Наконец Ас вспомнил, что корабли волочат и спускают со стапелей на катках — цилиндрических брёвнах одинакового диаметра. Ладно, смастерим катки, акулу сунем в силовую авоську и попробуем снова!
Пока морочились, решили, что тащим добычу к флагштоку с нарвалом. Во-первых, тот вдвое ближе входа в школу, потому как не надо обходить корпус, а во-вторых, его из окон всех классов видно. Пусть народ порадуется!
А ещё решили, чтобы Росса не расстраивать, не говорить, что акула конюшню в хлам разнесла. Скажем просто, что уплыла крыша… А когда придут плотники, те уж сами поймут, что перегородки и ясли тоже починить стоит.
Акула произвела фурор.
Сложно сказать, кто первым заметил её из окна, но скоро глазели все. Высовывались из окон, таращились, вопили, махали руками — и вообще всячески выражали восторг. Я гордо отдувалась, стоя в нескольких шагах от акульего рыла. Что там цунами — мы круче!
Прищурилась на Аса:
«Знаешь, у меня есть идея! После того как высушим конюшню, давай вечером слетаем на залив и, если тот замёрз, тихонько проковыряем новую прорубь? То-то Сианург удивится!»
Ас блеснул тёмным глазом и согласно хмыкнул.
Медитации мы сорвали. Но нас не ругали, наоборот, Росс был доволен — акулу он сразу же определил в музей, пробормотав под нос, что такого у Дишандра точно нет! Попутно бросил, что мясо, увы, несъедобное из-за специфического неприятного запаха, а вот из печени, которая дотягивает у некоторых акул до четверти веса, можно извлечь много всего полезного.
Понятно. В ближайшее время в алхимический кабинет лучше не соваться, там будет не благоухать эвкалиптовыми листьями, а нести рыбьим жиром.
Под шумок Ас сумел аккуратно сообщить, что крышу конюшни унесло, а внутри, увы, тоже был потоп. Просушить мы, наверное, всё сумеем, но придётся покупать сено с опилками, а ещё нужна бригада плотников.
— Герцоги в школе… — вздохнул директор.
А что герцоги? Мы, что ли, цунами устроили? Мы пока не умеем!
Ой, чуть не забыла… надо же сказать о дыре в школьном щите. А то пойдёт Сианург плавать…
«…и приволочёт за хвост ещё одну такую р-рыбку», — закончил мою мысль Ас.
Ага, и будет в алхимическом кабинете вонять не две недели, а четыре!
Значит, излагаем…
Кстати, а чем сейчас занят Шон?
Чем бы ни был занят наставник, а нам пришлось вместо математики заняться табуном. Росс всерьёз озаботился сохранностью остальных портретов учёных мужей и дам и велел согнать парно- и непарнокопытных вниз, в вестибюль. Угу, а то слижут козы у остальных бороды и поди там разбери, муж перед тобой или дама… Одеты-то одинаково, все в мантиях!
Лошадей сводили вниз по одной, спуск для тех был сложнее подъёма. Начали с моей драгоценной жор-рыбы. По лестнице Волну я вела под уздцы, одновременно страхуя магией. Ас помогал. Спускались медленно, осторожно, шаг за шагом… нельзя, чтобы жерёбая кобыла навернулась. Оля семенила и нервно прядала ушами, но понимала и слушалась беспрекословно.
Зато козы скатались по лестнице горохом…
Закончив обустраивать коней в вестибюле, побежали в часовню, благо та рядом, — надо же поблагодарить Ларишу, Дианура и Тунара? Потом помчались в конюшню — требовалось очистить ту от мусора и просушить до прихода плотников. А ещё нужно как-то убрать лёд из загона… Испарить, что ли, до земли? Пусть потом нормального снега насыплет.
— Похоже, сегодня мы прогульщики, — пожаловалась я Асу.
— Похоже… — эхом отозвался тот.
Через два часа, на обратном пути мы столкнулись с бригадой движущихся встречным курсом плотников. Пробегая мимо, я услышала, как один сказал другому:
— Как ноябрь, так в этой школе крышу конюшни заново строим. Что с ними не так?
* * *
Шон объявился после ужина, когда я уже почти закончила переписывать у Бриты сегодняшние химию с математикой. Вывалился из портала у шкафа тощий, усталый и, пройдя два шага, шлёпнулся на кровать:
— Еда есть?
Брита закивала. Сложно сказать, чем именно приглянулся подружке учитель, но с какого-то момента Бри стала заначивать для него пироги, к которым даже меня не подпускала. Вот и сейчас оказалось, что в тумбочке у Бри заныкан здоровый кусок орехового песочного рулета. Хмыкнув — похоже, я заразилась этой привычкой от Аса, как тот моими «фигами», — заварила в самой большой чашке горячую тайру с малиной.
Наставник привалился к стенке, отхлебнул из чашки, прикрыл глаза. Голова лохматая, нос заострился, на впалых щеках тень щетины. Опять совсем замотался…
Шон приоткрыл карий глаз:
«Зато мы без потерь. И что случилось, я теперь знаю. Собирай свою компашку, покажу вам, что в Аринде было. А вот то, что выяснил сегодня, это только для тебя и енудра».
Ага, сейчас! Свяжусь с Асом, тот скажет Ливу и Заку. Через минуту будут тут! Наверное, я и сама бы могла обратиться ментально — с Кираном-то у меня вышло? — но почему-то продолжала осторожничать. Вот будем в Белой башне, уж тогда…
Парни появились раньше, чем успел закончиться рулет. Зак чуть удивлённо покосился на развалившегося на моей постели Шона, но комментировать не стал, просто поздоровался и присел напротив, на кровать Бри. Брита тут же примостилась у жениха под боком, а Лив по дурной привычке взгромоздился на стол. Мы с Асом устроились рядом с Шоном, я в середине.
— Ну, собственно, позвал я вас, потому что обещал показать вот этой, — ткнул Шон в меня длинным пальцем, — то, что происходило в Аринде.
В Аринде я никогда не бывала, так что запись с кристалла, которую запустил Шон, смотрела в оба глаза. По ходу демонстрации учитель давал пояснения.
Гавань в городе была большой, похожей на открытую в сторону океана широкую чашу. И, что было особенно ценно, из-за течения море вставало тут почти на месяц позже, чем в других местах. Рельеф берега выглядел пологим, крутых обрывов и скал, как в Китовом Киле, в поле зрения не наблюдалось.
— С правой стороны, там, где глубже, обычно швартуются купеческие шхуны, имперские патрульные корабли и другие крупные суда, а рыбаки с их шлюпами и лодками с небольшой осадкой предпочитают левую, мелкую сторону залива. Зимой все рыбацкие суденышки прибиваются к берегу, так и стоят. Льдом на отмели не затрёт.
Понятно. Только выходит, что если рыбаков, которые практически уже на суше, можно попробовать прикрыть от удара цунами щитом, то купцам остаётся только молиться. А их тут много, я насчитала по правую руку несколько десятков больших кораблей с высокими мачтами.
За пристанью с дюжиной длинных пирсов лежала большая площадь, наверное, обычно тут шла торговля привезённым товаром и уловом, но сейчас она была пуста. Прилавки с товаром стояли — а людей не видать ни одного. Куда народ-то подевался?
