Потом приходила демоница и забрала детей, начала гаснуть звезда на улице, из-за чего в спальне расползся по углам мрак, и только над нами еле-еле разгоняя темноту, тускло светился теплым светом кристалл. Агроз лежал на спине, а я на нем, одна его рука обнимала мое тело, которое он одел в ночное светлое платье из тонкой ткани, а другая гладила голову, перебирала волосы. Моя щека лежала на его груди и от того я слушала его спокойный стук сердца. Самый безмятежный сумрачный момент моей жизни. А еще наполненный песней сверчков в саду и запахом… моего мужчины, в чьих руках я теперь пленница не только морально, но теперь и физически.
Надоело думать, анализировать, решать: быть ли нам вместе? Достоин ли он меня? Достойна ли я его, ведь долгие годы палила его письма и плакала, проклиная их пепел. Надоело это все. Хочу просто быть, и быть с ним. Просто вместе, без разбирательств упреков, без воспоминаний болезненных моментов. Ведь можно же так, да? Ведь так можно?
«Конечно можно», — ответил мне его поцелуй в макушку, и нежно поглаживание прядей моих волос.
Кажется, моя легкая симпатия перестала быть моей тяжелой апатией, теперь уж точно.
— Агроз.
— Мм?
— Ты говорил, что любишь меня?
— Я сейчас тебе это «говорю», разве не слышишь?
Я улыбнулась ему в грудь. Да. Слышу. Приподнявшись, коснулась его губ своими нежно, медленно, тепло. И отстранившись, посмотрела в глаза.
«А меня слышишь?»
— Слышу.
Недовольное мяуканье разнеслось повсюду, отражаясь от ничего. Нигде, разумеется.
— Что не так?
Черная кошка лежащая у бледных ног женщины бросила на ту короткий взгляд исполненный призрения.
— О, Роша, ты всегда не любила этого мальчишку! И в этом я тебя не понимаю. — Кошка лишь дернула ухом. — Так чем он тебе не угодил, скажи мне?
— Кого ты хочешь обмануть? Ты сама прекрасно знаешь чем, — неожиданно прозвучал ответ. Пасть животного, однако была закрыта.
— Его страстью к собакам? Вся их раса не ровно дышит к ним.
— Да, Эль. И вечной их вонью от него.
Богиня расхохоталась на тихое замечание, однако окрашенное во все оттенки излюбленного кошачьего неприятия.
— А теперь отгони все свои мирские предрассудки и посмотри на них. Посмотри как он на нее смотрит, как она улыбается когда он с ней. Посмотри на его частые нежные касания, на ее задорный смех! Подумать только, Мальва смеется! И как! Будто девочка. Она счастлива Роша, теперь счастлива.
— Вижу, — положив голову на лапы, тихо ответила кошка. — Потому и отдала себя этому… любителю псов. Пусть живет. Она с ним действительно хорошо себя чувствует.
— Мальва… меня печалит, что тот вирус убил ее начавшую зарождаться крылатую ипостась. Она так и не почувствует, какого это, летать подобно птице…
— Зато ее не тревожит, что случилось с тобой. Как я посмотрю, совершенно.
— А должно? — непонимающе поинтересовалась у кошки богиня. Ее немного стеклянные глаза вопросительно посмотрели в красные глаза Роши.
— В тебе осталось совсем мало человеческого…
— Ничего не осталось. Если бы что-то было, ты знаешь, что случилось бы со мной.
— Что-то плохое, я полагаю.
— Сошла бы с ума. Человек ведь не может жить столько времени непонятно где и думать о стольких вещах, — кивнула медленно богиня, из-за чего прядь рыжих волос упала на глаза, заставляя бледную руку подняться, чтобы убрать ее.
В этом странном пространстве не было ничего, ни стен, ни потолка, ни пола. Лишь образ женщины и кошки, заглядывающие в чужие жизни.
— Как думаешь, как скоро у них появятся дети?
— Котята или щенята?
— Не надо было делать тебя говорящей…
— Я могу и молчать.
— Можешь. И я могу. Вот видишь, Роша. Мне кажется, все это началось с моего одиночества и заканчивается им же.
— Нет…
— Довольно, — взмахнула рукой богиня и образ кошки у ее ног растворился. Хватит обманывать себя. Тем более, что она давно перестала мыслить как человек. — Как бы то ни было, судьба черной девочки показала мне, что женщины, какими бы сильными не казались, слабы без мужчин, и покой можно найти лишь в их объятьях. Однако для меня это уже неактуально…
Сзади рыжеволосой женщины, в метрах трех от нее, неподвижно сидела все та же кошка. Ее красные глаза на миг закатились — этой рыжеволосой так приелась мысль об одиночестве, что она не может принять обратное! Хоть бы поблагодарила, что ее разбудили!
Мур-мяу!
Конец!!!!
Цветы горести — вырастают на месте, где была пролита кровь.
Энергия, что неподвластна логике, на Светлых Землях называется колдовством, а в Империи Драконов — магией. Вследствие этого, светоши — колдуны, а драконы — маги
Брошки с пуговками — подразумеваются украшения напитанные колдовством.
Лесные духи
Синьки и серёмы — обычные лесные цветы.
