— Я разговаривала с Роберто из отдела кадров, — говорит она мне.
Ах, мамочки! Она меня уволит?
— В компании произойдут изменения. Вчера у меня было интересное совещание с сеньором Циммерманом. Во многих испанских подразделениях изменятся некоторые правила.
Мне неприятно слышать, что у нее было интересное совещание. Но вот звонит телефон, и я быстро поднимаю трубку.
— Добрый день. Кабинет сеньоры Моники Санчес. С вами разговаривает ее секретарь, сеньорита Флорес. Чем могу помочь?
— Добрый день, сеньорита Флорес. — Это Циммерман! — Вы могли бы меня соединить с вашим руководителем?
С трепещущим сердцем я еле выговариваю:
— Один момент, пожалуйста.
Само собой разумеется, когда начальница слышит его имя, она чуть ли не хлопает в ладоши и приказывает мне выйти из кабинета. Не успев выйти, я слышу:
— Салю-ю-ю-ю-ют! Ты вчера вечером нормально добрался в свой отель?
Вечером? Вечером?! Как это вечером?
Я закрываю дверь.
Но вчера вечером он был со мной!
И тогда я быстро начинаю восстанавливать картинку случившегося. Это была она. Та женщина, с которой он разговаривал в машине. Он оставил меня дома, а сам уехал к ней. Может быть, он вернулся в «Maroccio»?
С каждой секундой я злюсь еще сильнее. Но почему? Между мной и сеньором Циммерманом ничего нет. Мы просто поужинали, он просунул руку мне под одежду, и мы вместе наблюдали сексуальное зрелище. Разве это дает мне право злиться?
Я сажусь за стол и продолжаю печатать отчет. Мне нужно работать. Не хочу об этом думать. Иногда думать слишком вредно, и сейчас один из таких случаев. В час начальница выходит из кабинета, перебрасывается взглядом с Мигелем, и они вместе уходят. Я знаю, что они будут делать. Будут два часа сношаться как кролики, даже не знаю где.
Работать, работать и еще раз работать. Сосредотачиваюсь на работе.
Я настолько взбешена, что начинаю работать с таким напором, что перелопачиваю гору документов. В полтретьего приходит Оскар, один из охранников.
— Это тебе оставил шофер сеньора Циммермана, — говорит он, вручая мне пакет.
Я разеваю рот — на пакете мое имя. Киваю, и Оскар уходит. Некоторое время смотрю на пакет и, не знаю почему, открываю ящик стола и прячу его туда. Я не собираюсь его вскрывать раньше понедельника. А сегодня пятница.
Мой рабочий день затянулся. Только в три часа я выхожу на обед.
Когда возвращаюсь, звонит телефон. Бросив все свои вещи, отвечаю на звонок и слышу на другом конце линии:
— Ты открыла пакет, который я тебе прислал?
Циммерман! Я молчу, и он добавляет:
— Я слышу, как ты дышишь. Отвечай.
У меня в голове проносится тысяча фраз, которые мне хочется ему высказать. Первая: «Властолюбец!» Вторая еще хуже.
— Сеньор Циммерман, я решила оставить его на понедельник, — наконец отвечаю.
— Это подарок для тебя.
— Я не хочу от вас никаких подарков, — ворчу я ледяным голосом, сама удивляясь своим словам.
— Почему?
— Потому что.
— Эй! Сеньорита Флорес, я не принимаю такой ответ. Открой его, пожалуйста.
— Нет, — упорствую я.
Я слышу, как он фыркает… Я его разозлила.
— Пожалуйста, открой его.
— И почему я должна его открыть?
— Потому что, Джуд, я покупал этот подарок, думая о тебе.
Обалдеть… Я снова стала Джуд?
И поскольку я слабохарактерная, глупая и к тому же крайне любопытная, я в конце концов открываю ящик, достаю пакет и, разорвав упаковку, смотрю на содержимое.
— Что это?
Слышу его смех.
— Ты сказала, что готова на все.
— И… Ладно… я…
— Они тебе понравятся, малышка, уверяю тебя, — перебивает он меня. — Один для дома, а другой носи в сумочке, чтобы ты могла им воспользоваться в любое время и в любом месте.
От его голоса и слов «в любое время» у меня перехватывает дыхание. О боже, опять он за свое!
— Я зайду к тебе в шесть, — заявляет он до того, как я успеваю ответить. — Я покажу тебе, как ими пользоваться.
— Нет, меня не будет дома. Я буду в спортзале.
— В шесть.
Звонок прерывается, и я замираю с глупым выражением лица.
Я слышу гудки, и тысячи проклятий готовы сорваться у меня с языка. Но, кроме меня, их никто не услышит. Он уже не на линии.
Злая, я вешаю трубку. Снова смотрю на пакет и читаю: «Вибратор Фея. Японская звезда». Мое тело откликается, и дыхание останавливается. Я прячу вибратор в сумочку, облокачиваюсь на стол и обхватываю голову руками.
— Я должна это прекратить, — тихо говорю я. — Прямо сейчас!
6
Дома меня встречает Курро. Это так приятно. Читаю записку сестры, в которой написано, что она дала ему лекарство, и улыбаюсь. Как мило с ее стороны.
Переодевшись, готовлю ужин. Варю макароны с соусом карбонара, насыпаю полную тарелку, сажусь на диван и, уплетая за обе щеки, смотрю телек.
Покончив с едой, устраиваюсь поудобнее на диване и не замечаю, как погружаюсь в глубокий сон, но вдруг просыпаюсь от резкого звука. Сонная, приподнимаюсь, и опять слышу пиликанье звонка. Домофон.
— Кто это? — спрашиваю, протирая глаза.
— Джуд, это Эрик.
Смотрю на часы. Ровно шесть. С ума сойти! Сколько же я спала? Я начинаю паниковать. У меня в квартире беспорядок. На столике — тарелка с остатками еды, в кухне — полный хаос, и у меня ужасный вид.
— Джуд, ты открываешь? — настаивает он.
Я хочу сказать «нет», но не осмеливаюсь и, глубоко вздохнув, нажимаю на кнопку. Быстро вешаю трубку домофона. У меня примерно полторы минуты до того, как он позвонит в дверь. Словно Спиди Гонзалес, я перепрыгиваю через кресло. Не надеясь на чудо, хватаю тарелку, снова перепрыгиваю через кресло, бегу в кухню и тут слышу звонок в дверь. Бросаю тарелку, включаю воду, чтобы смыть остатки еды.
Боже мой, она не отмывается!
Снова раздается звонок. Смотрюсь в зеркало. Поправляю спутанные волосы и несусь открывать дверь, проклиная Эрика за то, что заставил так побегать.
Он одет в джинсы и темную рубашку. Красавчик! Осматривает меня с ног до головы и спрашивает:
— Ты что, бегала?
Я устало опираюсь о дверь. Эта маленькая пробежка вывела меня из себя. Он окидывает меня взглядом. А я почти готова закричать: «Да, я знаю! Я ужасно выгляжу!» Но с удивлением слышу:
— Мне нравятся твои тапочки.
Я смотрю на свои тапки в форме Губки Боба, которые мне подарила племянница, и краснею как помидор. Эрик входит без приглашения. К нему подходит Курро. Эрик наклоняется и гладит его. С этого момента Курро становится его союзником.
Я закрываю дверь и опираюсь на нее. Курро такой милый, что не могу сдержать улыбку. Эрик смотрит на меня, поднимается и протягивает бутылку.
