– Это, реально, лучшая вода, которую я когда-либо пил, – забирая мою флягу и прикладываясь к ней, сообщает Джейк.
Он сидит рядом, периодически выискивая на мелководье плоские камешки и бросая их в воду.
– Неплохо, – говорю я после одного особенно удачного броска.
– Ага. Мы с сестрой много практиковались в подобных штуках… Жизнь порой становилась по-настоящему скучной.
– С сестрой? Ты не говорил, что у тебя есть сестра, – замечаю я.
– Как-нибудь расскажу, – обещает Джейк, улыбаясь. Ветер треплет его волосы. Я не выдерживаю: приподнимаюсь, заставляя его перевернуться на спину, и сажусь сверху, склоняясь над ним, целуя его, как в последний раз. – Не то, чтобы я жаловался… – бормочет он, когда я отстраняюсь. – Но это за что?
За все те случаи, когда я должна была это сделать – и не сделала.
– Просто проверяю, не становится ли твоя жизнь слишком скучной, – подмигиваю я.
– Не думаю, что с тобой это вообще возможно, Принцесса.
Когда мы возвращаемся, я задумчиво разглядываю бурлящую реку. Что бы там ни сверкало на дне, до этого нужно добраться. Но, несмотря на свои высокие навыки пловчихи, я адекватно понимаю, что с моими габаритами соваться в бурную воду – смерти равносильно. Нужен кто-то более мощный.
– М-м, Шон? Могу ли я попросить тебя кое о чём? – неуверенно зову я. Хотя никаких сомнений в том, что он справится с задачей, у меня нет, просить о таком Шона мне как-то неловко.
– Конечно, Мари, – с готовностью отзывается Шон, ослепительно улыбаясь. – Что случилось?
– Зара сказала, что видела на дне реки что-то необычное. Оно светилось. Ты не мог бы достать это? Чем бы оно ни было.
– Да легко, – ухмыляется Шон. Раздевшись, он замечает: – Выглядит глубокой, но, думаю, я смогу добраться до дна.
И легко прыгает в воду, оставляя за собой ворох брызг. Я вскоре начинаю нервничать, потому что, по моим ощущениям, проходит немало времени, прежде чем он выныривает.
Выбравшись из воды, Шон протягивает мне сферу – совсем как ту, что мы нашли в пещере. Те же выемки для ладоней, тот же мягкий зеленовато-голубой свет…
– Нашёл! Ты это искала?
Я нервно сглатываю.
– Спасибо, – киваю я. Сфера в руке ощущается странно тяжёлой, и я буквально ощущаю энергию, силу, проходящую сквозь мою ладонь. Размахнувшись посильнее, я бью сферой в ближайший валун – но эта ерунда слишком крепкая, чтобы это сработало.
– Ты что творишь? – возмущается Мишель, завороженно глядя на сияние, излучаемое кристаллом.
– М-м, пытаюсь её разбить, – просто поясняю я.
– Это понятно, – к нам присоединяется Куинн. – А зачем?
– Потому что… Потому что мне надо деть куда-то свою агрессию?
– Знаешь ли, Марикета, эта штука может оказаться важной, – ворчит Алистер. – Так что, может, разобьёшь что-нибудь другое?
Я бы с удовольствием, если бы речь шла о роже твоего папаши.
Мир снова плывёт. Я вновь оказываюсь на тропе, ведущей к берегу реки. Кристалл всё ещё в моей руке.
Видимо, он существует вне времени. Точно, как я.
Как бы расхреначить его, не привлекая внимания…
Так, одну минуту.
– Эй, Алистер! – я догоняю его как раз в тот момент, когда в четвёртый раз слышу слова Куинн о глубокой реке, а Эстелла ещё не заметила поваленного дерева. Алистер отвечает мне вопросительным взглядом. – Слушай, похоже, что в твоей сумке много свободного места? – с выражением исключительной невинности спрашиваю я.
– М-м… Откуда знаешь? – подозрительно хмурясь, спрашивает он.
– Хороший глазомер. Так что, могу ли я попросить тебя взять в свою сумку одну штуку?
– Почему именно меня? – бурчит Алистер. – Попросила бы кого-то…
– О, ну Алистер, ну пожалуйста, – я строю умоляющую мордочку, и он сдаётся.
– Ладно, давай сюда, что там у тебя… Ух ты, – не сдерживает восхищения он, когда я протягиваю ему сферу. – Что это?
– Не знаю, но может оказаться важным, – загадочно произношу я.
Теперь осталось только сделать так, чтобы события сложились в цепочку.
Когда поваленное дерево остаётся позади, я решительно подхожу к Рурку.
– Где все? – спрашиваю я после ставшего привычным обмена «любезностями». – Гости из «Небожителя», персонал. Что с ними произошло?
– Когда стало понятно, что Атропо вот-вот будет извергаться, я приказал эвакуировать всех, – пожимает плечами Рурк. – Могу лишь вознести молитвы за то, чтобы все они были в безопасности.
Это звучит насквозь фальшиво, но он уже уходит вперёд, оставляя меня ни с чем.
Я иду к Джейку и обвиваю его шею руками.
– У меня есть ощущение, что ты хочешь мне что-то предложить, – бормочу я.
– Откуда ты…
– Берём фляги и идём, – ухмыляюсь я, приподнимаясь на цыпочки и легко целуя Джейка в щёку.
Он только кивает.
– До чего же жарко. Надо бы охладиться, – вновь говорит Джейк, когда фляжки наполнены.
– Можно искупаться, – предлагаю я, стягивая футболку под напряжённым взглядом Джейка. Когда я захожу в озеро по грудь, он присоединяется ко мне.
Вода совершенно ледяная. Джейк обхватывает мою талию руками, притягивая к себе – и контраст жаркого воздуха с холодной водой перестаёт иметь значение.
– Чёрт, почему мы не можем остаться здесь навечно? – бормочет он, приподнимая меня для поцелуя. – Ты дрожишь, – замечает Джейк. – Замёрзла?
Не знаю, не заметила. Да и играет ли это, правда, хоть какую-то роль, когда я могу беспрепятственно прижиматься к полуобнажённому мужчине, который смотрит на меня так, словно я – величайшее чудо из всего, что он когда-либо видел?
Он снова приподнимает меня, с чувством целуя, и выносит из воды, не прерывая контакта наших губ.
– Так теплее, да? – ухмыляется Джейк, когда мои ноги касаются травы.
Я только киваю, прижимаясь к его плечу лицом. Потому что так не теплее, так – жарче.
Мы возвращаемся как раз вовремя, чтобы стать свидетелями небольшой словесной перепалки между Рурком и Крэйгом.
И я, конечно, объявляю привал.
Когда колонна начинает разрушаться, я с мрачным удовлетворением убеждаюсь в том, что её обломки погребают под собой сумку Алистера.
Вытаскивая остатки своих вещей, Алистер протягивает мне разломанную надвое тускло-серую сферу.
– Извини, что не сберёг твою вещицу, Марикета, – с грустью произносит Алистер.
– Слава небесам, – выдыхаю я, вызывая недоумение на лицах окружающих.
Проходит минута, и мир остаётся на месте.
Это действительно произошло – мы выбрались.
– Можем идти уже дальше? – раздражённо спрашивает Мишель.
– О да, – улыбаюсь я, – теперь мы можем.
Мы двигаемся вперёд, и я разглядываю обломки сферы в руках. Что-то в ней кажется мне странно знакомым, и я ловлю на себе взгляд Рурка – он, очевидно, догадывается о моих мыслях и прекрасно знает, где я могла видеть что-то подобное. Вот только сама я припомнить не в силах.
– Эй, Мари, – отвлекает меня от раздумий голос Шона, – видишь? Вон там… – Я смотрю в том направлении, куда он указывает, и вижу солнечные блики, отражённые янтарём, в кроне дерева перед нами. – Интересно, что это? Похожая штука стояла в музее у Рурка, – замечает он, вглядываясь в сияние.
У меня ком в горле становится.
– Сейчас я её достану, – сообщает Шон, скидывая рюкзак и взбираясь на дерево. Каким-то непостижимым образом я знаю, что статуэтка важна, но точно так же мне известно и о том, что она опасна. Спрыгивая на землю рядом со мной с блеском янтаря в ладони, Шон протягивает мне статуэтку. Та представляет собой сидящего на троне мужчину с орлиной головой и крыльями за спинкой трона; весьма отдалённое изображение древнеегипетского бога Гора. Я касаюсь статуэтки рукой…
Тринадцать минут третьего ночи.
Шон протирает глаза, уставший после того, как едва осилил домашнее задание по экономике. И это после целого дня тренировок, занятий и подработки.
Его телефон вибрирует, оповещая о новом сообщении. На экране высвечивается «Мама». Шон читает SMS.
«Твой отец снова спрашивал о тебе. Он скучает».
