Тисон продолжал сопровождать меня и сестру, куда бы нас, ведомых очередной идеей Дианы, ни занесло. С одинаково смиренным, выдержанным терпением мужчина сносил и бесконечные визиты к портнихе, и разъезды взад-вперёд, съедавшие большую часть дня. Диане хотелось всё посмотреть самой и всё показать мне, если бы Тисон периодически не одёргивал её и не возражал против посещения некоторых кварталов, то мы, наверное, исколесили бы город вдоль и поперёк. Даже будучи центром Империи, столица всё равно основательно уступала мегаполисам моего мира, не сравнимая с городами-миллионниками ни размерами, ни количеством населения. Зато я изучила все столичные достопримечательности, покаталась по улицам и широким, запруженным экипажами и верховыми, и по узким, изгибающимся причудливо, где две кареты разъезжались с немалым трудом. Постояла в местной пробке на мосту Виэль, полюбовалась на обитель закатников с обоих берегов по очереди, узнала где что находится и побывала как в кварталах богатых, благоустроенных, с освещением и чистыми улицами, так и в районах попроще, с лепящимися друг к другу домами и весьма ощутимым амбре.
Похоже, в этой части континента тоже наступила осень, то подкрадывающаяся золотом листвы и жухлым солнцем, что поднималось над горизонтом всё позднее и позднее, то вдруг наскакивающая крепнущими холодами и пронизывающим ветром. Но дождей на неделе выдалось мало, если и случались, то несильные, вечером или ночью, и нам с Тисоном ни разу не удалось откосить от выездов в город по причине плохой погоды.
Каждый визит к портнихе вываливал порцию свежих дворцовых сплетен.
Брендетта оставалась в городском доме Витанских и на людях почти не появлялась – к моему облегчению, ибо не хотелось столкнуться с ней у арайнэ Фалианны или ещё у какого мастера по деталям женского гардероба.
Жизель и Нарцисса по-прежнему ожидали оглашения во дворце. Нарцисса вроде бы совсем оправилась, но поговаривали, будто род Элиас не слишком-то доволен текущим положением дел вообще и очевидным крахом своей кандидатки в частности. Слухи о новой императорской фаворитке занимали умы сплетниц куда сильнее, чем подробности о реакции фрайнов северного рода на явный отвод Нарциссы, и я надеялась, что выбор Стефанио не обернётся мятежом похуже островного. О настоящей суженой императора никто ничего не ведал и не слышал, большинство продолжало склоняться в пользу Брендетты, и это, наверное, к лучшему. Не хватало ещё, чтобы об Астре прознали заранее и начали копать. Эветьен обронил как-то, что Стефанио твёрдо намерен скрыть истинное происхождение избранницы, пусть он, Эветьен, решения этого не одобрял и полагал, что подобное маловероятно. То есть скрыть можно, но временно, до особо упёртого копателя. Потому как несколько человек в окружении императора, Эветьена включая, знали, в женском центре Астры двоим-троим сотрудникам известно многое, по Эате слухи когда-то гуляли, что, дескать, счастливо вызволенная из демонского полона фрайнэ Завери в тягости к супругу вернулась, ибо не могла она так скоро понести от законного мужа да раньше срока родить. Посему если найдутся желающие рискнуть и выяснить правду, то сложить два и два будет не столь затруднительно, как кажется.
Короче, Стефанио надумал провернуть не самую надёжную аферу.
Немного успокоившись относительно ментальных путешествий домой, на досуге я начала перебирать вероятных недоброжелателей. Судить старалась с точки зрения возможностей. Нелюбовь к Асфоделии как к нечестивой островитянке – это одно, а вот иметь дар для наглядной демонстрации антипатии и не бояться сделать его достоянием гласности – совсем другое.
Человек одарён, уверенно ориентируется в дворцовых лабиринтах и не привлекает ненужного внимания.
Слуга, на которого никто лишний раз не взглянет?
Придворный, имеющий достаточно свободного времени для магических практик и слежки за субъектом?
Эветьен сообщил, что проверил охрану и экипаж корабля, отправленного на Сонну, и барки, посланной в замок фрайна Делени, однако единственный человек, побывавший на борту обоих судов – я. И если со стрелой ещё можно было предположить в порядке бреда, что Асфоделия каким-то образом ухитрилась доставить жезл на борт – не сама, но через третьи руки, – то на барке летала уже точно я, ведать не ведающая о жезле.
Собственно, о последнем вообще знало на редкость мало народа и если бы не прошлое нападение, спровоцировавшее образование связи с Асфоделией, вовсе не узнали бы.
Эх, надо было спросить Асфоделию, где же всё-таки жезл находился во время проведения ритуала? Понятно, что не при ней, однако где-то он должен был быть, верно? Причём поблизости, не укрытый в том тайном убежище в её комнатах.
И не оттого ли поменялась Асфоделия не с кем планировала, но со мной, что кто-то забрал артефакт с места происшествия и, следовательно, что-то да нарушил в ходе ритуала?
Глава 29
День икс, то бишь оглашение, приближался неумолимо, вызывая смешанные чувства, – вроде и хотелось, чтобы он наступил уже поскорее, и в то же время напрягал изрядно. Имперские аристократические круги не меньше меня волновались перед большим событием, что могло изменить жизнь многих из них. Светские кумушки, собиравшиеся у арайнэ Фалианны, придерживались прежней версии, но среди придворных попадались и те, кто, по словам Эветьена, догадывался, что не будет названо ни имя Брендетты, ни другой девушки из оставшейся тройки избранных. За день до оглашения мы заезжали к портнихе на финальную примерку и забрать бальное платье и наслушаться я успела всякого. В том числе упоминание, что Мадалин, на публике сама вежливость и набор всех известных добродетелей в одном флаконе, в тесных женских компаниях выказывает явное недовольство внезапной своей отставкой. Поговаривали даже, будто именно она и распустила слухи о появлении новой фаворитки.
Страшно представить, что начнётся завтра, после собственно оглашения.
Страшно вообразить, что последует затем.
И чем дальше, тем меньше хотелось возвращаться ко двору и вступать в свиту супруги Стефанио, кем бы она, супруга, ни была. Астру жаль вдвойне, но быть рядом, почти что в эпицентре событий, не зная, что хуже, проклятие, преследующее жён Стефанио, или всё, что выльется на неё из-за происхождения и аферы её венценосного жениха, – нет уж, благодарю покорно.
Из ордена Рассвета не приходило никаких вестей, по крайней мере, мне о таковых неизвестно, а братья Шевери о том молчали почти как партизаны на допросе. Ни один, ни второй вообще не касался того, что будет после оглашения, или когда магистры рассветники сочтут, что слишком уж Тисон засиделся в гостях у брата. Забавно, но никто и о подготовке к свадьбе не заикался, даже Диана, хотя с момента озвучивания решения императора прошло уже достаточно времени, а срок был обозначен как два-три месяца. Мне-то всё равно, однако не хотелось бы потом заниматься всем необходимым впопыхах, едва ли не в последнюю минуту.
Поужинали мы втроём: я, Тисон и Диана. Эветьен прислал записку, что из-за последних приготовлений задержится во дворце. Поэтому после ужина я решила принять ванну, посидеть в горячей воде, никуда не торопясь. Времени полно, всё равно я буду ждать возвращения Эветьена.
На дополнительного человека в ванне не рассчитывала, честное слово, оно само как-то получилось. Тисон был поблизости, и я зачем-то предложила составить мне компанию. Просто так, без всякой задней мысли.
Он согласился, и я тем более не стала сдавать назад.
Почему нет, в конце концов? Ванная комната в городском доме уступала размерами дворцовым купальням, но казалась более уютной, быстрее наполнялась теплом и запахом ароматических масел, а сама ванна на ножках вполне способна вместить двоих. Да и, по сути, наедине мы с Тисоном проводили куда меньше времени, чем можно предположить, представляя жизнь втроём под одной крышей и в одной кровати, а Эветьена я и вовсе видела лишь утром, если просыпалась до его ухода, да вечером. Надо поинтересоваться, предусмотрены ли при его работе выходные и отпуска.
