мне домом иногда, но я чувствовала, что этот дом мне выдали взаймы. А теперь… Теперь мне тоже нужно привыкнуть. — У меня давно не было дома, — вдруг признался Эдвард. — Как уехал от родителей в полковую школу, так с тех пор казармы, палатки, гостиницы, гостевые комнаты чужих особняков… В лучшем случае — казенные квартиры, где мы коротали неделю-другую между миссиями. — Он грустно улыбнулся. — В любой день могли приказать собрать кофры и отправиться невесть куда. Или и вовсе оставить вещи у доверенных лиц и ехать с одним саквояжем, мешком, узлом, а бывало и с пустыми руками. Я не привязывался ни к месту, ни к вещам. — Это… тяжело. — Это интересная жизнь, но у нее есть свои особенности. — Ты будешь скучать по работе, — вздохнула я. — Не думаю. Я понимал, что когда я захочу завести семью, мне придется просить перевода в штаб или уйти со службы. У некоторых наших ребят есть семьи, которые они видят в лучшем случае дважды в год по неделе или по две. — Он хмыкнул, — хуже, чем у моряков. Я не хотел такой семейной жизни. Пожалуй, графство будет поинтереснее штаба. Сколько здесь жителей? — Точно не знаю, последние десять лет учет велся слабо, а я не успела сделать всего, что нужно. По последним записям под нашим управлением около двухсот тысяч человек, без Байроканда и еще двух городов поменьше, у которых право независимости… Эдвард?! Воды?
Эдвард откашлялся, отхлебнул из чашки и качнул головой: — Кхм… Я, признаться, не ожидал. Вершиной моих представлений о будущем была должность начальника штаба полка, но никак не генерала армии, — он осторожно глянул на меня, — половины генерала.
Я рассмеялась: — Мы справимся. У нас нет другого выхода. — Милая, ты умеешь утешить.
Радостная Лидия сообщила, что апартаменты готовы. — Вишневые комнаты чудо как хороши, — тараторила Лилия, провожая нас по лестнице, — а графские апартаменты можно и поменять, и обстановку, и стены, если вам захочется. Они со времен Риконбрии не обновлялись. — Благодарю вас, не беспокойтесь, — кивнула я женщине и закрыла дверь.
Да, здесь все было, как год назад. Я провела в этих комнатах не самые худшие дни. Я стояла и улыбалась воспоминаниям, а Эдвард осматривался: — Хм. А где наша одежда? Я не вижу плательных шкафов. — За этой дверью гардеробная. Справа для леди, слева для лорда. — Гардеробная… кхм…
В дверь постучали, я открыла и снова увидела Лидию: — Леди, мы забыли про лабораторию! Ее тоже нужно открыть и вымыть! — О… Лидия, я и сама забыла! Эдвард? — Иди, конечно, я пока исследую комнатку за бордовой дверью.
Муж решил занять ванную первым. Но не страшно, я все равно хочу проведать лабораторию.
Когда я переступила порог, на глаза навернулись слезы. Я варила зелья и разрабатывала рецепты и в кухне Бристонской квартиры, и в маленькой лаборатории Раэлина, я даже в палатке при госпитале поставила кое-какие опыты, но здесь — здесь я устроила настоящую обитель мага-зельевара. Лидия замерла рядом, в кои-то веки ощущая, что разговоры неуместны. А я осматривала каменные стены с высокими стрельчатыми окнами, стеллажи под потолок со всевозможными колбами и склянками, разнообразную утварь, ящики с выложенными на темную ткань инструментами и небольшую библиотеку, к которой завтра прибавится еще несколько томов. И ступка, моя любимая ступка стояла на своем месте!
Еще в Глариусе мы обсуждали будущее. Муж собирался пойти офицером в городскую стражу или дознавателем в Лероне, Глариусе или другом похожем городе. Я устроила бы независимую зельеварную лабораторию под своим девичьим именем. Автор книг, зельевар третьего класса — о, у меня было бы достаточно клиентов. У Эдварда была отложена немалая сумма с его жалованья, мой счет в банке почти не тронут. У нас была бы вполне обеспеченная жизнь. Конечно, я бы не оставляла благотворительность. Я помню людей, из которых я происходила.
Когда Его Величество передавал мне графство, я пришла в ужас. Мне понравилась жизнь магички-зельевара, а город вроде Лерона дал бы мне все, что нужно. Могла ли я отказаться от графства? Разумеется. Но… но я помнила людей, которые мне верили. Как я могла бы наслаждаться жизнью зная, что какой-то напыщенный лорд или самовлюбленная леди обирают казну и не обращают внимания на жителей?
Но теперь, глядя на лабораторию, я окончательно примирилась с новым поворотом судьбы. Ради такой лаборатории стоило потерпеть жизнь владетелей. К тому же, теперь я не одна, нас двое, а капитану не привыкать отвечать за людские жизни.
— Лидия, проследите, пожалуйста, чтобы только вымыли полы и протерли столы. Больше ничего не трогайте, и после заприте дверь. — Конечно, леди, конечно!
Когда я вернулась в вишневые апартаменты, Эдвард в длинном шелковом халате рассматривал коробку с предметами, будто собранными из домов множества людей. — Что это? — Остатки прошлой жизни. Как-нибудь расскажу, кем я бывал.
Я поцеловала его в чисто выбритый подбородок, пахнущий свежестью и мылом, нашла в гардеробной любимый халат еще из Лерона, и убежала в ванную.
Погрузившись в теплую, почти горячую воду я застонала от блаженства так громко, что муж постучал в дверь: — Милая, с тобой все в порядке? — О… да-а-а!
За дверью хмыкнули и удалились.
Отмывшись до скрипа, отжав чистые волосы и завернувшись в халат я вышла в спальню, и тут же меня вжали спиной в твердое тело. Горячие губы прошлись по шее: — М-м… Помнишь, что мы обсуждали, когда ехали в столицу? — На мне нет ни платья, ни панталон, — хихикнула я. — Кхм. Говорили мне учителя, что нужно четче отдавать приказы.
Он принялся распускать цветастый пояс. — Эдвард, скоро ужин… — пролепетала я, теряя способности к сопротивлению. — Оставят под дверью, — прошептал мой капитан, роняя халат на пол, и я полетела на кровать в мужских руках.
