Смело, честно, почти сплошь конструктивно… Но по-моему, не у одного меня складывалось впечатление, что Владимир малость перегибает палку. Многое из этого сора можно было бы и оставить в нашей и впрямь неказистой избе, не выносить на широкий суд публики. Многие говорили: Вова, остановись! Но куда там! Как говорится, нашла коса на камень.
В чём цель этих выпадов, этого демарша? Чтобы сняли Н. Н. с должности? Ну поставят другого… лучше ли?
Никогда, никогда не примет близко к сердцу интересы простых работяг человек, проводящий свои «трудовые будни» в просторном светлом кабинете, у которого интеллигентная обаятельная секретарша и дорогая машина, благополучная семья и который никогда всерьёз не задумывался о хлебе насущном! Во-всяком случае, эта проблема никогда не хватала его грубо за горло! И каждый из нас, окажись он вдруг по ту сторону начальственного порога, точно так же адаптируется и «хамелеонизируется» и воспримет тот же начальственный подход! Чистой воды психология. Как говорится, бытие определяет сознание… Ну да, желательно, чтобы раб был сыт, здоров, имел подстилку для ночлега, не роптал… но не будешь же ты всерьёз держать их за равных себе людей!
Поэтому повторяю ещё раз и никто меня не разубедит: всё начальство, за незначительными вариациями, один другого стоят! С другой стороны, верно и следующее: кто на что учился… А повод для классовой ненависти всегда найдётся.
Ну, ответный ход нашего высокопоставленного, по своим меркам, вельможи предсказуем и подл. Началась травля Владимира и его ближайшего сподвижника. С использованием своих хорошо натасканных… ой простите, вышколенных блюстителей – ревизоров по безопасности движения – и всего своего чиновничьего аппарата. Была дана команда пристально отслеживать малейшие отклонения неугодных сотрудников от должностной инструкции, правил технической эксплуатации, внутренних предписаний и т. д. Именно на них заострить внимание!
Владимир не был ни пьяницей, ни разгильдяем, ни прогульщиком, это любой подтвердит. Дисциплинированный, грамотный, толковый, высококлассный водитель с 17-тилетним стажем. По справедливости, да больше половины из нас надо бы поувольнять, прежде чем до него добраться, если вы уж так якобы заботитесь о чистоте рядов!..
…По каким-то своим делам я приехал в депо, на территории которого находится управление. Допотопная вертушка на второй проходной. Потом её убрали вовсе.
Декабрь, но солнечно, сравнительно тепло. Зима, со всеми её передрягами, особенно для трамвайщиков, вся ещё впереди!
Вижу, как Владимир выходит из ворот, куда загоняют трамваи на осмотр и ремонт. Скромная куртка тёмного цвета, неизменная кепка. Собранный, спокойный.
– Ну вот, Дима, представь себе, уволили меня! – рукопожатие его было крепким, дружелюбным, как всегда. На лице никаких следов паники; он не был обескуражен, растерян – во всяком случае, никакие внешние признаки этого не выдавали.
Как раз и рыженькая зазноба моя подошла, зябко поводя плечиками – слишком легко одета.
– Пррывет!
Вокруг почти никого. Кто-то из водителей вышел из бригадной, встал, закурив, неподалёку. Тётенька-кондуктор на скамейке в курилке с пакетиком семок; юркий воробей, косясь воровским взглядом, егозит у её ног. Из-за забора доносится стук трамвайных колёс, шум моторов авто; беззвучно чуть покачиваются синеватые лапы елей… Это взмахи рук невидимого дирижёра, сплетающего мелодию дня – безмятежное лазурное адажио… в которое уже врываются тревожные и трагические нотки моцартовской «Лакримозы»… Ну или «Лунной сонаты»… Хотя вру, никакого ощущения приближающейся катастрофы не было, ничто её, как говорится, не предвещало… так уж явно.
Владимир ещё раз поделился своей новостью.
– Как уволили??
Видно, что и вправду удивлена, поражена неприятно – но в какой степени, трудно угадать.
– Ну вот так. За «неисполнение служебных обязанностей», такая формулировка. Не справляюсь с обязанностями водителя… Столько лет справлялся, а тут вот оказывается не справляюсь!..
Он иронически улыбается, но в голосе слышна горечь… да и странно, если б было иначе!
– Я пока на больничном, так что имею право никаких объяснений не давать и не ознакамливаться с приказом. Да и увольнение по этой же причине не имеет законной силы, – он развёл руками, как бы показывая всю вздорность и сфабрикованность этого инцидента, – Как выйду с больничного, явлюсь с адвокатом. Так что у кого есть желание помочь финансово, на адвоката, буду признателен!.. Если что, буду восстанавливаться через суд. Посмотрим ещё, кто окажется прав!
Апассионарий-бунтарь, он даже не сомневался в благополучном исходе дела… Я чувствую себя подавленным; какие бы то ни было слова утешения кажутся глупыми. Ведь он старался не только для себя, но для общей пользы, а теперь фактически остался один. Стараюсь поддержать, высказать свою солидарность… Совесть подсказывает, что я должен быть рядом с ним на этой баррикаде!.. Но моя «прекрасная полячка» – ну панночка, из-за которой Андрий предал отца, Тараса Бульбу, и отчизну – вот она, стоит рядом, меня даже как будто и не замечая! Просто расточительно даря небо и смех…
В данный момент-то, конечно, не до смеха… Да и не только ведь в ней причина, что я не пошёл с этим человеком героической судьбы до конца. Жизненные обстоятельства.
Мы разговариваем ещё какое-то время. Попрощавшись вскоре, Владимир уходит. Я смотрю ему вслед. Это был последний раз, когда я видел его живым. Мы так и не успели стать друзьями.
Через несколько месяцев его не стало. Выпрыгнул из окна своей квартиры на 5-м этаже.
Был суд, но увольнение признали правомерным.
Не будем спорить, мог ли он найти работу с такой статьёй в трудовой книжке или нет. Абы какую – возможно. Но учитывайте, что человек полжизни отдал этой профессии и ничего другого, по сути, не умел. Да и, я уверен, любил её! И мне она нравится… Нравилась.
Незадолго до этого, смирив свою гордость, Владимир приходил к начальнику управления, просил взять его обратно на работу. Вот здесь у Н. Н. был шанс проявить хоть какую-то толику человечности. Но по-видимому, он так и не смог переступить через свои амбиции. А то и торжествовал… преждевременно.
