех, который уносится мягким ветерком и начинает скользить по волнам. А когда этот смех наполняет небо, сквозь облака пробиваются тонкие солнечные лучи и окутывают нас медовым светом. Я наблюдаю за тем, как он играет на моей обнажённой коже, на одеждах Лора, на древнем песке, который окружает эту часть нашего королевства. Пусть тьма останется позади нас.
— Да будет свет, птичка.
Удивлённо засмеявшись, я отрываю лицо от мускулистой груди Лора.
— Что?
— Мудрая женщина однажды сказала мне, что нужно самому создавать то, чего желаешь. Я решил передать тебе её совет.
Я улыбаюсь ему, а затем поднимаю руки к его шее, поднимаюсь на носочки и притягиваю его к себе. И прежде, чем прижаться своими губами к его губам, я шепчу:
— Не мудрая, Лор; оптимистка. Уверенность в себе и мудрость могут принимать похожие обличья, но между ними колоссальная разница. Попомни мои слова. Когда-нибудь я стану старым мудрым вороном, как ты, но пока, боюсь, тебе придётся иметь дело с юной мечтательницей.
— О, какие же трудности мне приходится выносить, — бормочет он и подмигивает мне, что заставляет моё разгоряченное сердце вспыхнуть еще сильнее.
Боги, кто бы мог подумать, что подмигивания могут так заводить?
— Тебе нужно почаще подмигивать, Лор. Но только мне.
Его губы изгибаются, а затем касаются моих.
«Естественно».
Несмотря на то, что наши губы касались друг друга в наших мыслях, ощущения от его поцелуя кажутся гораздо сильнее, неистовее, чем в прошлый раз. Наши губы напоминают сталь и кремень, высекающие искры и воспламеняющие наши души и сердца.
В этот момент я осознаю, что жизнь невозможна без пары. До тех пор, пока Лор существует, я буду жаждать его близости, буду жаждать коснуться его, любить его.
— Простите, что прерываю, но военный корабль только что вышел из каналов и плывет в этом направлении, Морргот. Скорее всего, их насторожила подозрительная активность в Филиасерпенс, не характерная для такого густого тумана.
Тело Имоген уже окутано дымом, словно она вот-вот должна перевоплотиться в птицу.
— Либо ребёнок проболтался, — предполагает один из воронов.
— Нет, — Имоген качает головой, защищая ребёнка, который ей даже не родной. — Он бы не стал этого делать.
— Перевоплотись, пока они не увидели, что ты стал цельным, Лор.
Мой отец стоит на пляже чуть дальше. Но его уставшие глаза прикованы не к тёмной точке, приближающейся с востока, а к кромке воды рядом с пляжем, где, как я понимаю, лежит моя мать.
— Унеси отсюда мою дочь. Они, вероятно, знают, что она сбежала из тюрьмы Данте, и я не хочу, чтобы даже их взгляды коснулись её.
Не успевает он закончить фразу, как Лор перевоплощается в птицу, сгибает ноги и расправляет крылья. Не тратя ни минуты, я забираюсь ему на спину. Мы оказываемся в воздухе раньше всех остальных. То есть, не считая тех, кто и так уже там был, но те парят над лесом.
«Я попросил их подождать, потому что если они полетят рядом со мной, птичка, фейри поймут, что я вернулся».
Потому что он крупнее остальных.
Пока мы летим на запад в сторону Небесного королевства, я бросаю взгляд на Шаббе. Подумать только, это королевство такое же огромное, как Люс, но кажется микроскопическим. Не могу дождаться, когда магический барьер исчезнет, и я смогу
