— Кристина, ты же сейчас со своей учительницей по английскому одна занимаешься? Без Вики?
— Да, пап, а что?
— Максиму тоже репетитор по английскому нужен. Мы договоримся с ней, чтобы она снова проводила сдвоенные занятия для тебя, только уже не с Викой, а с Максимом.
Я думал, что после этих слов Игоря Петровича , стерву хватит кондратий.
— Пап, да ты чего? У нас же с Максимом совершенно разные уровни! Он будет тянуть меня вниз!
— А вот ты и помоги брату взобраться наверх.
— ЧТО??? Пап, ты издеваешься?
— Нет, доча, я абсолютно серьезно.
— А почему Максиму нельзя отдельно от меня заниматься? Пускай ходит к той же училке, но сам и в другое время.
— Ты слишком поздно от нее возвращаешься. Я переживаю. Мне будет спокойнее, если вы с Максимом будете вместе ходить.
Лично меня перспектива заниматься вдвоем с козой, да еще ездить туда и обратно вместе с ней, так же не прельщает, как и ее. Поэтому я пытаюсь аккуратно возразить отчиму:
— Игорь Петрович, у нас с Кристиной действительно слишком разные уровни знания английского. Если заниматься на уровне Кристины, то мне будет ничего непонятно. Если же заниматься на моем уровне, то Кристине будет скучно.
— Но это не отменяет проблему того, что Кристина одна ходит почти ночью!
— Не ночью, пап, а вечером.
— Сейчас темнеет рано, поэтому ночью. У твоего водителя, во-первых, рабочий день с 7:00 до 16:00, а, во-вторых, его сейчас вообще нет, потому что машина до сих пор на ТО. Не хотите заниматься вместе — пожалуйста, занимайтесь раздельно. Но ты, Максим, — отчим поворачивается ко мне и грозно стреляет взглядом, — каждую неделю встречай Кристину от репетитора и сопровождай домой.
После такого заявления мы с козой чуть было вдвоем не поперхнулись. Я хочу было заметить, что у Кристины вообще-то есть парень на собственном автомобиле, но решаю промолчать. Не хочется подставлять Егора. Мало ли по какой причине он не может забирать свою девушку от учителя каждый четверг в 20:00.
В итоге Игорь Петрович все-таки договаривается с репетитором о том, что я буду тоже к ней ходить по четвергам перед ее занятием с Кристиной. У козы в этот день после шестого урока волейбол, и только после него она к 17:30 едет на английский. У меня же после 14:30 по четвергам (как, в общем-то, и в любой другой день) планов никаких нет, поэтому я спокойно приезжаю на занятие к 15:30. После урока я сижу на диване в широкой прихожей квартиры учителя и жду, когда отзанимается коза, чтобы сопроводить ее до дома на такси.
Положа руку на сердце, следует честно признать, что провожатый одинокой девушке в этой ситуации действительно нужен. Репетитор, по слухам, один из лучших преподавателей МГИМО, на удивление живет на самом отшибе Москвы в не особо благоприятном районе. На лавочках у подъезда, несмотря на приближение зимы, кучкуются сомнительные типы, изъясняющиеся преимущественно на жаргонном языке. Я сам видел, как они кричали далеко не комплименты проходящим мимо девушкам.
Но самое грустное в этой ситуации то, что путь во двор дома лежит через сквер. А в него машины проезжать не могут. Таким образом, вызвать такси к подъезду не представляется возможным. Нужно пройти весь двор, затем сквер и только после этого можно попасть на улицу с машинами, куда и подъезжают такси. Водители желтых авто с шашечками, к слову, тоже особого доверия не внушают. А путь от дома репетитора до Золотого ручья далеко не близкий, часа полтора.
После моего второго занятия с учителем я спокойно жду Кристину в коридоре квартиры, ковыряясь в телефоне. Коза, как обычно, надменно выходит, одевается, не глядя на меня, прощается с Натальей Николаевной (так зовут преподшу) и — будто бы меня вовсе не существует — идет на выход. Я плохо завязал шнурки на ботинках, поэтому в подъезде наклоняюсь, чтобы их поправить. Стерва вызывает лифт, и двери неожиданно тут же открываются. Гордой Кристине, естественно, ни к чему меня ждать, поэтому она спокойно отправляется на лифте вниз, пока я поправляю шнурки на этаже.
Таким ее выходкам я уже даже не удивляюсь. Повторно вызываю лифт и через несколько минут выхожу из подъезда. Коза идеь в метрах тридцати от меня. Я не догоняю ее, но держу в поле зрения. У последнего подъезда дома на лавочке сидят три парня. В зубах у них светятся огоньки сигарет. Когда Кристина с ними равняется, один из гопников выкрикивает классическое:
— Эй, девушка, маме зять не нужен?
Коза, естественно, даже не удостаивает их взглядом и гордо шагает мимо с высоко поднятой головой. Придуркам это не нравится, и они увязываются за ней. Я сразу ускоряю шаг, но пока не догоняю. Не хочу развязывать драку пока еще на пустом месте.
— Девушка, а ты чего такая молчаливая? Обидел кто? Так ты иди ко мне в объятия, я тебе быстро настроение подниму! — Ржет второй.
Я замечаю, как Кристина прибавляет шагу. Мои кулаки уже сжались, и я тоже ускоряюсь. Неожиданно я понимаю, что во мне сейчас взыграл далеко не долг перед отчимом защитить его дочь. Мне не нравится, как они на нее смотрят. Мне не нравится то, о чем они думают, глядя на нее. Мне не нравится то, что они от нее сейчас хотят.
— Слышь, ты, чо, гордая, да? А ну посмотри на меня! — ревет третий из них и дергает Кристину за рукав куртки.
Ну все, им крышка.
— Руки убрал от нее, урод, — я подлетаю к гопнику и со всей силы вмазываю ему в челюсть.
Кристина вскрикивает и отскакивает в сторону.
На меня тут же набрасываются оставшиеся двое. Но одного из них я сразу укладываю ногой по голове, а второго ударом в живот. Неожиданно первый, получивший от меня в челюсть, уже подскочил и уставился на меня, достав из кармана нож.
— А ты кто, такой? Женишок этой телки, да? — Ревет он, глядя на меня.
— Убрал нож и свалил отсюда, пока я тебя сам им не прирезал.
Урод мерзко смеется.
— Ну уж нет, сопляк.
Я не успеваю выбить у него ногой нож, потому что придурок резко хватает Кристину, стоящую в стороне, притягивает к себе и подставляет к ее горлу лезвие.
— Рыпнешься, и я ей глотку перережу, — предупреждает гопник.
Секунду я смотрю на Кристину. У нее в глазах ужас и мольба о помощи. Она тяжело дышит, от страха не имея возможности даже закричать. Мне хватает этого мгновения, чтобы четко понять: я ради этой девушки сделаю все. Даже умру, если потребуется. Но мне некогда сейчас разбираться с этой неожиданной мыслью, так не вовремя возникшей в моей голове.
Я замечаю, что горло Кристины, к которому приставлен нож, плотно перевязано толстым шерстяным шарфом. А это означает, что у меня есть фора. Я налетаю на урода, в этот момент он проводит лезвием по шарфу, я перехватываю его руку и заламываю назад, выбивая из нее нож. Кристина отскакивает в сторону, обидчик сгибается, я со всей силы бью его два раза ногой в живот, затем резко поворачиваю к себе, пока он не повалился на пол, и еще раз заезжаю ему ногой по лицу. Урод валится на землю, издавая тихий стон.
Я оборачиваюсь к Кристине. Она согнулась пополам и закрыла ладонью рот, сдерживая рыдания. Я бросаюсь к ней, обнимая за плечи и притягивая к себе.
— Тише, тише, все хорошо, слышишь? — Беру ее лицо в руки и ловлю взгляд. — Не бойся, все позади.
— Маааксим, аа что если ты их убил? — она тяжело дышит и дрожит.
— Нет, ну ты чего? — Я стараюсь ей улыбнуться, — Я их просто вырубил. Через минут пять очнутся. Пойдем скорее отсюда.
Я тяну Кристину за руку, но ноги ее не слушаются, и она спотыкается, издавая всхлип. Я, не раздумывая, подхватываю девушку на руки и быстро несу ее через сквер. Кристина обвивает мою шею руками и утыкается в нее лицом. Я чувствую, как по моей коже скатываются ее горячие слезы.
До стоянки такси я буквально долетаю.
— Поселок Золотой ручей в Подмосковье, быстро! — Кричу я таксисту кавказской национальности, курящему у машины. Он резким движением отбрасывает сигарету и запрыгивает в авто, пока я аккуратно укладываю Кристину на заднее сиденье и сам сажусь рядом с ней.
